– Когда Персик проснется, передавайте от меня привет, – крикнула она, сбегая вниз по лестнице.

– Непременно, – пообещала Анна Дмитриевна и захлопнула дверь.

В вагоне метро Катка села на свободное сиденье и задремала. Ей приснились Анна Дмитриевна, Татьяна и Персик. Но сон решительно не понравился Копейкиной, так как на этот раз из окна второго этажа упал не рыжий кот, а сама хозяйка.

Вздрогнув, Ката разлепила глаза и обнаружила, что благополучно проехала свою остановку.

Приблизившись к двери, она попыталась отогнать подальше нахлынувшие мысли негативного характера.

В понедельник Катарина отправилась за картриджем для принтера, так как старый с недавних пор начал выкидывать фортели в виде черных полос на бумаге. Его дважды ремонтировали, заменяли какие-то детали, но, благополучно проработав пару-тройку недель, картридж вновь принимался за старое. Было решено приобрести новый.

В метро было пустынно, впрочем, ничего удивительного: одни коротали времечко на своих рабочих местах, другие же наслаждались долгожданным отпуском на приусадебных участках. Лето – мертвый сезон.

Трястись в вагоне предстояло минут сорок. Катарина выудила из пакета книгу и...

– Что за дела? – прошептала она, разглядывая незнакомую обложку.

Если ей не изменяет память, а она ей никогда прежде не изменяла, то книгу по психологии Катарина Копейкина не покупала. Но тогда как она оказалась в ее пакете? Странно. Может, Розалия по ошибке положила книженцию в пакет невестки? Хотя зачем свекрови книга по психологии? Ката заглянула в пакет и ахнула. Это чужой пакет, не ее.

Память моментально перенесла Катку в апартаменты Анны Дмитриевны. Вот Ката вышла из кухни пенсионерки, миновала широкий коридор, остановилась в холле, взяла сумочку, пакет... Черт! Это пакет Анны Дмитриевны. Катарина прихватила его по инерции. Ведь в пятницу вечером ее пакет приказал долго жить, поэтому в субботу она взяла из дома одну лишь сумочку. И, разумеется, забыла об этом, когда уходила от Анны. Пакеты были одинаковыми, и Ката, увидев его рядом с сумочкой, машинально прихватила с собой, пребывая в полной уверенности, что держит в руках свою вещь.

Анна Дмитриевна, наверное, уже причислила Кату к воровкам. Боже, как неудобно получилось. Катарина начала судорожно рыться в недрах полиэтиленового пакета.

Помимо книги по психологии, там обнаружилось запечатанное неотправленное письмо в конверте, половинка шоколадки, завернутая в фольгу, газета, шариковая ручка и несколько рекламных листовок.

Ну, допустим, листовки Анне Дмитриевне ни к чему. Наверняка она автоматически бросила их в пакет, планируя позже отправить в мусорное ведро, а вот книгу и тем более письмо необходимо срочно вернуть законной владелице.

После всего случившегося заявляться к Анне Дмитриевне с пустыми руками было бы большим свинством, поэтому Катка решила заскочить в магазин и купить к чаю шоколадных конфет. Так сказать, дабы частично искупить свою вину.

И вот она уже подошла к знакомому подъезду, толкнула тяжелую дверь и оказалась на широкой лестнице. Интересно, что первое скажет Анна Дмитриевна, заметив на пороге Копейкину? Набросится с упреками или посмеется нелепой случайности?

Гадая, как ее встретят, Ката подошла к двери и надавила на кнопку звонка.

Тишина. Неужели Анны Дмитриевны нет дома? После пятого звонка стало ясно – пенсионерка отправилась по своим делам. Когда вернется – неизвестно. Но в любом случае для себя Катарина решила: она дождется Анну, даже если придется ждать до глубокой ночи.

Прислонившись к лестничным перилам, Ката зевнула и осмотрелась. На этаже располагалось всего две квартиры, из соседней доносился детский плач вперемешку со смехом, топот и повизгивание. Решив, что в соседях у Анны Дмитриевны многодетная семья, Ката начала мерить шагами просторную площадку. Лестничная площадка не шла ни в какое сравнение с теми узкими и тесными клетушками, в которые попадают жители хрущевок, выходя из собственных квартир. А здесь запросто можно бегать кросс. А потолки... Какие высоченные потолки с лепниной. Н-да, повезло тем людям, кому посчастливилось иметь столь шикарные квартирки. С коробками, в которых ютится большинство граждан, даже сравнивать стыдно. Да одна кухня Анны Дмитриевны по площади равна средней однушке в хрущевке. Кстати, сколько же она платит за коммунальные услуги? Так, попробуем посчитать, площадь квартиры наверняка около...

