— Ложь. Ты не можешь уничтожить мой талант. — Ирен шагнула ближе. — Я слишком сильна для тебя. Джонатан говорил, что я даже для него очень мощная. И для мужа я была слишком сильна. У меня самый могучий из всех талантов, поэтому все должно быть под моим контролем, ясно?

— Но это не так, Ирен, ты сумасшедшая.

— Нет!

Лукас снова еле заметно подвинулся. Но Амариллис понимала, что он не может ничего сделать, пока Ирен держит ее на мушке, а с такого расстояния она не промахнется.

Боль снова поднималась волной. Амариллис закрыла глаза. И тут она послала свою боль в ту огнедышащую реку, что растеклась по всем сосудам ее тела.

Мускулы ее неестественно напряглись, кожу стало покалывать. Во рту пересохло. Но одновременно Амариллис почувствовала, что Ирен начала сознавать, какую высокую цену ей надо платить за попытки удержать фокус.

Амариллис думала только об одном, — когда Ирен не выдержит и спустит курок.

На уровне подсознания Амариллис внезапно ощутила леденящий ветер, не уступавший по силе неистовому таланту, державшему ее в плену. Область подсознания окутал туман.

К огромному удивлению Амариллис, во мгле она различила фигуру профессора Ландрета. Он был весь окровавлен. А вид его головы просто ужасал. Амариллис открыла рот, собираясь спросить, как он попал в ее гостиную.

— Нет, нет, ты мертв, ты мертв! — кричала Ирен.

Потом Амариллис услышала грохот, еще крик. Дикий вопль, которому, казалось, не будет конца.

Уже теряя сознание, она увидела отчаянный бросок Лукаса.

Энергия таланта, так мучившая ее, неожиданно иссякла. Она ощутила себя свободной, но резкое уменьшение нагрузки оказалось слишком сильным испытанием для измученного организма. Волна беспамятства накрыла ее. Проваливаясь в податливую темноту. Амариллис заметила кровь, рекой растекавшуюся по ковру, и еще успела подумать: «Чья же она?»

— Ирен Данли — энергетический вампир, — недоуменно покачала головой Клементина, примостившаяся на больничной койке Амариллис. — Кто бы мог подумать!

— Это полностью лишает романтизма сложившийся образ энергетического вампира, — заметил Байрон. — Ирен Данли совсем не вписывается в привычную картину. Где загадочность, убийственная элегантность, утонченность? Интересно, сменит ли Орчид Адамс жанр, когда ей станет известно об этом? Может быть, возьмется за романы о приключениях на Западных островах вместо своих душещипательных историй об энергетических вампирах.

— От нас она об Ирен Данли ничего не узнает, как, впрочем, и никто другой, — твердо сказала Амариллис, обращаясь к своим посетителям. Она лежала, удобно откинувшись на гору белоснежных подушек. — Мы решили, что чем меньше людей будет посвящено в это, тем лучше. Полиция вполне удовлетворена тем, что Ирен в припадке безумия убила своего любовника, уличив его в связи со стриптизершей.

— Все ясно, о чем речь, — поспешно согласился Байрон. — С виду уравновешенная секретарша убивает любовника, потом расправляется со стриптизершей. Политик высокого ранга оказывается замешан в неблаговидных делах, и его предвыборная кампания разваливается. Конец истории.

— Именно так, — подтвердила Амариллис. — Нам совсем ни к чему, чтобы Нельсон Бэрлтон появлялся в новостях со своими россказнями об энергетических вампирах. Это только подогреет неприязнь к талантам высокого уровня.

— Жаль, что нельзя подкинуть Бэрлтону эту тему, — усмехнулась Клементина. — Уж он бы не пожалел красок.

— Каждый, кто свяжется с Бэрлтоном, будет иметь дело со мной, — вступил в разговор Трент, появляясь на пороге палаты.

Амариллис повернулась к нему. Они не виделись с тех пор, как полиция доставила их в пункт «Скорой помощи».

Лукас улыбался. В одной руке он держал роскошный букет роз, другую скрывал кокон бинтов.

— Как скажете, Трент. — Клементина взяла номер «Нью-Сиэтл таймс» и показала на заголовок: «Концентратор раскрывает убийство». — Это лучшая публикация о «Синерджи инкорпорейтед» за многие годы. Неплохая реклама для нашей фирмы.

