Владыка облегченно перевел дух и кивнул.

– Конечно. Это будет нетрудно.

– Ну, и шутки у тебя, – сердито покосился Элиар. – Даже у меня сердце дало сбой, не то что у этих… Линнувиэль, кажется, вообще сейчас в астрал уйдет.

– Ничего, выйдет. Что он, от повышения откажется?

– Какого повышения? – машинально отреагировал Хранитель.

– Что значит, какого? – искренне удивилась Гончая. – У тебя правитель остался без Старшего Хранителя. Кому, как не тебе, претендовать на это место?

– А…

– Бэ, – передразнила Белка. – Тирриниэль, если будешь его назначать, учти – иногда он понимает только со второго раза. Наследственность, так сказать, плохая.

Владыка Л'аэртэ только вздохнул, уже понимая, что угнаться за ней никогда не сможет. Но готовый потерпеть даже ее переменчивый нрав, если это позволит и дальше быть рядом с детьми.

– Эй! – вдруг раздался от дверей жизнерадостный, но ужасно знакомый голос Вала. – А я зеркало нашел!

– Поздравляю, – язвительно отозвался Шранк. – Теперь, надеюсь, на тебе твоя морда?

– Ага, – зашел в спальню сияющий рыжий, на которого все присутствующие уставились с жадным нетерпением. Его оглядели, оценили, заметили. Но спустя долгое мгновение на изрядно удивленных лицах появилось до того странное выражение, столь откровенное веселье пополам с ужасом и каким-то нездоровым интересом, что он даже слегка обеспокоился. Причем, заинтересованно обернулся даже Тирриниэль. – Эй, а чего это вы так смотрите?

Страж недоуменно остановился на пороге комнаты, переводя непонимающий взгляд с одного лица на другое и силясь сообразить, что не так. Даже руки свои оглядел, нос осторожно потрогал, губы потеребил. Но нет, все нормально – пальцы как пальцы, нос вполне человеческий, голос тоже нормальный, свой. Волосы снова рыжие, патлатые и торчат во все стороны. Одежка, конечно, прежняя, но неужто это она так развеселила Линнувиэля, что тот аж подавился? А Владыка эльфов того и гляди захохочет в полный голос?

– Ребят, вы чего, а?

Белка, не выдержав, прыснула.

– Не, да в чем дело-то?!

– А что не так? – озадаченно поинтересовался Шранк, оглядывая напарника со спины. – Ноги как ноги. Задница обычная, одна штука. Спина без горба, шипов нет. Крылья не выросли, копыт вроде не отмечается. Волосы рыжие, длинные. Голова тоже одна и дурная. Вроде бы все в порядке? Рыжий, повернись-ка.

Вал послушно показал лицо, на котором задорно горели яркие веснушки, вопросительно посмотрел, ожидая незаслуженной насмешки, но на физиономии сурового Воеводы не дрогнул ни один мускул. Только чуть расширились глаза, да кожа приобрела легкий багровый оттенок. Тогда как голос, которым он коротко прокомментировал увиденное, был подозрительно серьезен и издевательски спокоен.

– Да-а-а… знаешь что, рыжий? Я с тобой больше в дозор не пойду.

– Это почему? – насторожился Лис.

– Не хочу, чтобы меня считали извращенцем.

– Да в чем дело-то?!!! – наконец, взорвался Вал, устав от гнусных намеков и сдавленных смешков со всех сторон, которые тут же стихали, едва он поворачивался к шутникам лицом. – Чего вы ржете?!!! Что я сделал не так?!!!

– Ты в какое зеркало смотрелся, дурень, когда личину себе возвращал? – ласково поинтересовался Шранк.

– Ну, какое нашел. Эльфийка какая-то дала. Красивая такая, высокая, чернявая… тебя, кстати, искала, ушастый.

– Мирена! – взвился на ноги Линнувиэль и, торопливо поклонившись Владыке, с огромной скоростью выскочил за дверь.

– Да какая разница? – не понял Страж, мудро посторонившись. – У нее с собой было карманное зеркальце, вот я и позаимствовал в обмен на информацию об этом чудике. Туда и посмотрел, все проверил, изменил…

– ВСЕ изменил? – со смешком уточнил Таррэн. – А ты уверен?

– Да. Ну, что такого?!! – окончательно обиделся Вал, отчаявшись понять причину сдавленного хихиканья, которое уже приобретало угрожающие размеры. Но ответа и в этот раз ни от кого не дождался. После чего чересчур резко развернулся, с досадой пнул какую-то подушку и по давшей привычке схватился за уши.

Смех за спиной приобрел откровенно громкий и чересчур явный характер, но резко спавшему с лица Стражу внезапно стало не до шуток. Совсем-совсем не до них, потому что его пальцы неожиданно наткнулись на нечто оч-чень странное. Стремительно побледнев от ужаса, он торопливо ощупал ушные раковины. Затем еще и еще раз, а потом вдруг горестно застонал – мамочка! УШИ!!! Как раз их-то он в зеркале не увидел!! И теперь на абсолютно человеческом лице, под ярко рыжими волосами у него красовались…

– Хи-хи-хи! – не выдержала Белка. – Вал! Мне ужасно нравятся твои ушки! Такие длинненькие, острые, славные… Таррэн, поверь, просто обзавидовался!

