По природе своей я человек скорее замкнутый, чем общительный. Я тяжело и долго схожусь с людьми, но если я все-таки схожусь с ними, то между нами завязываются серьезные и прочные отношения. Оказавшись в незнакомой компании и в непривычных обстоятельствах, я начинаю смущаться и теряться, из-за чего произвожу на некоторых людей впечатление весьма высокомерной особы, которая не то что не может – не желает поддерживать непринужденный разговор. В этом отношении Лесли всегда выручал меня и поддерживал: он словно бы выступал переводчиком между мною и окружающими людьми. Лесли говорил то, что не договаривала я, заполнял словами мои неловкие паузы, готовил, если так можно выразиться, плацдарм для моего общения с незнакомым мне человеком. Поэтому, находясь рядом с Лесли, я могла быть уверена: меня поймут правильно и ни мои слова, ни выражение моего лица никому не покажутся высокомерными или, того хуже, снисходительными.

Несмотря на то что мой внимательный друг поговорил с детективом и попросил его сделать для меня все возможное, я страшно разволновалась перед посещением полицейского участка. Самое забавное заключалось в том, что мы с Мэтью Соммерсом уже были знакомы, правда заочно. Лесли много рассказывал мне о своем приятеле, а приятелю – обо мне. Мало того, я частенько прибегала к помощи Соммерса, когда писала свои детективы. Богатый опыт Соммерса нередко обеспечивал меня благодатной почвой для сюжета, его познания в оружии частенько спасали меня от глупых ляпов, а ситуации, которые происходили в участке, я неоднократно вставляла в свои романы. И все же общаться через посредника для таких скованных и пассивных натур, как я, иной раз значительно проще, чем напрямую. Именно поэтому я все эти годы не очень-то стремилась знакомиться с Мэтью Соммерсом лично.

Я шла по улице, размышляя о том, за что могла бы взяться на детективном поприще, а также о том, что мне уже чертовски надоело завтракать горелыми тостами и сбежавшим кофе. Отчаявшись найти себе молоденькую домработницу, я, честно говоря, начала подумывать о том, чтобы сдаться и, вняв советам работников кадровых агентств, взять к себе пожилую даму. Однако эта перспектива совершенно меня не радовала.

Находясь во власти своих невеселых дум, я вошла в участок. Не знаю, каким было выражение моего лица, но первый вопрос, с которым обратился ко мне молодой сержант, был:

– Что у вас случилось, мэм?

– У меня? – Я подняла на него взгляд, полный недоумения. – Все в порядке. Я пришла к детективу Соммерсу, вы не могли бы меня проводить?

– К Соммерсу? – Сержант посмотрел на меня с еще большим недоумением, чем я на него. Видно, у тех, кто приходил к Соммерсу, попросту не могло не быть проблем. – Но он сейчас занят, мэм. Может, вы объясните мне свою проблему и я провожу вас к другому детективу?

– Нет, это исключено, – покачала головой я. – Мне нужен детектив Соммерс.

– Я уже объяснил, мэм, что он занят. К нему с минуты на минуту должны прийти.

– Значит, он ждет меня, – констатировала я, с неудовольствием покосившись на чересчур бдительного сержанта.

– Вы Кэролайн Камп? – недоверчиво спросил сержант и стал внимательно ко мне приглядываться, что вызвало во мне еще большее раздражение.

– Да, я Кэролайн Камп. Вам показать документы?

– О нет, не надо, мэм, – растерянно пробормотал сержант. – Знаете, я читал ваши книги. Много ваших книг, мэм. Мне они очень нравятся. Особенно это… «Полдник людоеда».

– А-а, «Полдник людоеда», – улыбнулась я. По словам редактора, это моя лучшая книга. – Рада, что вам понравилось.

– Мэм, а вы не оставите мне автограф? – засуетился сержант. – У меня в ящике лежит одна ваша книга. Если, конечно, никто не взял ее почитать…

– Разумеется, оставлю, – кивнула я и вытащила из кармана плаща свою любимую перьевую ручку – только ей я подписывала книги. Правда, эта ручка не раз меня подводила: протекала и пачкала карманы одежды, но даже это ее качество не заставило меня отказаться от своей привычки, если хотите, рода суеверия. Ведь именно этой ручкой я подписала первый экземпляр своему первому читателю.