— А вот интересно, как бы все сложилось, если бы Амариллис не пошла с вами на тот прием, мистер Трент? — задумчиво проговорил Байрон. — Если бы вы не засекли сенатора, когда он фокусировал в зале харизму и подавлял всех своим обаянием, тогда все так и осталось бы тайной.

— Нет, — возразила Амариллис. — Истина так или иначе стала бы известна. Ирен с каждым днем все больше теряла рассудок. Убив профессора, она лишилась единственного человека, способного помогать ей контролировать талант. Она решила убрать Вивьен, а когда узнала о склонности Шеффилда спать со своими концентраторами, то приняла решение и его включить в свои планы. В итоге она все равно зашла бы достаточно далеко.

— Но как много людей могло бы пострадать, прежде чем Ирен допустила бы ошибку и попалась, — глубокомысленно заметил Байрон.

— Что верно, то верно. — Клементина подперла кулаком свой квадратный подбородок. — Может быть, «Синерджи инкорпорейтед» стоит брать больше дел, связанных с расследованиями. Не хотелось бы упускать выгодный шанс.

— В этом случае, могу гарантировать, что фирма лишится одного сотрудника, — мрачно пообещал Лукас. — Амариллис придется подыскивать себе другое место. Мои нервы не вынесут еще одного такого приключения.

— Ну что ты, Лукас, не стоит так волноваться, — тихо сказала Амариллис.

— Но ведь не я лежу тут в постели, — Трент прошел через палату и поцеловал Амариллис. — Это тебе полагается отдыхать и ни о чем не беспокоиться. — Он протянул ей цветы. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. — Она вдохнула тонкий аромат. — По правде говоря, я собиралась сегодня сбежать из этого заведения.

— А ты вполне уверена, что все в норме?

— Абсолютно. У меня был просто шок и временная потеря сил. Ведь это в тебя попала пуля.

— Знаешь, тебе не стоит очень уж торопиться домой, — заметил Лукас. — Час назад звонил твой дядя, сказал, что они приедут в город, чтобы, как он выразился, «выяснить, какого дьявола тут происходит».

— Этого я и боялась, — недовольно поморщилась Амариллис.

— А что будет дальше с Ирен Данли? — спросил Байрон, с интересом глядя на Лукаса.

— Как говорит доктор, они готовят необходимые бумаги, чтобы поместить ее в специальную клинику, — ответил Лукас.

— Значит, суда не будет? — Клементина явно разочаровалась.

— Скорее всего, что так. — Трент обхватил своей большой рукой пальчики Амариллис. — Когда она осознала, что талант ее уничтожен, последние капли разума покинули ее. Психиатр признался, что впервые имеет дело с таким случаем.

— Потому что никогда раньше не приходилось слышать о разрушенном таланте, — заметила Клементина. — Результаты исследований показывают, что концентраторы могут на время «перегорать», но талант только слабеет, приближаясь к границам своих возможностей. И чтобы восстановиться, ему надо всего лишь вернуться в обычные рамки.

— Мне кажется, случай с Ирен подтвердил, что определенные опасности подстерегают и таланты даже самых высоких уровней, — подвел итог Байрон.

— Да, — согласно кивнула Клементина, — но мне хотелось бы узнать еще кое-что.

— Спрашивайте, — сказал Лукас.

— А какой все-таки талант был у Ирен Данли? Ни в одной газете об этом ничего не сказано.

— Меня занимает то же самое, — заметила Амариллис и, помолчав, продолжала: — Это может показаться странным, но, думаю, профессор Ландрет оказался прав, когда сказал мне, что у Ирен Данли исключительные способности к контролю и организации.

— Мы вместе это сделали, правда? — спросила Амариллис, когда они с Лукасом поднимались по ступеням к просторной прихожей его огромного дома. — Мы вместе уничтожили талант Ирен и разрушили ее рассудок.

— Думаю, будет правильнее сказать, что к этому моменту у нее оставались лишь частицы разума. И тебе не стоит в этом себя винить. — Лукас прошел с Амариллис в не менее обширную гостиную и бережно усадил ее на диван. — Но мы действительно вместе разрушили ее талант, здесь ты права. Ты заставила ее дойти до предела. А я подтолкнул дальше.