А Норман невозмутимо отвечал на все ее вопросы, в том числе и связанные с Дженис, не замечая, как Милдред нервно теребит поля своей шляпы.

— Дженис пришлось нелегко, особенно в первый год, — сказал он. — Она никого не хотела видеть и слышать после смерти Дина. Она словно умерла вместе с ним. Ей много пришлось пережить за это время. — Норман говорил об этом как-то равнодушно и отвлеченно, словно сам с собой.

Едва дыша, Милдред робко повернула голову и взглянула на Нормана из-под опущенных густых ресниц. Его руки уверенно лежали на руле. Он чуть нагнулся вперед, напряженно и хмуро вглядываясь в даль. Милдред заметила, как он тряхнул головой, как будто отгоняя тревожные мысли. И сразу после этого его лицо заметно разгладилось, он ослабил хватку на руле, по-видимому вспомнив, что он не один.

— Во всяком случае, — сказал Норман, резко нажав на газ, — она сейчас счастлива. Счастлива, как никогда раньше.

Ни слова о ребенке, отметила Милдред. Между прочим, о своем ребенке. Об их малыше. Милли очень хотелось спросить об этом, но она не могла позволить себе затронуть эту тему. Ведь Норман даже не догадывался, что ей все известно…

— Вот мы и приехали.

Милдред болезненно поморщилась: звук его голоса ворвался в ее воспоминания, вернув к реальности. Она попыталась сосредоточиться.

Норман резко повернул руль, и через несколько минут они въехали во двор уютного чистого домика. Едва он выключил зажигание, в открытых дверях показалась женщина. Невысокая, но крепко сбитая, даже коренастая, с очень светлыми волосами, отливавшими серебром, она была одета в узкие джинсы и пеструю блузу. Женщина радостно улыбнулась Норману, отчего на ее щеках появились задорные ямочки.

— Норман, ты наконец вернулся! Я так рада тебя видеть!

Норман усмехнулся, спрыгивая с подножки джипа. Он достал объемный пакет.

— Я тоже рад с тобой снова повидаться, Джинни. — Он кивнул в сторону Милдред. — Это мисс Милдред Догэрти, Джинни. Она остановилась в отеле. Милли, это Джин Монтегю.

— Привет, Милдред. Рада с тобой познакомиться. — Женщина вновь повернулась к Норману: — Выпьете чего-нибудь?

— Спасибо, Джинни, но в такую жару нет охоты пить спиртное. Куда прикажешь мне это положить? — спросил Норман, указывая на пакет.

— Если не трудно, занеси его в студию.

Как только за ним закрылась дверь, Джин повернулась к Милдред:

— Вы приехали в отпуск? — дружелюбно спросила она.

— Да, всего на несколько дней. Я здесь впервые.

— Отдыхаете вместе с Норманом? — Милдред заметила хитринку в глазах Джин и поспешила с ответом.

— Нет, я здесь одна.

— А, понимаю. Просто Норман вас опекает. Это так на него похоже. Он хороший парень.

— Джин, — раздался голос Нормана из окна домика. — Ты что, совсем хочешь уничтожить интерес Милдред ко мне? Хороший! Разве ты не знаешь, что современные женщины предпочитают хорошим парням отчаянных сорвиголов? — Вслед за этими словами из окна показалось его лицо.

Его усмешка была неотразимой. Милдред почувствовала, как по телу прошла непрошеная волна желания. Нет, Джин не права. Уж кого-кого, а Нормана никак нельзя было назвать хорошим парнем. А вот отчаянный сорвиголова?.. Да, это точно про него.

— Не слушайте его, — сказала Джин, когда Норман снова уселся за руль. — Он хочет казаться хуже, чем есть на самом деле. Как бы он ни хорохорился, в душе это нежный, легкоранимый взрослый ребенок.

Улыбаясь, Джин помахала им вслед, когда машина выруливала на дорогу.

Чтобы нарушить угрюмую тишину, Милдред сказала мягко:

— Нежный и легкоранимый ребенок… Как она может так ошибаться? Ведь она ошибается, не так ли? — добавила она насмешливым тоном.

Норман медленно повернул голову и внимательно посмотрел на Милдред несколько секунд. Потом он довольно резко ответил:

— Да. Она ошибается. Нежный и ранимый взрослый ребенок не перенес бы такого удара, который нанесла мне ты.

