Михасенко Геннадий Павлович
В союзе с Аристотелем
Часть первая
Летающая галоша
Глава первая
КОНТРАБАНДИСТЫ
По одной из улиц Перевалки — небольшого пригорода, расположенного за рекой, двое босых мальчишек в закатанных до колен штанах, Юрка Гайворонский и Валерка Теренин, гикая и свистя, катили в сторону лесозавода тележку на велосипедном ходу. Легко толкая ее перед собой каждый за свою ручку, они то переходили на шаг, то разгонялись и отпускали тележку, и она, гремя расшатанными планками и оглобельками, мчалась вприпрыжку по неровной дороге и тыкалась куда попало, как слепая лошадь. Если же впереди из подворотни, привлеченная шумом, выскакивала собака, то мальчишки делали вид, будто испугались ее, смиренно умолкали и даже отъезжали чуть в сторонку, затем с криком выделывали вдруг такой стремительный зигзаг к расхрабрившейся псине, что бедняга давилась своим лаем, врезалась головой в доски ворот, в страхе не находя лаза, и наконец с воем удирала вдоль забора. А мальчишки, насмеявшись, двигались дальше.
Улица эта тянулась вдоль речного меандра, изгибаясь под стать ему. Ближний к воде ряд домов, возникший недавно, имел маленькие дворы и огороды и местами прерывался, образуя травянистые поляны, где обычно после плавания отдыхали гуси и утки. Дальний же, с длинными, до соседней улицы, огородами, рассекался узкими переулками, которые обнаруживались только в самой близи, а издали разномастный забор казался сплошным. Дома стояли вразнобой, и всем хватало света и воздуха.
Возле моста, против дома Лукиных, которые в этом году расширили свой огород и оттеснили дорогу к самой воде, тележка, пущенная с разгона, вдруг налетела одним колесом на кирпич, подпрыгнула и, повернувшись, наискосок покатилась к меандру, радостно дребезжа планками, точно давно ждала случая искупаться, потому что было очень жарко. И, прежде чем мальчишки догнали ее, она с шумом, похожим на вздох облегчения, врезалась в камыши и по ступицу затонула.
Ребята вытянули ее и вдруг сами ощутили, как душно и жарко.
— Вот палит! — проговорил Валерка, глянув на небо. — Вот поливает!
— Слушай, Валерка, давай искупаемся, — предложил Юрка, дергая на животе майку — для проветривания. — Все равно на лесозаводе сейчас обед. Давай. Вон и лодка.
Они поставили тележку боком, разделись, прыгнули в лодку без весел и, цепляясь за камышовые стебли, выбрались на глубину.
Весной, когда переполненная река, прорвав невысокие береговые дамбы, мутными потоками устремлялась на Перевалку, когда район оказывался в кольце воды и жителей с миром связывала лишь одна, тоже частично затопленная железнодорожная линия, идущая от лесозавода к Новому городу, вот тогда сирота-меандр обновлял свою желтую, тухлую воду. Затем река опадала, и уже к середине лета вода в протоке опять застаивалась, зарастала камышом и подергивалась ряской — озерцо глохло. И только в редких уширениях до самой осени блестели голубые тарелки разводий.
Мальчишки, когда кончились камыши, руками выгребли на чистое место, куда еще ряска не успела дотянуться, и нырнули. Теплый слой так резко сменялся холодным, что тела их невольно изогнулись и выскочили на поверхность. Валерка успел глотнуть воды и, ухватившись за лодку, откашливался. Юрка шлепками обрушил на него водопад брызг. Валерка сперва загораживался было рукой, потом поднырнул под лодку и укрылся по другую ее сторону. Прочистив горло, он неожиданно напал на Юрку, и завязался морской бой.
Устав, ребята опять забрались в лодку и разлеглись на дне, нюхая свои плечи и морщась: вода была уже несвежей.
— Скоро в море будем купаться. Там — во! — водичка, не то что в этой лоханке, — проговорил Юрка, глядя в небо. — На ГЭС всегда есть море… Аркаша вот-вот за нами приедет… Борьба с природой. Современность… Увидишь портальный кран. И не будет нам никакого позора.
