Прошло еще четверть часа. Все разумные сроки вышли.

Турецкий поднялся на поверхность и сел в «ауди», на заднем сиденье которого развалился Вячеслав Иванович Грязнов.

— Не пришел, — коротко объяснил Турецкий.

— Уже знаю, — кивнул Грязнов. — Доложили.

— Надо же. А я твоих «топтунов» не заметил.

— Стараемся, — лаконично объяснил Грязнов.

— Славка, тогда, может, ты еще что-нибудь знаешь? Из разряда того, о чем я не ведаю?

— Давай обменяемся сведениями, — охотно согласился Грязнов.

— Я тебе уже давно все рассказал.

— А мне и рассказывать нечего. Вот и обменялись.

— Что-то ты темнишь, — заметил Турецкий.

— С чего ты взял?

— Больно уж весел.

— Это от безысходности, — побожился Грязнов. — Ей богу, все, что мое, — твое. Хочешь, прямо сейчас вместе поедем к моему министру, и он нам обоим разнос устроит?

— Премного благодарен. С такими результатами меня самого скоро с Большой Дмитровки попрут.

— Зато представь, какие ты внукам сказки сможешь рассказывать! В тридевятом царстве, в тридевятом государстве, замначальника Главного управления уголовного розыска МВД и помощник генерального прокурора ловили чокнутого изобретателя и телефонного террориста…

— Их еще надо завести, этих внуков, — пробурчал Турецкий.

— За этим-то дело не станет, — легкомысленно посулил Грязнов.

— Но-но! — испугался Турецкий.

Грязнов расхохотался:

— Ладно, Саня, расслабься и плюнь на все. В крайнем случае, — он прищурился, — я замолвлю за тебя перед Денисом словечко. Он возьмет тебя на полставки. Будешь неверных жен высматривать.

— На это вся надежда, — вздохнул Турецкий.

— Саня, да не грузись ты! Хочешь новый анекдот? Звонит министр транспорта министру сельского хозяйства и спрашивает: тебе сегодня Стасов еще не звонил?

— Отвали, а? — попросил Турецкий.

— Как хочешь. Я думал, я тебе настроение поднимаю.

— Знаешь что, Слава, если хочешь помочь, найди мне хорошего психолога. Или психотерапевта. А может, психиатра. Ты знаешь кого-нибудь?

Грязнов укоризненно покачал головой. По всему было видно, что друга ему искренне жаль.

— Саня, брось. Пусть американцы на эту ерунду тратятся — на диванах лежать да на жизнь жаловаться. Поехали лучше выпьем.

— Мне же не для себя, мне для консультации.

— Так бы сразу и сказал… — Грязнов задумался. — В Институте Сербского у меня есть один кадр. Кое-чем мне обязан. Я к нему водителя отправлял, которого Стасов раздел.

— И каков был результат?

— Куча научных слов, общий смысл которых: может быть, то, а может, и это. Но спец он хороший. Ты про Стасова с ним хочешь перетереть?

— Нет.

— А о чем тогда?

— Это мое дело. Ну что, ты будешь звонить или нет?

— Ладно, сейчас…

Грязнов позвонил в Институт Сербского, с кем-то разговаривал несколько минут, потом передал трубку Турецкому и, прикрывая ее рукой, проинструктировал:

— Альберт Артурович Кацура. Профессор, доктор наук и все такое. Куча регалий. Светило. Только если не поможет, не хами ему, Саня, он мне еще пригодится. У него там палата с решетками есть — любо-дорого посмотреть. Засунем туда твоего Стасова — сразу в себя придет и все явки и пароли выложит.

Турецкий взял трубку, представился и рассказал про странную девочку, поведение которой очень его озадачивает.

— Ну что же, приезжайте, — сказало светило. — И клиентку с собой привозите.

— Альберт Артурович, с этим ничего не получится, я могу привезти только странички из ее дневника.

Профессор задумался:

— Знаете, Александр Борисович, не совсем мой профиль. Не возьму на себя смелость. Если бы вы ко мне привели живого человека… А тут нужен хороший опыт, как я называю, «живой бумажной работы». Экспертиза текста — штука специфическая. Я думаю, вам нужно съездить в Центр экстренной психологической помощи МГППУ. Там работает одна дама — довольно мощный специалист. Кроме того, на ваше счастье, она и подростками занимается. Это, кстати, была тема ее диссертации. Поговорите с ней.

