Фууууууууууууу!

Ящик падает, минует девятый этаж, восьмой этаж, седьмой, шестой, пятый.

— Там чё, внизу какой-то типок курит? — спрашиваю я Закка.

А телевизор продолжает полёт.

— Не переживай! — говорит Закк. — До него далеко.

БА-БАХ!

Что за взрыв, это нужно было видеть. Офигеть. Как будто рванула бомба. Бедняга, который там курил, чуть не проглотил сигарету, хотя он стоял на другом конце площади.

Когда нам надоело рассматривать обломки, я влез в нишу для телевизора, прикинулся диктором, стал читать новости. Вдруг звонит телефон.

— Я могу поговорить с мистером Осборном? — спрашивает менеджер отеля. — Случился некий… инцидент.

— Его здесь нет — отвечает Закк. — Его сейчас по телеку показывают.

В конечном счёте, менеджер переселил меня в другой номер, потому что в старом окно ни на что не годилось. А когда я выезжал из отеля, к моему счёту в графе «разное» прибавили 38 000$! Объяснили это тем, что номер будет непригоден к проживанию в течение месяца. Вот ведь херня! Закка побрили на десять «штук». А ещё одну тысячу мы заплатили за бухло из мини-бара.

Но это стоило того, в определенном смысле.

Когда я оплатил этот счёт, то осознал, что не хочу больше быть таким человеком. Задал себе вопрос: «И что дальше, Оззи? Хочешь жить как прежде, одной ногой в могиле и закончить так, как другие рок-фраера? Не лучше ли тебе выбраться из этой ямы?».

Я опустился на самое дно, скажем так. У меня это путешествие заняло сорок лет, пока я наконец достиг этого дна. Я чувствовал отвращение к самому себе. Жизнь меня пугала, но я боялся умереть.

Такое существование не по мне, увольте!

Ну, и я решил покончить с дурными привычками.

Во-первых, я бросил курить. Люди спрашивают: «Как же это тебе, бля, удалось?» Но мне уже осточертело отклеивать пластырь ради одной сигареты, а потом обратно его приклеивать. Подумал: «На хер!» — и завязал с этим раз и навсегда. Просто я не хотел больше курить.

Потом пришла очередь алкоголя. Помню, однажды, когда я уже был в завязке, спрашиваю Шарон:

— Можно мне выпить?

Она мне в ответ:

— Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения.

— Но у меня это как-то плохо получается — говорю я. — Всегда принимаю неправильные решения.

— Ну, хорошо, Оззи, а ты хочешь выпить? — спрашивает Шарон.

Впервые в жизни я мог честно сказать: «нет». В былые времена, когда я подвязывал с выпивкой, то обычно мечтал о прекрасных мгновениях, по которым скучал. И только теперь понимаю, что эти прекрасные мгновения всегда — подчеркиваю, бля, всегда! — превращались в паскудство.

Сегодня я уже не скажу вам, сколько стоит бокал пива и не хочу этого знать. Удивительно дело, принимая во внимание, что когда-то вся моя жизнь вращалась возле паба. Сейчас мне это просто не интересно. Недели две назад в «Beverly Hills Hotel» я встретил Ронни Вуда из «Rolling Stones». Кореш выглядел так, будто минуту назад осушил пару бокалов. Я подумал: «Офигеть, вот у кого здоровье». А недавно столкнулся на вручении каких-то наград с Кейтом Ричардсом.

— Как делишки, Кейт?

— Недурно, для живой легенды — отвечает он.

У меня чуть не вырвалось: «Живой? Кейт, бля, мы с тобой уже ходячие трупы!».

Много моих товарищей по бутылке ещё кое-как держатся, но возраст берёт своё, и в организме начинаются необратимые процессы. Один из них умер недавно от цирроза печени. После похорон все пошли в паб. Стали у барной стойки с черными траурными повязками на рукавах и глушили тёмное пиво с ромом.

— А вы что? — спрашиваю я. — Собрались его догнать?

Но именно так поступают англичане: идут в паб, чтобы почтить память умершего от чрезмерного посещения паба. Это страна алкоголиков. Когда я был помоложе, то думал, что весь мир бухает. Потом попал в Америку, и оказалось, что бухает только Англия.

