Тамир взобралась на белую лошадь, Зифон стал усаживать Аррамога позади нее, и тут помост тронулся с места. Волшебник потерял равновесие и ухватился за шест. Потом, не выпуская из рук лаарна, вскочил на соседнего белого коня.

Помост закружился под музыку. Сначала он вращался медленно, музыка звучала нежно, убаюкивающе. Ритм постепенно убыстрялся. Музыка играла все громче, неистовее. Зарокотали барабаны, послышались дикие завывания. И чем громче, чем быстрее звучала музыка, тем стремительнее вращалась карусель.

Тамир вгляделась в туман, и тут ее лошадь заржала. Девушка крепко вцепилась в поводья и увидела, как мимо галопом проскакал Котфа на закованном в доспехи вороном коне. И конь под ним был уже не деревянный, а живой! В руке Котфа сжимал меч.

— Лорд Нокстра! — выкрикивал он. — Получай, стервятник! — Он скрылся из вида.

Тамир взглянула на соседнего белого коня как раз в тот миг, когда он сорвался со своей подставки. Аррамог, вцепившись в плечо Зифона, бросил на девушку прощальный взгляд, и они вихрем умчались прочь.

— За ними! — приказала она своей лошади. Та с готовностью присела на задние ноги и, сорвавшись с подставки, соскочила с колеса, предварительно сбросив Тамир на помост.

Цепляясь за подставку, девушка поднялась на ноги. Она почувствовала колющую боль в бедре и только тогда вспомнила, что в кармане у нее красная пирамидка. Неужели музыка никогда не кончится? Помост вращался все быстрее, музыка гремела все громче, в такт ее сердцу. Вдруг помост накренился, и левая нога Тамир соскользнула с него. Помост накренился в другую сторону, Тамир ухватилась за шест.

Перехватывая шест руками, она подобралась к золотой крылатой кобылице с гривой, украшенной цветами.

Только девушка успела взобраться ей на спину, как помост снова накренился.

— Послушай, подружка, — сказала Тамир деревянной лошади, — если уж обязательно скакать, то нельзя ли ограничиться рысью, а не галопом? Мне нужно отыскать друзей.

Едва она произнесла эти слова, как кобылица вздрогнула, и Тамир вдруг почувствовала, что седло под ней кожаное, а не деревянное. Седло — самое настоящее, и кобылица уносит ее прочь от обезумевшей карусели.

Тамир что было сил вцепилась в гриву золотокрылой кобылицы, и та, пронеся ее через туман, плавно приземлилась на лугу. Потом поскакала по тропе через высокие травы, усеянные полевыми цветами, голубыми и розовыми. Карусели не было видно и слышно.

С облегчением вздохнув, Тамир пошарила в кармане платья. Слава Богу, и красная пирамидка, и золотые монеты на месте. Кинжал тоже — у пояса. Только дорожный мешок с запасом воды и остальными пожитками пропал.

Тамир погладила гриву кобылицы, в которую были вплетены цветы. — Надеюсь, хоть ты знаешь, куда мы держим путь. — Она ослабила поводья. — Пока скакать на тебе — одно удовольствие. Я даже не почувствовала толчка, когда мы приземлились.

Кобылица заржала, остановилась и глянулась на всадницу.

— Как жаль, что я не знаю твоего языка!

Кобыла кивнула и продолжала в упор глядеть на Тамир.

— Что ты от меня хочешь? — Тамир посмотрела на хлыст, прикрепленный к седлу. — Не бойся, я не стану тебя стегать. — Она соскользнула с седла и заметила написанное на нем слово — Нарсип — Может быть, Нарсип, нам удастся понять друг друга без слов. Мне непременно нужно разыскать друзей. Девушка обеими руками сжала лошадиную голову и заглянула Нарсип прямо в глаза. — Сейчас я подумаю о них И может быть, сумею передать тебе свои мысли.

Глубоко вздохнув, Тамир представила себе Котфу Вот он — высокий, мускулистый, скачет с мечом в руке на облаченном в боевые доспехи коне. Итак, Котфа. А теперь — Зифон. Она нарисовала мысленный образ стройного волшебника, припомнила его темные волосы, светящийся обруч, его не всегда удачное колдовство, свою растущую привязанность к нему. Кобылица снова кивнула. — А вот и Аррамог. — Девушка вообразила его мохнатую мордашку, острые ушки, темно — синюю шубку с белой звездочкой на плече. Потом представила себе, как Зифон вместе с Аррамогом скачут на диком белом коне с голубой уздечкой. Прекрасное животное, свободное, скорее всего, даже необъезженное, мчится во весь опор, распустив по ветру гриву. Умеет ли Зифон ездить верхом? Ведь он в своем мире привык к мотоциклам.