– Да, чудные ушки, – согласился Шранк. – Я уже даже представляю, как громко и долго будет ржать наш народ, когда о них узнает.

– НЕТ!!!

– И мне нравится, – улыбнулась Мелисса.

Тир согласно кивнул.

– Теперь у нас будет трое остроухих на Заставе. Забавно, да? Я, папа и Валлин.

– Ага, – поддакнул Воевода. – У МЕНЯ на Заставе, если уж говорить точнее. Правда, Крикун ужасно расстроится, что опять остался в меньшинстве. Только выгнал Таррэна на улицу, как появился Тир. Потом он тоже повзрослел и ушел, а наш горлопан остался в гордом одиночестве – праздновать заслуженное звание единственного постоянного проживающего там нелюдя…

– Крикун – еще ладно, – философски пожал плечами Таррэн. – Но вот что скажет Литур?

– Га-а-ады! – Вал тихо взвыл, понимая, что пропал. Он лихорадочно заметался в тесном комнате, с досады рванул на себе волосы, яростно зашипел, потому что никто, ни одна сволочь даже не попыталась войти в его бедственное положение. И, наконец, опрометью бросился вон. Куда-нибудь подальше от этих насмешников. На поиски какой-нибудь блестящей поверхности или первой встречной эльфийки, чтобы избавиться, наконец, от этого позора. О котором, судя по всему, по всем человеческим Заставам еще о-о-очень долго будут гулять самые невероятные байки. Уж Шранк постарается, это бесспорно. Но это еще полбеды. Потому что, если вдруг за дело возьмется вдохновленная его примером Белка… а она непременно возьмется, так как все еще не простила ему глупой оплошности в Аккмале… и к ней, как всегда, с охотой присоединится Литур, который за последние годы научился язвить и насмешничать едва ли не лучше него самого…

Боже! Тогда в Пределы можно вообще не возвращаться!!

Валлин арте Кирдаис, младший сын короля Мирдаиса и единственный его наследник, в отчаянии закрыл кривящееся лицо руками и тихо застонал.

На Темный Лес незаметно опустилась ночь. Плавно, постепенно, заранее предупредив Перворожденных о своем неторопливом приближении. И совсем не так неожиданно, как это случалось в Серых Пределах, но это, как ни странно, никого не смутило.

С наступлением сумерек между зелеными кронами величественных ясеней мягко засветились крохотные магические светильники. Небо расцветилось искристыми точками далеких звезд. Чертоги, уже успевшие стереть с себя следы недавних потрясений и окутавшиеся новой листвой, тоже преобразились. Помолодели, посвежели, расцвели от непроходящей и искренней радости своего бессмертного Хозяина. После многих лет скорби и тоскливого ожидания сюда, наконец, вернулись умиротворение, приятное спокойствие и легкое нетерпение от творящихся перемен. Впервые за долгие века зазвучали голоса молодых эльфов, по мягкой траве протопали детские ножки, среди древних деревьев игриво рассыпался озорной смех и зазвенело радостное веселье.

Темный Лес словно просыпался от долгого забвения. Счастливо потягивался, жмурился от сладкого томления, урчал от удовольствия и с нетерпением ждал каждого нового дня, чтобы узнать о себе что-то новое. Что-то, о чем успел за эти годы позабыть, и что уже очень давно разучился испытывать.

Конечно, не исчезло в нем и некоторое напряжение, появившееся с известием о неожиданных и крайне агрессивных гостях. Темные эльфы с опаской восприняли предупреждение о том, что почти вся восточная часть их владений оказалась на время отдана в пользование стае свирепых хмер. Туда было строго запрещено заходить без согласования с повелителем, немедленно отозваны все Патрули, сняты все старые заклятия и вообще в той части Леса стало непривычно пусто, как в ограбленной сокровищнице. Даже смертные с соседних земель не совались, а поголовье крупного зверья заметно сократилось. Насчет последнего никто, в общем-то, не возражал, потому как встречаться с грозными хищниками Проклятого Леса у своего порога желания ни у одного разумного существа закономерно не возникло. Пусть лучше лосей ловят, чем кого-то еще. Однако костяных кошек не раз видели и в Чертогах, поблизости от удивительно спокойно отнесшегося к этому факту Владыке, рядом с Гончими и обоими наследниками престола. Они вели себя властно, уверенно и почти по-хозяйски, смиряясь только перед волей своего обожаемого Хозяина и его прекрасной пары. Убить, правда, никого не убили, но личная сотня высокого лорда не раз вздрагивала от неожиданности, когда рядом из ниоткуда вдруг возникала страшная костяная морда и насмешливо щурила желтые или пронзительно зеленые глаза.