Однажды разглядывал фотоснимки и называл, кто снят: «Папа Петя, мама Лида, дидя Коля, баба Таня». Потом по ошибке, показав на мою фотографию, сказал:
– Баба Коля.
Тут же взглянул на меня растерянно и громко расхохотался.
В другой раз чем-то сильно увлёкся, играя, и, обращаясь ко мне, сказал:
– Дидя баба.
И опять засмеялся над своей ошибкой.
Если судить по Игорю, то мы начинаем понимать юмор уже в возрасте до двух лет. Причём юмор в высшем его проявлении, когда человек способен смеяться над самим собой.
Первый рассказ о случившемся происшествии
Как-то утром Петя привёз к нам Игоря, а сам быстро уехал: спешил куда-то. Не успев раздеться, Игорь начал твердить, как-то горячась и волнуясь:
– Папа, дядя, бензин дай! Дядя, папа, бензин нет!
Видя, что мы не очень-то его понимаем, он повторял эти две фразы, иногда лишь меняя порядок слов.
Мы, конечно, поняли, что по дороге у Петра кончился в машине бензин, и он попросил у встречного шофёра немного бензина, но тот не дал. Когда Пётр приехал, он подтвердил, что именно так и было.
Разговор Игоря теперь напоминает разговор индейца, знающего несколько слов из языка белых. Однако у индейца – ум взрослого человека, большой жизненный опыт, а также знание своего собственного языка, у Игоря ничего этого нет. Но с задачей всё же справляется.
Выражение благодарности
Однажды Игорь увидел у нас на кухне кусок свежего туалетного мыла очень красивого синего цвета. Весь день не расставался с этим мылом, то и дело повторяя:
– Мыло си.
Или:
– Мыло сине.
Пришлось Тане подарить ему этот кусок мыла.
Когда приехал отец, Игорь показал ему подарок и сказал:
– Мыло дом.
То есть возьмём мыло домой, оно моё, мне его подарили.
– А ты сказал бабушке спасибо? – спросил отец.
Игорь подошёл к Тане и, прижав мыло к груди, сказал:
– Баба, мыло, спасибо!
Услыхав, что все его хвалят за вежливость, он ещё раз подошёл к Тане и сказал:
– Баба, спасибо, мыло.
Глава вторая
От двух до двух с половиной лет
Лучший подарок
Третье мая 1964 года. Игорю исполнилось два года. На свой день рождения Игорь приехал с родителями к нам и сразу доложил:
– Сок.
Это значило, что он по дороге пил фруктовый сок.
Получил от всех подарки, среди которых разноцветные строительные кубики, заводной автомобильчик с сигналом (что сразу очаровало его), красный и синий воздушные шары.
Обычно, уезжая домой, он берёт только те из подарков, которые больше понравились. И хотя больше всего на свете любит автомашинки (которые теперь уже начал называть не «биби», а машинками), на этот раз, уезжая, взял с собой лишь шары. Своей шаровидной формой, цветом, величиной и фантастическим стремлением вверх они произвели на него наиболее сильное впечатление. Хотя это был самый дешёвый подарок, на который никто не возлагал никаких надежд, он оказался самым желанным.
«Я сам»
В свои два года Игорь довольно устойчиво держится на ногах, может самостоятельно передвигаться. Вообще у него большая, какая-то инстинктивная тяга к самостоятельности.
Играя с ним, копаю лопаткой песок.
– Я! Я! – кричит Игорь, стараясь отнять у меня лопатку.
– Ну хорошо, копай сам, – соглашаюсь я и отдаю лопатку ему.
Идём с ним по улице. Держу его за руку, но ему это почему-то не нравится.
– Я! Я! – кричит он и, вырвав руку, шагает впереди меня.
– Ну иди сам, – соглашаюсь я.
Он быстро усваивает слово «сам» и уже не кричит просто «я», а кричит «сам» или «я сам».
Обычно, спускаясь или поднимаясь по лестнице, я поддерживаю его за воротник пальто. Раньше он молча сносил такое унижение, но теперь протестует:
– Сам! Я сам!
