— Э, дядя, — откровенно рассмеялся один из парней, — мы хоть здесь и новички, да только не такие дураки, чтобы поверить, что на снегу цветы растут.

— Ты, парень, не торопись, я не сказку рассказываю, а доподлинную быль. Провалиться мне на этом месте, коли вру, — повысил голос каменщик. — Дай прежде кончить, а потом судить будешь, вру я или нет.

— Верно все говорит Петрович, — поддержал рассказчика Василий, откладывая газету в сторону.

— Гляжу, значит, я на эти самые цветы и глазам своим не верю, — продолжал каменщик. — Толкаю в бок шофера и спрашиваю: «Что за наваждение?» А он ухмыляется и отвечает: «Раскрой глаза пошире». Я присматриваюсь, даже стекло на дверце кабины опустил, чтобы видеть лучше, и что же — никаких цветов на снегу нет, а только пятнышки маленькие краснеют. Опять к шоферу: что да почему?

Он мне и поясняет. Это, говорит, кровь. Прошла по снегу косуля и оставила след кровяной. Погоды-то ясные, солнце сильное, морозы морозами, а снег сверху подтаивает, а потом его корочкой ледяной прихватывает. Как пробьет косуля копытом эту корку, — а края корки острые, как бритва, — кожу на ногах сдирает. Кожа-то у нее тонкая, нежная, Из ранок кровь сочится и цветочками на снег ложится. Вот оно что. А ты говоришь вру, — он победоносно взглянул на сомневающегося.

Тот было начал оправдываться, что, мол, не хотел его обидеть.

— Ладно уж, — добродушно отмахнулся каменщик, — что с тебя взять. Молодо — зелено. Однако слушайте дальше…

— Ты, Петрович, лучше бы рассказал им про Братск, — перебил его Василий, — они ведь туда едут, небось интересно узнать ребятам, что и как.

— Что Братск? — недовольно проворчал каменщик, которому не терпелось поделиться со слушателями своими впечатлениями. — Приедут и все сами увидят.

— Скажите, — вмешался в разговор командировочный, — как обстоит в Братске дело с гостиницей? Я имею в виду, существует ли таковая, и если есть, то располагает ли необходимыми удобствами?

— Имеется гостиница, имеется, — опередив каменщика, ответил Василий, — это я точно говорю, а насчет удобств — не знаю, не живал в ней. — Он пожал плечами и усмехнулся. — Телевизоров, однако, думаю, пока еще нет.

— Вы меня не так поняли, — поспешил разъяснить командировочный, покоробленный ироническим ответом собеседника, — меня главным образом интересует, есть ли в гостинице отдельные номера, — он сделал озабоченное лицо, — вечерами придется много работать.

— Не знаю, уважаемый, чего не знаю, того не знаю. Может есть, а может и нет, — покачал головой Василий.

— А что, большой город Братск? — задал вопрос паренек, сидевший рядом с тем, который усомнился в правдивости рассказчика.

— Это как смотреть, — хитро прищурился каменщик. — Для тебя, может, покажется и небольшим впервой-то, а для нас он милее и больше многих иных. А то ли еще будет через год-другой. — В его словах звучала нескрываемая гордость за свой город. — Строится, растет наш Братск.

— Наш Братск, — задумчиво повторил паренек, о чем-то усиленно размышляя. — А почему Братск?

— То есть как это почему? — не понял каменщик. Остальные недоуменно переглянулись.

— Ну да, почему Братск? — упрямо повторил паренек, смущенно теребя занавеску на окне, — почему так назвали город? Ведь была какая-то причина так назвать его? Вот я и думаю, — он обвел пытливым взглядом всех присутствующих, — что назван он не просто так, а в честь человеческого братства. Я еще когда только собирался ехать сюда, долго раздумывал над этим вопросом. А как сел в поезд, увидел всех людей, едущих туда же, куда и я, послушал разговоры, точно меня осенило. Со всех концов стекается народ: я, к примеру, с Тамбовщины, они, — он кивнул в сторону своих спутников, — с Украины и с Урала, другие из иных мест. Вот и получается, что собираются на стройку отовсюду и братской семьей трудятся для общего блага.