Тамир отпустила голову кобылицы и улыбнулась. Нарсип закивала.

— Если ты готова, то я — тоже, — сказала Тамир, вдевая ногу в стремя и усаживаясь в седло. — Кобылица пошла шагом по тропе.

— Нельзя ли побыстрее, Нарсип?

Кобылица перешла на галоп. Волосы Тамир подхватил ветер. Цветы выпали из лошадиной гривы и слетели на землю. Они мчались все вперед и вперед. Кобылица едва касалась копытами земли. Мимо мелькали поля, но ни людей, ни животных на них не было видно. Огромные крылья Нарсип взметнули их над озером, и земля внизу подернулась дымкой.

Но вот они снова на земле. Кобылица замедлила шаг и ступила на тропу вившуюся меж тенистых деревьев с густыми кронами. У изгороди, под вишневым деревом она остановилась.

Тамир спрыгнула с седла и потрепала кобылицу по шее. — Отлично прокатились! — Правда, было бы еще лучше, будь на мне вместо платья штаны. — Нарвав с дерева вишен, девушка принялась за еду Кобыла пощипывала травку аккуратно сложив крылья.

Странный вкус был у вишен — с одной стороны сладкие, с другой горчат. «Вроде некоторых моих знакомых», — подумала Тамир, вытирая липкие от сока ладони о высокую траву. Но красные пятна никак не отходили. Она прислонилась к изгороди. За ней виднелась открытая площадка, по обе стороны высились скамьи для зрителей. На середину площадки выехал одинокий всадник.

Кобыла заржала и легонько подтолкнула Тамир. — Что ты хочешь мне сказать? Ах, вот оно что! — Девушка заметила сумку, притороченную к седлу и открыла ее. Внутри оказались ярко — синие камзол и штаны и спереди, и сзади камзол украшала диагональная золотая полоса. — Как раз впору, — пробормотала Тамир, торопливо переодеваясь за кустом. Она пригладила гребнем волосы, потом достала из переметной сумки щетку и расчесала гриву Нарсип, — теперь мы обе в полном порядке. Вперед, навстречу всаднику!

Она отворила ворота, вскочила в седло, и кобылица послушно двинулась к центру арены. Всадник все приближался, наконец Тамир узнала его. — Котфа! — крикнула она. — Это я, Тамир. Слава Богу, ты жив — здоров!

Закованный в доспехи конь несся прямо на них. В одной руке у всадника был щит с гербом: летящий ворон несет в лапах череп, в другой — копье.

— Котфа, это же я, Тамир! — снова крикнула девушка, заметив, что всадник устремил на нее злобный взгляд. — Ты что, не узнаешь меня?

Не отвечая, Котфа занес копье. Нарсип отпрянула в сторону.

— Что с тобой, Котфа? Разве я — враг? — закричала Тамир.

Кобылица увернулась, но Котфа бросил своего скакуна в новую лобовую атаку.

— Все твои фокусы напрасны, Лорд Нокстра! — взревел он. — Ты сделал меня рабом, разрушил мой дом, преследовал меня, как дикого зверя! Кто же ты мне, как не враг? Прими же смерть от моей руки!

Кобылица снова увернулась.

— Он не в своем уме, Нарсип, — прошептала Тамир. — Придется защищаться. Но я должна заставить его вспомнить… — Девушка огляделась. — Скорее к изгороди — там шест! — Кобылица повиновалась. Тамир едва успела схватить шест — Котфа преследовал ее по пятам.

Он поднял копье, но Тамир опередила его и метнула шест, целясь Котфе в руку. Он выронил копье, черный жеребец взметнулся на дыбы, а Нарсип отпрыгнула влево.

— Приди же в себя, Котфа! — умоляла Тамир. — Приглядись как следует! Вспомни: пещеры Ктафы наше путешествие..

Но Котфа уже снова несся прямо на нее. Умоляющим жестом Тамир протянула к нему руки, запачканные вишневым соком.

— Кровь, твои руки залиты кровью! — прорычал он. — Ее ничем не смоешь! Ты убивал и тиранил мой народ, ты захватил нашу землю. Теперь я отомщу и за себя, и за других! — Котфа оглядел пустые трибуны и, как будто заслышав бурные аплодисменты, взмахнул мечом.