Теперь в нашем доме колбаса вообще переименована в «касабачку». Никто из нас не скажет:
– Хочется колбасы.
А:
– Хочется касабачки.
Или:
– Касабачку будешь есть?
Или:
– Какой касабачки купить – любительской или языковой?
И т. п.
Благодарность
Родители научили его говорить «спасибо». Удивительно, что ребёнок, которому исполнилось лишь два года, в совершенстве понял смысл благодарности.
Подошёл как-то ко мне, протянул резиновый шарик, из которого вышел воздух, и попросил надуть. Надув шарик, я отдал ему. Он взял его и сказал:
– Спасибо.
Это «спасибо» удивило меня. Я-то воображал, что ребёнок в этом возрасте способен поблагодарить за полученную конфетку или игрушку, вообще за что-нибудь имеющее материальное выражение. В данном случае он благодарил за труд, за внимание, за заботу, то есть за то, что, казалось, было выше его понимания.
Однажды попросил меня застегнуть ему верхнюю пуговицу на пальто, и, когда я исполнил его просьбу, он, ни на секунду не задумавшись, как бы машинально сказал:
– Спасибо.
И побежал играть.
В другой раз не мог сам открыть дверь. Я отворил ему. Тоже сказал:
– Спасибо.
Мылся однажды в ванне. Говорит:
– Горячо.
– Ну я прибавлю холодной, – говорю я.
Отвернул кран.
– Вот попробуй, – говорю.
Он протянул под кран руку, почувствовал, что вода стала прохладнее, и говорит:
– Спасибо.
В зоопарке он, увидев толпу у загородки с зеброй, попросил:
– Подними.
Я поднял его, так чтоб он мог рассмотреть зебру, и, когда опустил обратно на землю, он опять же сказал:
– Спасибо.
Играл во дворе с мячиком. Мяч выкатился за решётку забора на тротуар. Шедшая по улице женщина с хозяйственной сумкой в руках, видя, что он не может дотянуться до мячика, подняла его и просунула сквозь прутья ограды. Она была так удивлена, услышав от него «спасибо», что даже головой покачала. Постояла, глядя, как он с мячом играет, после чего сказала:
– До чего воспитанный! Это же надо!
Как-то играл он в парке в песочнице и попросил у какого-то малыша лопатку. Когда тот ему дал, Игорь сказал:
– Спасибо, – и добавил: – А ты мне скажи – пожалуйста.
Муха-Цокотуха
Пётр рассказывал Игорю «Муху-Цокотуху» Чуковского: «Пошла муха на базар и купила чайник…»
Муха купила, конечно, самовар, но слова «самовар» Игорь не знает, а для чего нужен чайник – это он уже хорошо усвоил.
Дальше стихотворный текст Пётр забыл и перешёл на вольный прозаический пересказ сказки о том, как муха угощала жучков, паучков, комариков; дала им чаю…
– Сладкого, – подсказал Игорь.
Потом комарики забрались на стол и стали там танцевать.
Такая акция со стороны комариков очень развеселила Игоря. Он громко смеялся, очевидно наглядно представляя себе, как эти насекомые забрались с ногами на стол и отплясывали там, кто как умел.
Быстрое развитие речи
Однажды Пётр вышел с Игорем на улицу. Игорь от него вырвался и побежал вдоль по тротуару. А навстречу шла незнакомая женщина и спрашивает:
– Да куда же ты это бежишь так?
А он только махнул рукой и говорит:
– Да ну тебя!
Через три недели
Мы с Таней ездили на три недели в Ленинград. Как только Игорь появился у нас, когда мы приехали, он сразу сказал:
– Утки, утки.
Это он вспомнил, как мы в последний раз перед отъездом ходили с ним в зоопарк и кормили хлебом уток в пруду.
Пока мы отсутствовали, в его речи произошли сильные изменения: я у него уже не «дидя», а «дедушка Коля» или просто «дедушка»; Таня – не просто «баба», а «бабушка» или, как у него иногда получается, «бабочка».