— Ловко ты это придумал, малый, — откликнулся каменщик, ласково поглядывая на раскрасневшегося паренька. — Только опоздал ты, брат, со своим предположением. Братск — название не новое. Слыхивал я, что не одну сотню лет уже стоит селение, Братском именуемое. А в старину будто Братским острогом прозывалось оно. А вот почему его так окрестили, не скажу.

— Значит, Братск, не новый город? — несколько разочарованно спросил паренек.

— Выходит, и новый и не новый, — пояснил каменщик. — Есть старый Братск, а по соседству вырос новый. Как хочешь, так и считай.

Воцарилось минутное молчание, которое было нарушено командировочным.

— Позвольте мне внести некоторую ясность относительно Братска, — сказал он. — Весьма похвально, что молодой человек проявляет такой интерес к этому вопросу. Любознательность — большое достоинство. — Он поправил очки, откашлялся и продолжал. — Братский острог основан еще в XVII веке нашими казаками-землепроходцами, как, кстати сказать, и многие другие поселения в Сибири. Между прочим, такие поселения называли острогами потому, что возводилась вокруг них прочная ограда. Служила она для защиты от неприятеля, а сооружалась из бревен и острых кольев, а подчас за оградой ставили и плетень. Ограда имела четырехугольную форму, на каждом углу строилась башня для дозорных. Одним словом, это была небольшая крепость.

— Вот-вот, теперь и я припоминаю, как у нас на стройке кто-то рассказывал об этом, — не утерпел каменщик и тут же осекся, — прощения прошу, помешал я вам…

— Ничего, ничего, — добродушно сказал командировочный, — спешить нам некуда, время есть. Ну-с, — продолжал он, — много в те годы понастроили казаки острогов, которые впоследствии превратились в большие селения и города. Так случилось и с Братском.

— А название? — нетерпеливо спросил паренек, требовательно глядя на рассказчика.

— Я как раз подхожу к этому пункту, молодой человек, — снисходительно усмехнулся командировочный, — да будет вам известно, что в Иркутской области проживало и проживает в настоящее время большое количество бурят. Они имеют там свой национальный округ — Усть-Ордынский. В те далекие времена, когда казаки-землепроходцы двигались на восток, им нередко попадались на пути кочевья и становища бурят. Казаки познакомились с этим народом и в своих отписках начальству сообщали об этом, называя бурят братскими. Когда был поставлен острог на Ангаре близ порогов, его казаки наименовали Братским, то есть Бурятским, по имени здешнего народа. Как видите, все очень просто объясняется.

— Ну что, парень, теперь успокоился? — добродушно спросил каменщик.

Тот хотел было что-то ответить, но в это время из репродуктора донеслось: «Граждане пассажиры, наш поезд подходит к станции Тайшет. Стоянка поезда четырнадцать минут. В связи с опозданием стоянка может быть сокращена».

Все поспешили к выходу. Беседа прервалась.

Воспользовавшись тем, что место внизу освободилось, я спустился и, достав из чемодана несколько листов бумаги, стал записывать только что услышанное.

Гавань Петра и Павла

 Постройка судов в Охотске подвигалась медленно. На многочисленные запросы и предупреждения Адмиралтейств-коллегии капитан-командор Беринг отвечал жалобами на трудности. И жить, мол, негде, и лесов и травы вокруг нет, а заготовленный лес для судов приходится сплавлять за тридцать с лишним верст. Беринг сидел у стола и с мрачным выражением лица перечитывал только что полученный из Петербурга указ Адмиралтейств-коллегии:

«…суда, ежели, паче чаяния, до получения сего указа не достроены, достраивать и подлежащее все исправлять, и в путь свой отправляться безо всякого замедления, не утруждая, яко излишними, безо всякого действия переписками, и не ожидая впредь подтвердительных указов, понеже о том многими, чрез всю его тамо бытность указами, найкрепчайше подтверждено, и в такое немалое время, весьма исправиться без всяких представлений уповательно возможно».

Читал он медленно, с трудом выговаривая некоторые слова и время от времени поглядывая на капитана Чирикова, внимательно слушавшего указ.