– Но разве история, рассказанная мисс Пейн, не достаточное основание?

– А кто ее подтвердит?

Я вздохнула. Если бы все было так просто, как в моих детективах, мисс Дженевра Пейн уже не сидела бы в участке. Но, увы, противный кузен Майлс оказался прав: мои представления о расследованиях, даже таких, казалось бы, простых, как случай мисс Пейн, очень сильно расходились с действительностью. И, хотя этот случай на фоне моих романных злодеяний выглядел заурядным и даже водевильным, я сочувствовала старушке так, как никому из моих персонажей.

– Дженевра, может быть, вы хорошенько подумаете и вспомните хотя бы кого-нибудь, кто мог бы вам помочь? – поинтересовался детектив. – В вашем доме есть еще прислуга?

Дженевра кивнула.

– Да, горничная, моя помощница. Но едва ли она скажет хоть слово в мою защиту – девушка она очень робкая и страшно боится потерять место.

– Паршиво, – кивнул Мэтью. – А кто-нибудь из соседей может подтвердить, что ваша хозяйка скверно обращалась с вами? Кричала или, может, оскорбляла вас?

– Едва ли, – покачала головой Дженевра. – Моя хозяйка никогда не отчитывала меня на людях. Она даже при муже остерегалась придираться ко мне. Зато наедине со мной позволяла себе грубости.

Зазвонил телефон, и я заметила, что детектив обрадовался звонку. Его явно тяготило то, что он ничего не может сделать для старушки. Однако в процессе разговора лицо Соммерса потихоньку начало светлеть, а к концу – и вовсе засияло, как новенькая блестящая кастрюля из нержавеющей стали.

– Честно скажу, вам очень повезло, Дженевра, – весело обратился он к старушке, выслушав собеседника на другом конце провода. – Ваша маленькая мисс довела вас до беды, но сама же и спасла. Девочка, – повернулся он ко мне, – чтобы избавиться от мачехи, решила подложить ей колье. Но ночью, в темноте, перепутала сумочки и подложила его мисс Пейн. Когда дело приняло такой оборот, она пожалела нашу почтенную даму и во всем призналась отцу, который немедленно позвонил в участок.

– Боже мой… – Из глаз Дженевры потекли слезы. – Боже мой, я же говорила, что ничего не сделала…

– Успокойтесь, мисс Пейн, ведь все закончилось. Теперь вы можете вернуться на свое место с гордо поднятой головой.

Мои слова заставили старушку возмущенно тряхнуть этой самой головой.

– Нет уж, туда я больше не вернусь. Не хочу работать в доме, где мне не верят. Лучше уж и вовсе остаться без работы.

– Ну зачем же – без работы? – улыбнулась я. – Если вы умеете готовить и если, разумеется, хотите, вы могли бы работать у меня. От меня недавно ушла домработница. Вас, правда, может не устроить то, что я много курю…

– О, это сущие пустяки, мисс Камп, – просияла старушка. – По сравнению с тем, что со мной только что произошло…

Мисс Дженевра Пейн пообещала, что позвонит мне сразу, как только заберет из дома N свои вещи, и, искренне поблагодарив меня за участие, удалилась.

– Кажется, я совсем вас разочаровал, – вздохнул детектив Соммерс. – Вы ожидали, что я буду вести себя как герой, но, увы, героизм в нашем деле удается проявить крайне редко.

– Вовсе не разочаровали, – поспешила я утешить Соммерса. – Хотя, конечно, я не ожидала, что оправдать невиновного такая сложная задача. Казалось, все лежало на поверхности – придирки хозяйки, ее нежелание, чтобы мисс Пейн работала в этом доме. Я думала, что вы в два счета оправдаете Дженевру.

– И ни на секунду не допускали, что она действительно виновата? – хитро сощурился Соммерс.

Я покачала головой.

– А зря. Иной раз мне попадаются такие хитрюги, которые самого черта запутают. И, кроме как на улики, мне полагаться не на что. Я не могу себе позволить руководствоваться чувствами, Кэролайн. И вам бы не советовал. Если, конечно, вы все еще не передумали заняться расследованием. Постараюсь найти для вас какое-нибудь не слишком запутанное дело. Если подвернется, конечно.