Очень понравился ему миниатюрный кусочек душистого мыла, который Таня привезла из Ленинграда. Он раза три нарочно мыл этим мылом руки под краном, хотя терпеть не может умывания.
Решил взять мыло домой, но запротестовал, когда я положил мыло в пустой спичечный коробок. Дважды заставлял меня вынимать мыло из коробка и носил его, зажав в кулаке. Насилу я уговорил его положить мыло в карман. И то он поминутно совал руку в карман и проверял, лежит ли там мыло.
К дедушке
Лида рассказывала, что, когда мы уезжали в Ленинград, Игорь, лежа в постели, играл с автомашинкой: везёт её по подушке, потом поворачивает в сторону и говорит:
– Поехали к диде Коле.
Строгое соблюдение обычаев
Нежные родители приучили его целоваться при расставании. Теперь, ложась спать, он целует подаренную ему деревянную лошадку и просит отца:
– Поцелуй лошадку.
Однажды, когда родители уходили с ним от нас, он, находясь уже на лестнице, вдруг поднял отчаянный крик.
– В чём дело? – спрашивают его. – Что случилось?
– Я бабушку не поцелул!
Пришлось возвращаться обратно, чтобы он поцеловал бабушку.
Могут ли цветы ходить?
Приехал к нам на дачу. Увидел на клумбе цветы. С интересом глядел на них. Потом спросил:
– А они могут ходить?
Разговор с собакой
Лида взяла Игоря на руки и понесла показать ему сидевшую в конуре на заднем дворе собаку Джека.
Увидев собаку, Игорь сказал:
– Кости.
Он уже, оказывается, знает откуда-то, что собаки любят кости.
– Костей нет, – сказала ему Лида. – Будут – принесём.
– Собака, – со всей серьёзностью обратился Игорь к собаке, – собака, костей нет, будут – принесём.
Можно не сомневаться: он думает, что собака понимает его слова.
Чтение мыслей на расстоянии
Пришла хозяйка, взяла у Тани оставшееся от обеда мясо и начала жаловаться, что собака стала плохо есть: зимой так хорошо ела, а теперь почти ничего не ест и очень исхудала, может быть, заболела.
Потом она ушла с мясом в руках, а когда вернулась, Игорь спросил:
– Собака ест мясо?
Оказывается, он сообразил, что хозяйка ходила отдать мясо собаке. Я же на это не обратил внимания, так как в разговоре прямо не говорилось, что она берёт мясо для собаки.
«Я еду!»
Купили ему трёхколёсный велосипед самого крошечного калибра. Быстро выучился вертеть ногами педали. Катит по асфальтовой дорожке от ворот к дому. Вдруг увидел шагах в двадцати вышедшую на крыльцо Таню и как закричит:
– Бабочка, осторожно! Я еду!
Дальше дорожка была неровная. Он и говорит:
– Дорога поломатая.
Классификация деревьев
Были в лесу. Показывает на берёзу:
– Что это?
– Берёза, – говорю.
Показывает на другую берёзу:
– Это что?
– Берёза.
Показывает на третью берёзу:
– А это?
– Тоже берёза.
Показывает на четвёртую:
– А это?
Пётр не выдержал:
– Ты же сам видишь, что берёза! И то берёза, и это берёза, и это тоже берёза.
Показал Игорю новую берёзу и спрашивает:
– Что это?
– Берёза, – отвечает Игорь.
– Правильно! А вот это – сосна.
Возможно, Игорь вначале думал, что каждая берёза называется как-нибудь по-иному, то есть имеет своё название, собственное имя, вроде как человек. Ведь он видел их впервые и не замечал того общего, что в них есть. А может быть, как раз замечал и хотел проверить себя. Он как бы прозревал разумом, наталкиваясь на мысль, что существует какой-то принцип, по которому даются обобщающие названия для однородных предметов. Недаром же он спрашивал именно о берёзах, то есть о деревьях с белыми стволами, хотя вокруг были и липы, и дубы, и сосны. В данном случае названия других деревьев его почему-то абсолютно не интересовали.