О чем это он? Милдред захотелось рассмеяться, но смех застрял в горле. Его слова были такими горькими… Она хотела задеть его, но поняла, что это ей не удастся. Он сидел совсем рядом, такой угрюмый, сильный и… желанный.

Милдред замолчала и полностью ушла в себя, почувствовав, что Норману тоже ни до чего сейчас нет дела. За всю обратную дорогу оба не проронили ни слова. Он, казалось отключился от происходящего и ни о чем не думал, чего нельзя было сказать о ней: в голове ее царил форменный хаос.

Что бы сказал Даглас Фини, увидев ее сейчас? — подумала Милдред с горькой усмешкой. Думал ли он, вызывая ее в свой кабинет меньше чем неделю назад, что она вот так легко вновь войдет в жизнь Нормана? И вот сейчас она здесь, под палящими лучами солнца едет в машине с человеком, которого снова должна обмануть… И у нее осталось всего два дня для выполнения своей задачи.

Сцепив пальцы, она огляделась по сторонам. Джип уже съехал с шоссе и приближался к гостинице. Милдред слышала крики купающихся, щебетание птиц и гудение вертолетов над головой.

Тягостную тишину нарушил отчетливый голос Нормана:

— Мэри-Энн очень расстроилась, что не смогла познакомиться с тобой утром, и поэтому приглашает тебя присоединиться к нам за обедом.

— А кто стоит за выражением «к нам»?

— Мэри-Энн, ее муж и твой покорный слуга. У них есть собственный номер люкс в отеле. Подойди к администратору и тебе покажут, куда идти. Ну так что, ты принимаешь приглашение? — По его тону нетрудно было догадаться, что ему это абсолютно все равно.

Норман был совершенно равнодушен к ее решению. Что ж, пусть. Это ей на руку. Это словно подарок свыше.

— Очень любезно со стороны миссис Уэллс, — сказал Милдред прохладным тоном. — Передай, что я с нетерпением жду встречи с ней.

— Хорошо. — Норман подъехал к входу в отель и резко затормозил. — Там и увидимся. — Он наклонился и открыл дверцу с ее стороны.

— А ты сейчас снова возвращаешься в мир финансов, — бросила Милдред через плечо, прыгая на землю.

Норман посмотрел на нее сверху вниз. И на какое-то мгновение ей показалось, что он видит ее насквозь. Она задрожала от ощущения, что он знает, зачем она здесь, знает о ее низости.

Нет, конечно же, это просто нелепо! Он не мог ничего знать и тем более видеть. Милдред смутилась и покраснела под его изучающим взглядом, который словно вбирал в себя ее всю — от пальцев ног до кончиков волос. Нет сомнения, его по-прежнему тянет к ней, что бы он ни говорил.

Развернувшись, она пошла к отелю. Мгновением позже раздался звук ревущего двигателя, и Милдред увидела только задние фары удаляющейся машины.

Войдя к себе в номер, Милдред скинула пропылившуюся одежду и с наслаждением встала под прохладный душ, чувствуя, как расслабляется тело под тугими струями воды. Она растерлась полотенцем и надела чистое полупрозрачное белье. Теперь нужно было решить, какое платье выбрать к обеду. Милдред вытащила из шкафа небесно-голубой наряд с рассыпанными по лифу с низким вырезом звездами. Это как раз то, что нужно для полуденной жары. Она высоко подняла волосы, еще влажные после душа, и собрала заколкой в пучок. Пара браслетов, золотые серьги в форме колец и несколько капель легких духов за мочки ушей — вот она и готова. Напоследок Милдред подкрасила веки серебристо-голубыми тенями и провела по губам темно-вишневой помадой.

Она почувствовала, что от волнения сводит мышцы. Как бы она хотела сейчас властвовать над своими чувствами! Но, к сожалению, самое большее, на что она была способна, так это не показать свой страх.

Обед с Уэллсами и Норманом даст ей прекрасную возможность поболтать о его планах. Он ни за что не догадается об истинной причине ее пребывания на острове. Самое большее, что он может подумать о ней, так это то, что она снова в него влюбилась.

К сожалению, Милдред понимала, что ее все еще тянет к нему и воспоминания о нем по-прежнему греют сердце. Но в конце концов, когда она все разузнает и сообщит Дагласу Фини интересующую его информацию, она раз и навсегда распрощается с прошлым и оставит все мысли о Нормане.