— Что?
— Что вы работали в милиции. Что все мы на государственной службе никому не нужны. Одни обязанности, никакой благодарности…
— Правильно! — просияла Медведева. — Надо же! Здорово, что вы помните! Значит, у меня действительно есть харизма!
Она чуть было в ладоши не захлопала. Вот дурища!
— …Что здесь, в «Триаде», вы обрели настоящих друзей… — заливалась соловьем Лаврова.
— Да уж… — вздохнула Татьяна.
— Разве нет?
Девушка промолчала.
— Давайте выпьем за ваш будущий успех! Я в него так верю!
— Спасибо! — опять расцвела Медведева.
Они выпили.
— Честно говоря, я думала, вы так влюблены в Третьякову, что никого больше не видите…
— Конечно, она женщина незаурядная, но она же постарше вас. И опыта у нее побольше.
— Это верно…
— Но у вас огромный потенциал! Это чувствуется.
— Ой, как хорошо, что мы сегодня встретились! Мне так нужна поддержка! Именно сейчас! И вы мне такие хорошие слова говорите…
— Совершенно искренне!
— Спасибо! Знаете, ведь у нас там все очень не просто, в Фонде. Это снаружи все так… блестит и сверкает… А внутри — группировки, коалиции всякие. Интриги. Что на бизнес-семинарах творится! Каждую копейку руководство друг у друга вырывает… Вечные скандалы… Но такие, знаете ли, тихие. Подковерные бомбардировки. В общем, мне нужна группа поддержки. Своя партия. Я и подумала, что вы — человек новый, ни в какую группировку не входите… И потом, Третьякова вас очень высоко оценивает…
— Это почему же? Я такая талантливая мошенница? — не удержалась Аня.
— Нет, ну что вы! Она говорит, у вас есть харизма, а это главное! Вон как вы всем понравились, когда представлялись.
Далась ей эта харизма. Повторяет, как попугай…
— … И мне очень хочется, чтобы вы вошли в мою партию. Чтобы вы были за меня, — как-то совсем по-детски закончила Татьяна и опять вскинула на Лаврову голубые глазищи.
— Считайте, что я ваша! Готова получить партийный билет!
— Здорово! Нужно это отметить! А давайте возьмем бутылку шампанского? Я плачу.
— Ну-ну, я тоже не бедная. Хорошо, давайте.
— Просто я его очень люблю. А от мартини у меня голова болит. Вот, уже заболела…
— Правда?
«Какая удача!» — едва не воскликнула Лаврова и полезла в сумочку.
— У меня есть потрясающие порошки от головной боли. Выпейте, все как рукой снимет.
— Разве можно лекарства с алкоголем?..
— Это гомеопатическое средство. Его можно, это я вам как доктор говорю. Что же вам мучиться? Какое же общение, когда голова болит?
— Это верно.
Аня достала порошок, Медведева послушно выпила. Момент был неприятный, но что ж поделаешь? На войне как на войне. Она взяла «языка» и нужно развязать ему (то есть ей) язык. Им принесли шампанское и вазочки с фруктами, залитыми взбитыми сливками.
Татьяна подняла бокал.
— Я хочу выпить за вас, Аня, за нашу совместную работу и успех, который нас ждет!
— Лучше не скажешь! — восхитилась Лаврова.
Они чокнулись. Аня чуть пригубила бокал, наблюдая, как Медведева осушила свой.
— А как вы попали в бизнес, Таня? Кто вас привел?
— Кто? Коробов.
— Генеральный директор?
— Ну да, — рассмеялась Таня. — Знаете, голова уже прошла! Вот здорово! Он меня на улице снял.
— Коробов?
— Ну да. Я стояла на остановке, а он мимо ехал в «мерсе». Остановился, подобрал меня. Так мы с Димой и познакомились.
Медведеву понесло, поняла Аня.
— Это год назад? — Ей помнилось, что Медведева уже год в этой конторе. Так она сама говорила.
— Почему? Это три месяца назад. В начале весны. Он мне сразу огромный букет роз подарил. Он такой славный! И помог мне с клиентами. Я очень быстро «поднялась». Он мне своих знакомых перекидывал. Третьякова не знает, конечно.
— А ей-то что?
— Как что? Она же его жена.
— Третьякова жена Коробова?
— Ну да. Но у них такой брак… Это и не брак, а черт знает что. Она его терпеть не может. И не спит с ним, представляешь? Ему вообще с ней очень тяжело. Это она на сцене такая душистая, пушистая. А вообще очень злобная и опасная. У нее дед колдун, он ее всякому научил… Она убить может кого угодно. И так, будто человек сам с собой покончил… Она бы и меня давно убила, но она Димочку боится. Налей еще шампанского. Ага, спасибо.
