– Может быть.

– Как вы можете это объяснить?

– Не знаю. – Гейб взял плоский камешек и зашвырнул его в пенистые гребни вод. – Возможно, я просто хотел доказать, что Мэдисонам доступно то, что так хорошо получается у Хартов.

– Что именно?

– Не садиться в лужу.

Лилиан смотрела туда, где исчез в воде камешек.

– Вы хотите сказать, что во всех ваших достижениях вами двигало чувство соперничества с моей семьей?

Гейб пожал плечами:

– Отчасти. По крайней мере так было вначале. Я рос, зная, что вы, Харты, достаточно сообразительны, чтобы не наступать на грабли, на которые постоянно наступаем мы, Мэдисоны. Ваш бизнес процветает. Ваши семьи крепки. Черт, ваши родители официально женаты друг на друге. Только подумать!

Лилиан не стала отвечать. В этом не было смысла. Они оба прекрасно знали историю обоих семейств. У каждого за плечами была своя жизненная история. Отец Гейба, Синклер, был скульптором. Он целиком отдавался своему искусству и питал страсть к своей модели Натали. Гейб и Рейф были плодами этого союза.

Отношения между родителями Гейба вполне соответствовали тому представлению о Мэдисонах, которое сложилось у всех, кто их знал. Длительный роман протекал буйно и бурно. Синклер не видел причин отягощать себя дурацкими узами брака. Гейб был уверен в том, что его родители любили друг друга на свой бурный лад, но их семейную жизнь никто не назвал бы стабильной и устойчивой.

Гейб и Рейф каждый по-своему научились уживаться под одной крышей со своим эксцентричным, ни в чем не знавшим удержу отцом и со своей красивой темпераментной матерью. Рейф предпочел притвориться перед собой и перед всеми, что ему решительно наплевать на собственное будущее. Девиз «Живи одним днем» стал его жизненным кредо. И так продолжалось до тех пор, пока наплевательское отношение к себе не стало причиной того, что его чуть было не арестовали за убийство, которого он не совершал.

Гейб понимал, что он, вероятно, впал в другую крайность. Самоконтроль и самодисциплина стали для него тем щитом, который должен был защитить его от ударов судьбы и того бурного и беспощадного моря эмоций, что стало проклятием его детства и отрочества. Возводя по кирпичику мощную крепость под названием «Мэдисон коммершл», он делал все, что мог, чтобы построить будущее, надежное и крепкое, как гранит.

– А что еще? – спросила Лилиан.

– Еще?

– Не поверю, что вы столь многого достигли лишь из-за одержимости желанием быть не хуже нас, Хартов.

Гейб повел плечами, стряхивая с себя задумчивость.

– Я не из тех, кто занимается самоанализом.

– О да, верно. Как я могла забыть? Вы же сообщили об этом в опросном листе, который заполняли для «Прайвит эрейнджмент».

– Вероятно.

– И еще я помню, – продолжала Лилиан, – что в разделе «Прочее» вы написали, что считаете себя убежденным прагматиком и реалистом. Вы особо указали, чтобы я не тратила ваше драгоценное время, предлагая вам познакомиться с заумными, излишне начитанными барышнями или свихнувшимися на идеях «Нового века»[3] девицами.

– Совершенно верно.

Лилиан закрыла альбом.

– Вы также отметили, что не хотите, чтобы вас знакомили с женщинами богемного плана.

Да, черт побери!

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказала Лилиан. – Но у меня сложилось впечатление, что раздел «Прочее» в опросном листе оказался в числе тех немногих разделов, где вы дали более или менее правдивые ответы. Или вы и там, так сказать, отклонялись от истины?

Определенно пришло время сменить тему.

– У вас в коттедже найдется что-нибудь поесть? – спросил Гейб.

Лилиан беспомощно заморгала.

– Вы голодны?

– Я не просто голоден, а голоден как волк. Проснувшись утром, я обнаружил, что у меня даже кофе нет. Не говоря уже о еде. Вчера я забыл заскочить за продуктами.

– Вы хотите, чтобы я накормила вас завтраком?

– А что тут такого? Между соседями принято выручать друг друга. Будь у меня в доме кофе, немного хлеба и, может быть, арахисового масла, я бы вас непременно пригласил к себе.

