– Не будь трусихой, здесь никого нет. – Роджер подозвал Джоанну и, поставив клюшку под мяч, указал на лунку. – Наша цель – там. Становись рядом со мной, наклон, руки сюда.

С первого взгляда Джоанне показалось, что лунка, в которую Роджер хотел загнать мяч, на другом конце поля, и попасть в нее может разве что снайпер.

– Ты дрожишь. – Роджер повернул лицо к Джоанне, нечаянно коснувшись губами ее щеки. – Неужели боишься, что нас застукают?

– Боюсь промахнуться, – ответила Джоанна.

Удар, направленный, безусловно, Роджером, оказался, к удивлению Джоанны, метким и необычной траектории. Мяч, трижды подскочив в траве, провалился в маленькую лунку.

– Неплохо для пианистки, – засмеялся Роджер.

– Неплохо для врача, – не осталась в долгу Джоанна.

Посмотрев друг на друга, играющих в гольф одной клюшкой в темноте посреди пустого поля, они рассмеялись. Как прекрасна любовь, подумала Джоанна, если превращает всякую глупость в нашей жизни в прекрасный неповторимый миг. Какое чудо – эта девушка, подумал Роджер, рядом с ней все кажется волшебным и необыкновенным.

Сумерки принесли прохладу, и Джоанна зябко повела плечами, не решаясь попросить Роджера ее обнять.

– Ты совсем замерзла.

Не раздумывая, Роджер скинул свитер и набросил на плечи Джоанны.

Они едва не забыли о своем новом приятеле – резвом щенке, который, отбегая на небольшие расстояния, возвращался и терся об их ноги.

– А как быть с ним? – спросила Джоанна. Ей было страшно подумать, что этот малыш останется в одиночестве в ночном парке.

– Отведем его к сторожу, а завтра утром я позвоню в собачий питомник.

Они постояли молча, радуясь близости друг друга. Джоанне очень хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но уже смеркалось, начинал опускаться туман. Она вопросительно взглянула на Роджера.

– Ты поцелуешь меня на сон грядущий?

Конечно, он ее поцеловал. Он мечтал целовать ее мягкие пахнущие весной губы до утра, не отрываясь, но Джоанна ускользала. И хотя она по-прежнему стояла, прижавшись щекой к его щеке, ее мысли – Роджер чувствовал – были далеки и от него, и от этого поля. И он был вынужден ее отпустить, хотя и желал этого меньше всего на свете.

На прощание Джоанна нежно, легко поцеловала его и провела кончиками пальцев по его губам.

Джоанна старалась ступать как можно тише, чтобы не разбудить Линду. Не включая свет, она на цыпочках шмыгнула в свою комнату, но в следующую минуту появилась Линда. На ней был пеньюар.

– Джо, где ты пропадала? Я собиралась звонить в полицию!

Она говорила точь-в-точь, как мать Джоанны, когда дочка в возрасте пятнадцати невинных лет вознамерилась идти на дискотеку с восемнадцатилетним оболтусом.

– Это совершенно невероятно. – Джоанна ощущала себя застигнутой врасплох и оправдывалась, словно ей было не двадцать четыре, а по-прежнему пятнадцать. – Мы нашли в парке щенка, а потом щенок нашел клюшку и площадку для гольфа.

Линда не стала говорить, что вторым пунктом после звонка в полицию в ее программе стояло желание убить Джоанну за напрасно испытанные волнения.

– Джо, кто это «мы»? – нахмурилась Линда.

– Я и Роджер. – Джоанна опустила глаза.

– Ты встречалась с Роджером Деннехи?

Я в шоке, говорили ее глаза, да он же славный парень. Как я раньше этого не заметила? Не каждый совладает с собой, когда его обливают чесночным соусом.

Джоанна не ответила, своим молчанием породив в голове Линды целый рой предположений и фантазий.

– Если бы ты видела… Он такой трогательный, пушистый.

– Роджер?

– Нет, щенок. А в гольф играть совсем не сложно. Он попал в лунку с огромного расстояния.

– Кто? Щенок?

– Да нет. Роджер, конечно.

– Ты меня окончательно запутала. – От рассказа подруги голова у Линды шла кругом. – Он тебе ничего не обещал?

– Позвонить в питомник.

– Все ясно. Значит, это его свитер у тебя на плечах?

Подернув плечами, Джоанна обнаружила, что подруга права: ее плечи действительно были укрыты кремовым мужским свитером небрежной толстой вязки.

Линда исчезла из комнаты, а когда вернулась, Джоанна снова была погружена в радужные грезы. Линда принесла поднос с двумя тарелками, на которых лежали фрукты, сыр и мясное ассорти.