Соседняя дверь распахнулась, и площадку оглушил плач.

– Хватит орать! – прикрикнула молодая мать на надрывающееся чадо.

Следом за женщиной из квартиры выбежали трое мальчишек-погодков и худющая девчушка лет шести. Черноволосые, смуглые ребятишки с неподдельным интересом уставились на Катарину. Они смотрели на нее угольно-черными глазами, и уже через секунду Катарина поняла – в квартире живет семейство цыган.

Пройдя мимо Копейкиной, женщина даже не удосужила ее взглядом. Торопя детей, она крикнула что-то на своем языке, и ребятня, радостно гогоча, понеслась вниз.

Последним из квартиры вышел плотный брюнет средних лет. Принявшись закрывать дверь на все имеющиеся замки, мужчина поинтересовался:

– Вы, случайно, не к нам?

– Нет, – улыбнулась Ката, – к вашей соседке, Анне Дмитриевне.

У мужика дрогнула рука, связка ключей, противно звякнув, соприкоснулась с полом.

– К Анне Дмитриевне? – переспросил он с заметным акцентом.

Ката кивнула.

– А ее нет.

– Знаю, но ничего, я никуда не тороплюсь, подожду.

– Вы меня не поняли, – повторил мужчина. – Анны Дмитриевны вообще нет.

– Как так? А где она? Уехала?

– Она... Умерла наша соседка.

Катарина сглотнула.

– Когда умерла?

– Позавчера вечером.

– В субботу? Но я была у нее днем, Анна Дмитриевна чувствовала себя превосходно.

– Я ничего не знаю, – поспешно вставил мужчина. – Но вечером, часов в одиннадцать, когда я возвращался домой, увидел, что ее дверь приоткрыта. Подошел ближе, а соседка в холле лежит. Думал, плохо ей, нагнулся, а она холодная уже была. Сердце остановилось.

Ката облизала потрескавшиеся губы. Случившееся просто не укладывалось в голове. Перед глазами стояло сияющее лицо Анны Дмитриевны.

Снизу раздался недовольный женский голос.

Мужчина что-то крикнул в ответ и, покосившись на Кату, начал спускаться по ступенькам.

– Подождите, – Катка коснулась руки черноволосого. – А Таня? Где была Таня?

Брюнет нахмурил густые брови.

– Таня? Это кто?

– Она жила вместе с Анной Дмитриевной.

– Впервые слышу. Никого, кроме Анны, я не видел. И вообще, мы редко с соседкой встречались.

Оставшись в гордом одиночестве, Катарина начала вышагивать от двери Анны к соседской и обратно. Минут через пять, пребывая в состоянии, близком к шоковому, она вывалилась на улицу и, сделав пару глубоких вдохов, поплелась в сторону деревянной скамейки.

Жизнь – штука непредсказуемая, никогда не знаешь, какие опасности подстерегают тебя за поворотом. Вот так жил человек, жил, а потом внезапно, в одночасье, раз, и все. И нет человека.

На мгновение Ката подняла глаза вверх. А может, Анна Дмитриевна болела? Вдруг у нее давно были проблемы со здоровьем?

Так или иначе, домой Катарина возвращалась с тяжелым сердцем.

Уже перед самым сном в голове зароились мысли иного толка. Во-первых, совершенно неясно, куда испарилась Татьяна. Девушка на протяжении полугода снимала у пенсионерки комнату, и ее внезапное исчезновение в свете последних событий выглядит более чем странно. Во-вторых, у Анны Дмитриевны была родная сестра – как выразилась сама Анна, последний родной человечек. Интересно, сестре уже сообщили?

– А где Персик?! – почти вскрикнула Катарина.

Проходившая мимо спальни Наташка приоткрыла дверь.

– Кат, ты что-то сказала?

– Персик, – вымолвила Копейкина, отрешенно глядя на Наталью.

– Какой персик? У нас нет персиков. Могу яблоко принести.