– Арахисового масла?

– Вы не представляете, какие кулинарные шедевры можно сотворить с помощью свежего хлеба и арахисового масла!

– Понимаю. Ну что ж, мне неприятно вас разочаровывать, но я тоже забыла вчера заехать за продуктами, а потому собираюсь сейчас съездить в город и взять что-нибудь в булочной, о которой Рейф вчера так восторженно отзывался.

– «Летающая тарелка»? – Гейб встал с камня. – Хорошая мысль. Мой брат разбирается в еде.

Лилиан и сама не знала, почему она позволила Гейбу уговорить себя поехать с ним в город. Впрочем, ничего удивительного. С ней явно творилось что-то неладное. Она сама себя не узнавала. Необычное состояние духа заставляло ее совершать странные поступки. Однако, когда несколькими минутами позже она вошла в булочную-кондитерскую, густой аромат свежевыпеченной сдобы ударил ей в ноздри и быстро смел все сомнения относительно правильности принятого решения. Лилиан вдруг поняла, что тоже голодна как волк.

Никто в городе не знал ничего конкретного о людях из очередной секты «Новый век», обосновавшихся в городе около года назад и открывших булочную-кондитерскую под названием «Летающая тарелка» на набережной. Все эти люди были одеты в длинные цветастые робы, носили много бижутерии, похоже, навеянной мотивами артефактов, сохранившихся от древних египтян и римлян. Они казались слишком безмятежными, чтобы можно было воспринимать их как живых, реальных людей. Называли эти люди себя Предвестниками Будущего.

Сначала местные жители встретили пришельцев откровенно неприязненно, с изрядной толикой презрения. И, если верить Рейфу и Ханне, в некоторых кварталах города появление Предвестников вызвало немалую тревогу. Городской совет выражал опасения, не пригревает ли Эклипс-Бей на своей груди каких-то сумасшедших сектантов. Местная газета «Эклипс-Бей джорнал» в колонке редактора давала горожанам настоятельный совет держать с новыми поселенцами ухо востро. Однако в городе, где единственная пекарня закрылась три года назад, Предвестники Будущего были обречены на успех. И вскоре они доказали всем скептикам, что будущее у них действительно есть. Они пекли как боги.

Когда Лилиан и Гейб прибыли на место, уже пробило десять. За столиками сидело довольно много народу. Среди посетителей были несколько местных жителей, парочка туристов, редких в здешних местах зимой, и несколько молодых людей в защитного цвета хлопчатобумажных костюмах, похоже, студентов Колледжа Чемберлена.

Головы присутствующих немедленно повернулись в сторону Гейба и Лилиан. Нетрудно догадаться об их мыслях, усмехнувшись про себя, подумала Лилиан. Свадьба Ханны и Рейфа, состоявшаяся несколько месяцев назад, потрясла город. Неужели чудеса продолжаются?

– Может, мы зря сюда приехали? – шепнула Лилиан Гейбу.

– Не смешите народ. – Гейб подошел к прилавку и внимательно осмотрел выпечку, искусно разложенную за стеклянной витриной. – Единственное место, где еще можно в это время перекусить, – «Тотал Эклипс». Но там вы точно завтракать не захотите, поверьте мне.

– Да уж. Ресторан под такой вывеской не самое лучшее место для завтрака.

– Вы правы. Кстати, вон те булочки из кукурузной муки выглядят потрясающе. Лично я возьму две. А вы что будете?

– На нас смотрят.

– Да? – Гейб с любопытством огляделся, вежливо кивнул знакомым и вернулся к созерцанию витрины с выпечкой. – И что с того? Вы Харт. Я Мэдисон. Если двое с такими фамилиями оказываются рядом, поверьте мне, взглядов не избежать.

– Вас это не беспокоит?

– Ничуть.

– Разумеется, как вас может побеспокоить пара косых взглядов? Вы же Мэдисон.

– Это вы правильно заметили.

Гейб приблизился к стоявшей за прилавком женщине средних лет, одетой в длинную неяркую робу. Седеющие волосы покрывал белый платок. Поверх робы на ней был снежно-белый фартук, а на шее висел амулет в форме полумесяца.