— А что такое МГППУ?

— Московский городской психолого-педагогичес-кий университет. Она там преподает заодно…

Грязнов послушал, чем его приятель собирается заниматься, и сказал:

— А я, пожалуй, позвоню Мелешко, Хочу узнать, что сей влиятельный господин думает о своем неуловимом родственнике.

— Не рекомендую, — сказал Турецкий, набирая номер подросткового психолога. — Он тебе руки свяжет, когда узнает, чем ты занимаешься.

— Это мы еще поглядим.

Когда он приехал домой, жена сказала равнодушно:

— Тебе звонил какой-то тип, забыла фамилию. Как-то на «-ский». Плохо слышно было, я не поняла.

— Ладно, кому надо, тот всегда дозвонится, — сказал Турецкий свою дежурную фразу.

Но он ошибался.

Поскольку одноклассники Земляникиной так ничего путевого Денису и не рассказали, то за неимением других концов Грязнов-младший взялся за недавнего приятеля Жени — Юру Ковальчука. Вообще-то Турецкий с ним уже беседовал, но чем черт не шутит.

Денис подловил парня возле «Макдоналдса», где работала Нинка Турецкая. Вне всякого сомнения, именно ее Юрка и дожидался — нервничал, поглядывал на часы, следил за входом в фаст-фуд. Денис показал ему лицензию частного детектива и пояснил, что в отличие от законопослушного Александра Борисовича Турецкого миндальничать он не намерен — у него свои методы работы со свидетелями. У свидетеля, с точки зрения частного сыщика, есть только одно право — закладывать всех и вся. И немедленно!

— Да я же все рассказал про Земля никину! — возмутился Юрка.

— А может быть, ты знаешь какие-то ее любимые места?

— Да ничего я не знаю, я Александру Борисовичу все рассказал!

— Значит, еще раз мне перескажешь, — успокоил Денис. — Куда вы с ней ходили в последнее время? Где она любила бывать?

— Ну… в Нескучном саду мы с ней гуляли. Ну на смотровую площадку еще… — Юрка вопросительно посмотрел на Дениса.

— Очень романтично, — подтвердил Денис. — А еще?

— Еще… — поскреб затылок Юрка. — Да все!

— А если я узнаю, что ты врешь? — Ласково поинтересовался Денис.

Юрка замялся.

— Ну?!

— Еще есть такой клуб… «Черная дыра»…

— Туда вы с ней тоже ходили? Часто?

— Ну да… точнее, это она меня туда таскала. Раза три. Там, типа, какие-то литературные придурки собираются. Рассказы свои читают. Стихи. Самое место для нашей Женьки, там все такие же чокнутые.

— Почему же ты, дубина стоеросовая, Турецкому об этом не сказал?!

Юрка сумрачно молчал.

— А! — сообразил Денис. — Чтобы он дочери своей это не пересказывал, верно?

Юрка кивнул:

— Да и вообще… Какое-то литературное кафе. Бр-рр! Друзья засмеют. Несолидно.

— Понятно. А что это за место такое? — заинтересовался Денис. — Вроде никогда не слышал.

— Да рядом тут совсем, в Кривоарбатском переулке. Вот сходите сами и посмотрите, — довольно невежливо буркнул Юрка. — Там ее тетка заправляет.

Точно, вспомнил Денис, Майя Юрьевна Бондарева, друг семьи Земляникиных содержит не то клуб, не то кафе, не то бар! Немудрено, что Женя, девочка с литературными способностями, проводила свое время в месте, где собираются ее единомышленники.

— Ты прав, — кивнул Денис, — так и сделаю. Давай точный адрес — где эта твоя «Дыра» находится?

…Продравшись сквозь сутолоку в предбаннике — там куча подростков столпилась вокруг ксерокса, выплевывавшего листки с каким-то «культовым текстом», — Денис выхватил из гула голосов диалог, который где-то совсем рядом вели двое молодых людей:

— Витя, ты где, наверху? — говорил звонкий девичий голос.

— Я здесь, Женька! — отвечал мальчишеский.

Ого, Женька, подумал Денис. Может быть, мне вот

так сразу повезет?

— Витя, спускайся!

Денис повертел головой — на второй этаж вели две деревянные лесенки. Там было что-то вроде избы-читальни с книжными стеллажами и столиками, за которыми пили и ели.