Аня едва успевала вслушиваться в пулеметную очередь слов.
— Зачем же он с ней живет?
— Ну-у… Там такая история! Представляешь, Димка с Ольгой — они из одного города. В школе вместе учились. И у них любовь была. Ну, такая… За ручки держались, на танцы ходили. Ему-то уже другого хотелось. А она — ни в какую. Типа, только после свадьбы.
Ну достала его своей невинностью! Короче, Димка ее продал! — Медведева расхохоталась.
— Как продал?
— Элементарно, Ватсон! За деньги! Ему еще тогда деньги были нужны на мотоцикл хороший. А родители не давали. Боялись, что разобьется. Вот он эту Олечку пушистую и загнал своим друганам. Заработал на ней.
Медведева опять расхохоталась.
— Подожди, Танька, я не въезжаю, как продал-то? В рабство, что ли?
— Трахнули они ее! Трое парней, поняла? Он ее к себе на дачу зазвал, а там дружки его сидели. А его не было. Он, типа, в магазин ушел. Они в нее влили стакан водки и оттрахали на всю катушку! И в хвост и в гриву! Во молодцы!
Она зашлась в новом приступе смеха и потянулась к бутылке.
— Ты чего не пьешь-то? Давай-ка пей! Я теперь твоя начальница, так что ты меня слушайся! А то Димке пожалуюсь! Он и так на тебя косо смотрит…
— С чего это?
— Не верит он тебе, — размахивая перед Аниным лицом тонким пальчиком, пьяно произнесла Медведева. — Он и меня подослал, чтобы я тебя пощупала. Кто ты, да что… Может, ты с ментами снюхалась? Может, ты сюда прямо из ментовки, а?
— Дура ты, Танька! — улыбнулась Лаврова. — Это ты у нас из ментовки.
— Пр-рав-в-ильно…
— А я тебе не верю! Не может такого быть!
— Чего?
— Что его друзья ее трахнули, а она за него замуж…
— Дура! Это же деньги! Огромные, ты даже не представляешь размеров… Он же ее крышует… У нее нет проблем. Ни бандиты не трогают, ни менты, ни прокуроры… Никто! Это все мамаша ее устроила. Это она на
Димку вышла. И как-то его уговорила. И даже грозилась скандалом. А у него дядька родной знаешь кто? Не скажу… А мамаша: мол, в газетах пропишу… Про что? Как дочку трое трахали? И не жалко ей дочку-то? Не-а, им там никому никого не жалко. Жалко у пчелки, пчелка на елке…
— А она-то ему зачем? Он же тебя любит, Танюха!
— Эт-то верно! Любит он меня. Но у нее дар, понимаешь? Я ж говорю, ее дед всякому научил. Вон она как зал держит! — с завистью и злобой проговорила Татьяна. — Но ничего! Я подожду! Она свое отработает, он ее уберет. Когда-то все это кончится, пирамида наша.
— Да ты что? Кончится? — изумилась Лаврова.
— Конечно, а ты что думала? Еще пару месяцев — и все. Некого будет вести, поняла? Так что ты давай, шустри. Я тебе помогу, ты ж теперь моя.
— А что потом-то, Таня?
— Что потом? Суп с котом! Мы с Димкой уедем далеко-далеко! И никто нас не найдет!
— А Ольга?
— А что Ольга? Не будет никакой Ольги…
— Врешь ты все! — опять завела свое Анна.
— Что вру-то? Г де это я вру?
— Не мо-жет та-ко-го быть! — Теперь уже Лаврова махала накрашенным пальцем перед носом осоловевшей Медведевой.
— Чего не может?
— Что ее трое, ха-ха-ха… А он на ней потом… ха-ха… же-нил-ся… Ой, не могу, рассмешила ты меня!
— Не вер-ришь? — прищурилась Татьяна. — Вс-ста-вай, пойдем!
— Куда?
— Боиш-шь-ся, что ли?
— Кто? Я? Я ничего не боюсь!
— Тогда давай рассчитывайся и идем. Я тебе докажу!
Она кинула на стол смятую пятисотенную. Анна подошла к стойке, попросила счет.
— Что это у вас за знакомая? — опасливо спросила барменша.
— Не обращайте внимания, — мило улыбнулась Анна. — Девочку развезло. Она из провинции, в гости приехала.