Аркадий был старшим братом Юрки. Он учился в строительном институте, бывал на многих стройках и часто подзадоривал мальчишек, спрашивая, готовы ли они к великим битвам и походам. Они были готовы ко всему, но ни битв, ни походов не было. Уезжая этим летом на практику, на строительство гидростанции неподалеку от их города, Аркадий журил ребят: мол, это позор — жить в тридцати километрах от большущей стройки и ни разу не побывать на ней; куда смотрят учителя — ведь нельзя же юные умы ограничивать мирком Перевалки, потому что Перевалка хоть и не затхлое, но болотце. Он обещал приехать за мальчишками и показать им борьбу человека с природой, чтобы они прониклись духом современности. Валерку, кроме того, очень интересовал портальный кран, потому что Валерка занимался выпиливанием и недавно купил чертежи этого крана.
С приглушенным свистом, делая разворот, над Перевалкой прошел ТУ-104, серебристый, похожий, особенно вдали, в легкой дымке, на чебака.
— В Толмачихинскую полетел, — проговорил Юрка. — Высоко. С него, наверное, и море видно.
— Море, море! А вот не пустит меня папка — вот и все море, — сказал Валерка.
— Отпустит.
— Ты плохо его знаешь. Ему что первое придет в голову, то он и сделает, не рассуждая. Хорошо ли, плохо ли — все равно, сказал — всё. Скорей бы в поездку отправился. Знаешь, как хорошо, когда его нет дома. Тихо, спокойно, как сейчас вот в этом озере.
Василий Егорович, Валеркин отец, работал проводником на поездах дальнего следования и постоянно был в продолжительных разъездах. Его домашние «остановки» длились не более четырех-пяти дней, и снова — колеса.
— Ничего, — сказал Юрка, — уговорим.
— А тут еще эти огурцы.
У Гайворонских и Терениных кто-то стал шарить по огуречным грядкам, причем не срывал огурцы начисто, а портил их — обгрызал. Взрослые ворчали на мальчишек — де, не можете уследить, а Валеркин отец, Василий Егорович, ругался по-настоящему и даже грозил ремнем. Но сколько ребята ни караулили, вор не попадался.
— Ничего, — сказал Юрка, — поймаем. Невидимок вон в книжках и то ловят. Надо как-нибудь с ночевкой в огороде остаться — и разбойник будет наш… Ну, нырнем еще по разу?
Обратно выгребали тоже на лодке, потому что добираться вплавь до берега было жутко — тина и невидимые водоросли бороздили по животу, цеплялись за руки и за ноги, и казалось, что под тобой копошится кто-то живой и мерзкий и вот-вот утянет на дно.
Одеваясь, Юрка кивнул на дом Лукиных:
— Барыги-то что-то не видно, гостит, наверное, где-нибудь у дедушки или у бабушки. — Юрка имел в виду Фомку Лукина, одноклассника.
— Наверное, — согласился Валерка.
Мальчишки выкатили тележку на дорогу и продолжили свой путь на лесозавод. Им нужно было штук десять ровненьких, гладеньких досточек для настольной игры «Хоккей». Эти досточки можно было достать только на лесозаводе, да и там их никому не давали и не продавали. Мальчишки попросту собирались украсть их. Эта мысль пришла в голову Юрке. И он сумел убедить осторожного Валерку, что в этом нет ничего страшного, нужно только хорошенько спрятать их, чтобы обмерщица не заметила.
На лесозаводской двор пропускали свободно. Ребята подогнали тележку к транспортеру, по которому нескончаемо выбрасывались из цеха отходы древесины. Валерка принялся накладывать обрезки горбыльков, а Юрка тотчас улизнул и скоро вернулся с первой партией контрабанды. Он оглянулся, сунул досточки под ворох обрезков, сказал: «Тс-с» — и снова скрылся. Так он сделал три «рейса».
— Двенадцать штук. Хватит?
— С ума сошел. Конечно, хватит. Даже лишнее. Вон виднеется.
— Это мы сейчас замаскируем.
Юрка взобрался по козлам на подмостки, где был укреплен транспортер, и стал прямо на ходу снимать с ленты обрезки пошире и бросать их вниз.