Если я всё же не отпускаю, он садится на корточки и сидит до тех пор, пока я не отпущу ворот.
Дома пытается вскарабкаться на стул. Хочу подсадить его или хоть поддержать, чтоб не упал. Нет!
– Сам! Сам!
И даже пытается отпихнуть меня рукой.
– Ну ладно, пожалуйста: сам так сам!
Взрослому и не понять, какое это достижение для двухлетнего малыша самостоятельно вскарабкаться на стул, а если со стула ещё перебраться на стол, то и вовсе геройство.
Внимание
Приехав к нам и не видя Тамары, Игорь сразу спросил:
– Тётя Тамара?
Ему объяснили, что тётя Тамара на работе, скоро придёт.
Пошли с ним гулять на пруд, пускали бумажные кораблики. Когда вернулись домой, он опять сказал:
– Тётя Тамара.
Ему опять сказали, что тётя Тамара ещё не пришла с работы, но скоро придёт.
После обеда он лёг спать и, проснувшись, сейчас же сказал:
– Тётя Тамара.
Узнав о таком внимании со стороны Игоря, Тамара была обрадована, поскольку из-за панибратского обращения Игоря с ней считала, что он относится к ней пренебрежительно.
Впервые в жизни
Мы с Петром и Игорем поехали в лес. Интересно наблюдать человека, впервые в жизни очутившегося среди деревьев. (Если Игорь и был в прошлом году в лесу, то ему исполнилось чуть больше года, и в памяти, естественно, никаких впечатлений не сохранилось.)
Нужно было перейти по доске через канаву. Игорь протянул мне руку и говорит:
– Пепереми, я – бух.
То есть переведи, я упаду.
В лесу увидел толкущихся в воздухе комаров и с какой-то уверенной безапелляционностью констатировал:
– Мухи.
Комары и на самом деле, в общем, похожи на комнатных мух, с которыми он уже достаточно знаком, комаров же ни разу не видел.
С мерным, довольно громким жужжанием между стволов деревьев медленно пролетел майский жук. Игорь с удивлением проводил его взглядом. Это было уже совсем что-то новое, поскольку по комнатам пока майские жуки не летают.
– Это жук, – сказал я ему. – Жук.
Отправились дальше. Игорь нашёл под деревом сосновую шишку. С любопытством разглядывал её.
– А это шишка, – сказал я.
Бережно спрятал шишку в карман.
Нашёл в траве брошенный кем-то дырявый резиновый мяч. Поиграли этим мячом, наподдавая его ногами.
К вечеру на небе появился сверкающий, словно отлитый из золота серп луны. Увидев луну, Игорь удивлённо стал показывать в её сторону пальцем и кричать:
– О! О!
Должно быть, даже не знал, как назвать этот загадочный и новый для него предмет. Возможно, он и видел луну в городе, но при вечернем городском освещении она, конечно, такого впечатляющего эффекта не производит.
– Это луна, – сказал я ему.
Домой шли вдоль канавы, с берега которой одна за другой плюхались в воду вспугнутые нами лягушки.
– Это лягушки, – сказал я, видя, что он заинтересовался производимыми лягушками звуками.
Он тут же принялся бегать вдоль канавы, пытаясь разглядеть в полутьме хоть одну лягушку. Не уверен, что это ему в какой-то мере удалось. Видимо, он всё же решил, что лягушки – это что-то вполне симпатичное, заслуживающее внимания. Когда мы направились к ждавшей нас на шоссе машине, он помахал в сторону канавы рукой и сказал:
– Люлюшки, пока!
Дома Лида спросила его, что он видел в лесу. Он старательно перечислил:
– Мухи, жук, мяч, луна, шишка, люлюшки.
«Касабачка»
Очень любит колбасу, которую называет «касаба». К этой «касабе» у него очень нежное отношение, поэтому он часто называет её не просто «касаба», а уменьшительно: «касабачка». Хотя в таком варианте слово искажено до неузнаваемости, но грамматически оно образовано правильно, то есть в соответствии с законами языка: если от слова «колбаса» можно образовать уменьшительное «колбаска», то от слова «касаба» получится не иначе как «касабачка».