Пока сержант бегал за книгой, я стала свидетельницей сцены, которая не могла оставить меня равнодушной. Двери участка распахнулись, и на пороге появилась странная троица: двое полицейских и старушка, которая, несмотря на свой возраст, оказалась довольно бойкой и голосистой.

– Да что же это вы делаете?! – кричала старушка на рослых парней, которые годились ей во внуки. – Ни стыда у вас ни совести! Я же ничего не сделала! Да я на вас в суд подам!

Последнее старушкино заявление вызвало у парней дружный хохот, который еще больше рассердил пожилую даму.

– Ах вы еще и смеетесь над пожилым человеком?! Ну держитесь у меня! А вы будете свидетелем! – крикнула она мне, и, хотя я не успела ни согласиться, ни отказаться, продолжила: – Эта дама покажет на суде, как вы со мной обращались! Расскажет, что вы привели в участок невинную жертву!

Полицейские – надо сказать, довольно вежливо – предложили старушке присесть на скамью.

– Сейчас доложим о вас детективу Соммерсу, – пообещал старушке один из них.

– Да хоть бы и президенту! – возмущенно фыркнула пожилая дама. – Тоже мне, нашли преступницу!

Плакала моя консультация, вздохнула я про себя. Если Соммерс займется этой старушкой, то я просижу здесь не меньше часа. А все этот сержант со своим автографом! И куда он только запропастился?

Через несколько минут прибежал запыхавшийся сержант и протянул мне изрядно потрепанный «Полдник людоеда».

– Простите, что так долго, мэм. Я ее по всему отделу искал. Как знал – утащили книгу. Пойдемте, я провожу вас к детективу Соммерсу.

– Кажется, у него сейчас будут дела поважнее, – буркнула я, подписывая книжку. – Видите эту старушку? – кивнула я в сторону пожилой дамы. – Ее хотят отвести к детективу.

– Но я только что звонил ему, и он просил проводить вас в свой кабинет.

Я пожала плечами, отдала сержанту книгу и проследовала за ним. По дороге разговорчивый сержант рассыпался в благодарностях и интересовался, чем я порадую своих читателей на этот раз.

Мэтью Соммерс оказался тучным, но довольно энергичным и приятным мужчиной лет сорока пяти. Он предложил мне сесть, а сержанту велел сделать мне кофе.

– Рад вас видеть, мисс Камп. Можно я буду называть вас просто Кэролайн? Полагаю, наше давнее заочное знакомство дает мне на это право?

Я кивнула.

– Лесли рассказал мне о вашей беде или счастье – уж не знаю, как это назвать, – продолжал Соммерс. – И я обещал ему сделать для вас все, что в моих силах. Хотя в моей практике – это впервые. Я имею в виду, чтобы писательница сама занималась расследованием.

– Спасибо, что не отказали мне, мистер Соммерс, – пробормотала я, несколько обескураженная его манерой говорить и держаться. Мэтью Соммерс буквально прыгал вокруг стула, на котором я сидела, и говорил так много, что мне пришлось напрячься, чтобы удержать в голове все его слова.

– Зачем такая официальность? Зовите меня просто Мэтью. В участке меня называют Толстяком Мэтью, и я не обижусь, если вы будете обращаться ко мне так же… А мы с вами полные противоположности, Кэролайн. Вы такая худенькая, почти что призрачная, а я настоящий толстяк. Лесли, конечно, вас описывал, но я все равно думал, что вы другая. Нет, я вовсе не думал, что вы полная или вроде того. Просто мне казалось, вы не такая хрупкая.

– Да, – натянуто улыбнулась я. – Так часто бывает: воображаешь себе человека, а потом встречаешься с ним и он разочаровывает.

– Нет, я совсем не это хотел сказать. Или, может быть, я вас разочаровал? Вы, наверное, не думали, что я такой толстый?

Мы бы еще долго выясняли с Соммерсом, как каждый из нас представлял друг друга, если бы детектив не вспомнил, что внизу его ждет несчастная старушка.

– Знаете, Кэролайн, мне на голову свалилось одно происшествие. Вы ведь подождете, пока я с ним разберусь? Вначале я подумал оставить вас внизу, а потом сказал себе: почему бы и нет? Позови ее, пусть она посмотрит на твою работу. Ей ведь только польза от этого… Как вы считаете, я прав?