Я расспросила Соммерса о его работе, а потом ему позвонили и нам пришлось распрощаться. Несмотря ни на что, детектив мне понравился: работая в полиции, он мог бы давно уже зачерстветь душой, но все же остался человеком. И, хотя он не совершил ничего из ряда вон выходящего, чтобы спасти мисс Дженевру Пейн, я все-таки была признательна ему за то, что он пытался хоть как-то ей помочь.

Выйдя из участка, я нос к носу столкнулась с дорогим кузеном Майлсом. Он процедил сквозь зубы что-то невнятное, что, очевидно, надо было толковать как «Здравствуй, Кэролайн». Мне стало любопытно, что привело его в полицейский участок, и очень скоро я ответила на свой вопрос. Дорогой кузен все-таки решился стать писателем и теперь надеялся получить консультацию у профессионалов.

Ну-ну, хихикнула я про себя. Удачи вам, дорогой Майлс Камп…

Ангелочек Энджи не оправдал надежд своего дядюшки и оказался сущим бесенком.

Это я поняла сразу же, как только зашла к Лесли. В гостиной все было перевернуто вверх дном, словно по дому пробежалось стадо обезумевших животных. Несколько стульев лежали на полу, скатерть съехала со стола и выглядела так, словно ее хорошенько пожевали, фарфоровая статуэтка – хорошенькая розовощекая пастушка и поросенок – валялась на диване, а диванная подушка, поменявшись местами со статуэткой, была заброшена на полку с книгами. Светлый ковер был обагрен красными пятнами, но я сразу догадалась, что причина их появления вовсе не убийство, а чье-то неосторожное обращение с банкой из-под кетчупа.

– Лесли, – охнула я, оглядывая своего растерянного друга. – Что это?!

– Это Энджи. Боюсь, тебе не удастся познакомиться с ней прямо сейчас, потому что она слишком переутомилась, приводя мое холостяцкое жилье в божеский вид, и теперь спит сном праведника. Да, я не ошибся – Энджи просто ангелочек. Но, увы, только во сне…

– Ты до сих пор не нашел няню?

– Я дал объявление в газету, но мне никто не позвонил. Пришлось обратиться в агентство, и они обещали кого-нибудь прислать. Я готов заплатить сколько угодно, лишь бы меня избавили от этого дьяволенка.

– Но ты же говорил…

– Говорил, – вздохнул Лесли. – Пока здесь была ее мать, Энджи проявляла чудеса вежливости и послушания. Но ты бы видела, что с ней случилось, едва сестра оказалась за порогом. Ребенка словно подменили. Нет, я, конечно, понимаю, развод тяжелая штука для детской психики. Но это не причина сводить с ума старого холостяка.

– Мне повезло больше. Я нашла себе домработницу. Правда, еще не знаю, правильно ли я поступила, наняв ее в полицейском участке.

– Что?!

Я подробно рассказала Лесли о своем знакомстве с Соммерсом.

– Так что теперь мисс Пейн работает в моем доме, – закончила я.

– Только писательница детективов может нанимать прислугу в полицейском участке, – засмеялся Лесли. – Так что, Толстяк нашел для тебя дело?

– Пока нет, – вздохнула я, – но обещал что-нибудь придумать. Угадай, кого я встретила, когда вышла из участка?

– Судя по выражению твоего лица, самого Элвиса в розовом «кадиллаке».

– Кузена Майлса. Он все-таки надеется поколебать лавры Рекса Стаута.

– Какая ирония… Разве можно так ненавидеть собственного кузена? Где же твои родственные чувства? Да и можно ли не любить Майлса – он ведь такой красавчик?

– Только не для меня, – поморщилась я, вспомнив презрительную усмешку, которой всякий раз одаривал меня дорогой кузен. – Может быть, у него и смазливая мордашка, но истинной красоты в его лице я не замечала.

– Неправда, он красив, – возразил Лесли. – Такие мужчины нравятся женщинам. У него благородные черты лица, античный профиль, тонкие – я бы даже сказал, аристократичные – губы. Правда, лицо у него немного надменное, но, насколько я знаю, женщин это даже интригует.

– Значит, у нас разные представления о мужской красоте, – буркнула я. – Не знаю, как остальным женщинам, а мне он кажется противным.

– Ты всегда была субъективной, Кэрол. Я уверен, если бы кузен Майлс проявил к тебе немного больше внимания и почтения, ты бы считала его очень милым.