Некоторое время спустя завязал и с наркотой. Если не считать лекарств для успокоения дрожи в руках и антидепрессантов, я — зона свободная от наркотиков. Когда иду к врачу, сразу предупреждаю его: «Я наркозависимый, я алкоголик, поэтому прошу меня не слушать, если буду нести чушь». На все визиты хожу вместе с Тони, так, на всякий случай.

Лекарства, которые я сейчас употребляю, не имеют стольких побочных эффектов — в отличие от тех, которые раньше прописывали мне врачи. Хотя антидепрессанты разрегулировали мой сексуальный «моторчик». Малыш встаёт, но без фейерверков. Целую ночь потею над Шарон как отбойный молоток, и ничего не происходит. Попробовал с виагрой, но когда она начинает действовать, Шарон уже сладко спит. Сижу, трусы палаткой, и мне ничего не остаётся — только смотреть «History Channel».

Однажды спросил об этом врача.

— У вас ещё этим голова забита? — удивляется он.

— Мне осталась одна забава. — таков был мой ответ.

Вы знаете, меня никогда не прельщало замутить с молоденькой тёлочкой, как некоторые парни в моём возрасте. Блин, о чём говорить с двадцатилетней? О рынке недвижимости? О ситуации в Афганистане? Это всё равно, что поговорить с ребёнком.

Я в завязке уже четвертый или пятый год. Не считал. Не помню точно дату, когда завязал. Это же не какие-нибудь сраные гонки. Просто утром просыпаюсь и не пью, не принимаю наркотиков. Несмотря на это, я продолжаю пропускать занятия «Анонимных Алкоголиков». Мне кажется, что человек заменяет привязанность к алкоголю привязанностью к программе лечения. Я не утверждаю, что это бессмысленно, наверняка, смысл есть, и ещё какой, но именно от меня должно исходить желание перемен.

В свою очередь, терапия мне очень помогла, несмотря на то, что в начале я её не понимал. Я совершил ту же самую ошибку, что и раньше, когда ходил в центр реабилитации. Я думал, что там меня вылечат. Но зато, они научили меня говорить о вредных привычках и, таким образом, бороться с ними. Это помогает, но если вы будете замалчивать проблему, она останется в вашей голове и у вас съедет крыша.

У меня есть спонсор [105]— Билли Моррисон гитарист из «Camp Freddy». Я познакомился с ним в клубе «Анонимных Алкоголиков». Если мне хочется пыхнуть косячок для вдохновения или что-то в этом роде, я набираю номер Билли. И у меня сразу же пропадает охота курить, когда он говорит:

— После косячка тебе будет хорошо минуты две, а вечером будешь вливать в себя вискарь литрами.

Это хорошая система, потому что обычно человек начинает пить из-за вранья и незнания.

А вот я не гожусь в спонсоры. Я не доверяю людям и, как уже говорил, не езжу на встречи, а значит, никогда не прошел требуемых двенадцати шагов [106]. Меня вовсе не пугает вера в Бога [107], потому что не нужно верить в Бога, чтобы пройти программу. Достаточно согласиться с тем, что существует какая-то высшая сила — это может быть лампа в комнате — им всё равно. Для одних — это природа, для других — океан или собственный член — что угодно, что взбредёт в голову.

С абстиненцией так получается, что если бы я сейчас сорвался в запой, то мог бы и загнуться. Когда вы завязываете с бухлом, сопротивляемость организма летит вниз с высокой скалы. Два пива — и я готов. Поэтому если я не на гастролях, то редко выхожу из дому. А мне и не надо: у меня есть жена, друзья, собаки — все семнадцать — да плюс имение. Ну, и вы должны увидеть наш новый дом в Хидден Хиллз. Это называется резиденция рок-звезды! Когда я лежу в кровати, то просто нажимаю на кнопку и из-под пола вырастает огромный телевизор с плоским экраном, который через мгновение висит у меня над головой. А туалеты, просто обосраться! Жаль, что мой папанька не сможет их опробовать. В детстве я должен был ходить в ведро, потому что в доме не было толчка, а сейчас у меня компьютеризованные японские туалетные причиндалы: так, после нажатия кнопки, нагревается крышка унитаза, вода ополаскивает тебе задницу, а теплый воздух завершает процедуру. Наверное, через пару лет мне поставят унитаз с рукой робота, которая сама будет вытягивать из меня котях, чтобы я зря не тужился.