– Давай поедим. А то от всех этих треволнений и новостей я страшно проголодалась. – Линда поставила поднос на кровать и взяла с тарелки кусочек сыра. Не успев толком прожевать, она обыденным голосом спросила: – А что будет со Стивом?

– Почему ты спрашиваешь? – Джоанна сбросила свитер Роджера, как будто он обжигал ей кожу.

– Эта шальная улыбка бродит на твоих губах с того утра, когда я сказала тебе, что Роджер проводил тебя до дома. Он тебя целовал? Ты покраснела! – захлопала в ладоши Линда.

После прогулки Джоанну неотступно преследовал запах Роджера. Легкая дымка ложилась на ее нежную кожу. Рубашки Роджера, его волосы источали герленовский мужской парфюм «Ветивер», знакомый Джоанне с детства. Этой туалетной водой много лет пользовался учитель, дававший Джоанне уроки игры на фортепиано.

Под пристальным взглядом Линды Джоанна почувствовала себя обнаженной и поспешила в ванную, оставив юбку и блузку на стуле. От ее неловкого движения жемчужное ожерелье Линды соскользнуло со стола на пол и порвалось. Розовые жемчужины раскатились под диван, под стол, к двери.

– Прости меня, Линда, я случайно. Я все соберу. – Джоанна упала на колени и, поочередно накрывая рукой жемчужины, принялась подбирать их.

– Брось, простудишься, – остановила ее Линда. – Скоро я выйду замуж, и у меня будет двадцать таких ожерелий.

В окне мелькнул силуэт крупного мужчины, через несколько секунд девушки услышали тяжелые шаги.

После двух коротких ударов, дверь скрипнула, на пороге появился Салливан во фраке и в дивной желтой «бабочке». Линда изящно сбросила пеньюар, под которым на ней было узкое красное платье, больше похожее на ночнушку на тоненьких бретельках.

– Птичка, ты готова? – игриво осведомился Салливан и оторопел, немигающим взглядом уставившись на Джоанну.

Почему он смотрит на меня, словно я голая? – удивилась Джоанна, опустив глаза. В тот же миг она, вскрикнув, сдернула со стула пеньюар Линды и скрылась в своей комнате.

– Билли! Ты смутил бедную Джо, – укоризненно сказала Линда.

Когда Джоанна вышла к гостю, лицо ее было серьезным и не располагало к извинениям, готовым сорваться с губ Салливана. Неприятная ситуация была исчерпана и стерта из памяти. Линда кусала губы – ее неловкая ситуация забавляла.

– Мы с Линдой едем в питомник бабочек. Я хочу, чтобы она сама выбрала тех, что будут порхать на нашей свадьбе, – торжественно объявил Салливан.

– Но питомник давно закрыт, а выставленные там бабочки не продаются, – возразила Джоанна.

– Нет ничего такого, что не мог бы купить Билл Салливан, – гордо объявил Салливан.

В его глазах сверкнули два хищных огонька, всем своим видом он как бы говорил: и ты будешь моей, когда мне этого захочется. От этой мысли Джоанне стало смешно.

– Какой он у меня выдумщик, правда? – умилилась Линда и, наклонившись к Салливану, поцеловала его в блестящую лысину.

– А в медовый месяц мы поедем в Африку на сафари. Будем охотиться на львов, – тая от удовольствия, похвастался Салливан.

– Билли, держать льва дома очень опасно, – покачала головой Линда. – Ты слышал, они часто нападают на людей?

– Кто говорит о живом льве? Когда я его подстрелю, с него сдерут шкуру и отдадут мне.

В этот момент Линда поняла, что в жизни есть вещи, о которых лучше не знать. Настоящая женщина, решила она для себя, не интересуется, из кого сделан великолепный бифштекс в ресторане, откуда берутся деньги в кошельке мужчины и как лиса становится пушистым манто. Честные ответы на эти вопросы никого не делают счастливее.

В ту ночь Джоанне приснился странный сон. Она в зале суда, где очень шумно, и перед ней постоянно сменяются лица. Она смотрит по сторонам и понимает, что сидит в кресле судьи, поверх одежды на ней широкая черная мантия, руки скрещены на столе. Неожиданно Джоанна вместе со столом переносится в чужой дом, где в кухне мужчина лет тридцати колдует над сверкающей кофеваркой. Его бархатные, черные, как летняя ночь, глаза напоминают Джоанне кого-то. Она узнает Роджера. Он не замечает присутствия Джоанны. Кофе, тосты, бекон и яичница красиво расставлены на столе. И вот Роджер уже не один. К нему подходит красивая женщина с холодными глазами и кладет руки ему на плечи. Он – ее мужчина. Роджер приглашает ее к завтраку, они садятся рядом. И вдруг Джоанна слышит крик: