— …он вымыл посуду, — тихо сказала она.

— С ума сойти! Ты его об этом попросила?

Дэни покачала головой. Ее поразило не то, что он сделал, а как и почему. Она сказала, что хочет убрать со стола, потому что отец любит есть десерт в гостиной.

— Почему бы вам тоже не пойти в гостиную и не отдохнуть, — предложил Сэм, — а мы вымоем посуду.

— Мы?

— Мы с Тимми.

Дэни и Джин на минуту застыли. Потом Джин с интересом взглянул на Сэма и одобрительно улыбнулся.

— Мне следовало давно об этом подумать, — сказал он и добавил: — Пойдем, дочка, посмотрим телевизор.

Дэни не сдвинулась с места, не зная, как реагировать на действия человека, в сущности ей незнакомого.

— Очень мило с вашей стороны, но домашняя работа не входит в ваши обязанности.

— Миссис Хармон, — Сэм укоризненно покачал головой, — я надеюсь, вы не относитесь к тем оголтелым работодателям, которые следят за каждым шагом своего работника? — Сэм приподнял одну бровь. Глаза его искрились смехом.

Дэни растерялась. Она хотела было возразить, но поняла, что он шутит, и решила ему подыграть.

— Думаю, вам не раз придется обратиться в комиссию по трудовым спорам. Может, все-таки пойдете смотреть телевизор? Вы сегодня здорово поработали. Серьезно.

— Если серьезно, то и вы немало сегодня потрудились. Что скажешь, Тимми? Твоя мама работала весь день, да еще приготовила нам такой замечательный обед. По-моему, нам надо вымыть посуду, как считаешь?

— Нам с тобой? — Тимми удивился, но был явно в восторге от такой перспективы.

Сэм прищурился, как бы оценивая их способности, и кивнул.

— Или мы не мужчины?

Тимми тряхнул рыжими кудрями и улыбнулся своей очаровательной белозубой улыбкой, от которой сердце Дэни неизменно таяло…

— Что было потом? После того, как он вымыл посуду? — допытывалась Бет.

— Ничего… Очень мило поговорил с Тимми и… пошел наверх в свою комнату.

— Интересно, как давно он занимался сексом?

— Ради Бога, Бет, он может нас услышать.

— Не услышит. Мы здесь одни, и не говори, что женщины не думают о таких вещах.

— Он же видный мужчина. Так что, наверно, не так уж и давно, — промямлила Дэни, перебирая на столе карандаши.

— Ну и что же мы будем с этим делать?

— Я подумала, если Кэрри будет собирать деньги у входа, а мы с тобой…

— Да я не о праздничном базаре.

— Я прекрасно понимаю, о чем ты, но не хочу больше об этом говорить. Я ничего не собираюсь делать, а вы можете делать, что вам угодно.

Около часа дня, когда они все еще решали вопрос, какие предметы выставить на праздничном базаре, в комнату вошел Сэм, чтобы сообщить, что он собирается в город, и спросить, чего надо купить в хозяйственном магазине. Надеясь, что он не обратил внимания на то, с каким восторгом на него смотрят ее подруги, Дэни предложила ему перекусить, но Сэм отказался, заметив, что она занята и он перехватит что-нибудь в городе.

Через час Бет и Кэрри ушли, и Дэни вздохнула с облегчением.

Вскоре Джин привез из сада Тимми.

— А где Сэм?

— Поехал в город.

— Я тоже хочу!

— Он уже уехал, — сказала Дэни, расстегивая пальто Тимми. — Кроме того, детка, Сэм у нас работает, и мы не должны мешать ему. А где твой рюкзачок? — спросила Дэни, чтобы Тимми не успел задать очередной вопрос.

— Я его взял, — ответил Джин. Тимми вспоминал о своем рюкзаке не чаще чем раз в неделю.

— Нам сегодня разрешили рисовать пальцами. — Тимми достал свой рисунок. — Я покажу его Сэму, когда он вернется! — с энтузиазмом воскликнул мальчик и убежал в свою комнату.

Тимми впервые не поделился своим творчеством с дедом.

— Прости, папа. Он так возбужден оттого, что в доме новый человек.

— И это тебя беспокоит?

— Я не хочу, чтобы ты почувствовал себя…

— Не волнуйся. Дед есть дед, и он отлично это понимает.

— Может, нехорошо, что он так привязывается к Сэму? Ведь мы его совсем не знаем.

— Все нормально. По-моему, они неплохо ладят. А насчет Сэма… Похоже, он чувствует себя на ферме лучше, чем мы когда-то. А уж у тебя на кухне…

— Ему нравится моя стряпня. Но он, по всей вероятности, уедет после Рождества.

— Все может быть. Между прочим, у тебя осталось еще то печенье с начинкой из суфле?

— Холестеринчику захотелось? — шутливо осведомилась Дэни, обняв отца за плечи.

— А Бог с ним. Как я люблю это время года! На Рождество будто все одного возраста, ты заметила? И я рад, что мой день рождения совпадает с Рождеством.

— Намекаешь?

— Да нет. К слову пришлось. — Джин сел за стол. — Но в этом есть какой-то смысл. Рождество — это начало. И у меня каждый раз такое чувство, будто мне снова представляется возможность начать все сначала и посмотреть, какие глупости опять наделаю.

— На самом деле никто никогда не начинает все сначала, — мягко возразила Дэни с улыбкой.

— Да большинство и не захотело бы. Но иногда мысль начать все сначала кажется привлекательной, а? — Джин надкусил печенье. — До чего же вкусное, скажу я тебе!

— Постараюсь побольше испечь такого же на Валентинов день.

— Я уверен, всё купят, — ухмыльнулся отец.

— Ну да, если продать все тебе одному! — Облокотившись на стол, Дэни стала вслух размышлять над тем, что сказал Джин: — Почему людям так нравится начинать все сначала? Может, потому, что надеются забыть свои ошибки? Но ведь они их снова повторят.

— Ага. Но они покажутся им менее страшными.

Какое счастье, что у нее такой отец! Как он поддерживал ее все эти годы! У него была квартира в Лонг-Бич в Калифорнии, и он ходил по домам, продавая золотые украшения, но, когда она попросила его переехать с ней и с Тимми в Айдахо, не колебался ни секунды.

Даже вот просто так сидеть с ним и беседовать было для Дэни удовольствием, пока он не заговорил о новой жизни и старых ошибках. Что толку в ошибках, если ты на них не учишься? Она, например. Сколько раз она страдала оттого, что идеализировала взаимоотношения мужчины и женщины! Чего она сейчас вдруг испугалась и почему так глупо себя ведет? Им же было так хорошо втроем!

— Значит, ты думаешь, что Сэм уедет до Нового года?

— Думаю, да. — Дэни очнулась от своих мыслей.

— Не так уж это и скоро.

— Так ведь до Рождества всего три недели.

— Что-то мне подсказывает, дочка, что много чего может случиться за это время.

Шаг за шагом Сэм проигрывал сражение в семье Дэни Хармон, в котором он хотел оставаться простым зрителем, а не участником.

Он был здесь уже неделю, и каждый из этих семи дней сидел со всеми за столом, где постоянно звучал детский смех, а каждый вечер получал чистые, благоухающие морозной свежестью полотенца от женщины, которая пахла солнцем и цветами.

Целую неделю Сэм трудился в поте лица, стараясь закончить дневную работу, чтобы иметь возможность сидеть со всеми по вечерам. Еще никогда он не чувствовал себя таким одиноким.

А временами его вдруг охватывало такое счастье, что он пугался.

Пока ему удавалось избегать общества Дэни, за исключением ланча, когда Джин отправлялся продавать выпечку Дэни или золотые украшения, а Тимми был в саду. Тогда он сидел, наслаждаясь отдыхом, и, обхватив пальцами кружку с дымящимся свежесваренным кофе, наблюдал за грациозными движениями Дэни.

Они, конечно, разговаривали, но никогда — о личном, а только о делах на ферме и о Тимми. Но Сэм чувствовал, что расстояние между ними сокращается.

Вот и сейчас…

Они все расположились в гостиной. Дэни сидела за пианино, заваленным нотами, и разучивала с Тимми рождественскую песенку для детского праздника. Джин, покачивая головой в такт музыке, отдыхал на диване. За окном был мороз, а здесь потрескивали дрова в камине и пламя освещаю комнату теплым золотистым светом.

Сэм сидел в кресле, ставшем как бы его личным местом с тех пор, как он приехал, и делал вид, будто читает газету. На самом деле его совсем не интересовало, что происходит в конгрессе. Единственным событием, стоящим внимания, были пальцы Дэни, тонкие и изящные, порхающие по клавиатуре.