— У тебя рога светились, — немного невпопад сказал я, нежно поглаживая девушку ладонью по бедру. — Я дотронулся, и меня как дубиной огрело по голове. Зря, наверное… Хотя не скажу, что ощущения были неприятные.
— Кровь Хаоса, — ответила Шелли, как будто это могло мне хоть что-то объяснить. — Вообще-то ты ничего не должен был почувствовать… Но почувствовал, странно.
Девушка задумалась, поглаживая кончиками пальцев мою грудь и задерживаясь на шрамах. Ну да, мне не только лицо тогда осколками распахало, практически такие же шрамы, даже поглубже, украшали и левый бок, и бицепс левой руки.
— А поподробнее можно, — попросил я.
— Я не хотела тебе рассказывать, ты бы тогда начал меня бояться, а мне этого не хотелось, очень-очень. — Тифлингесса дотянулась до одеял, которые мы сбили в один комок, валявшийся сейчас где-то в ногах, накрыла нас обоих и опять пристроилась мне под бок. — Все разумные боятся Хаоса, это нормально…
— Ну я не из пугливых. — Притянул голову Шелли к себе и осторожно поцеловал, девушка с удовольствием ответила.
— Ты просто не понимаешь. — Она все-таки оторвалась от моих губ и продолжила: — Хотя ты уже видел… Ну тогда, в Перевальном, когда я Гарриона чуть было на поединок не вызвала.
— Это когда у тебя вместо кожи чешуя выросла? — уточнил на всякий случай. — Но я думал, что ты специально это сделала.
— Не совсем, — вздохнула Шелли. — Специально я вызвала у себя ярость, а потом уже начала перекидываться. Да и чешуя и шипы — это только внешнее проявление проснувшейся крови предков…
— Вот и расскажи, — предложил я, поглаживая девушку в разных интересных местах.
— Ой, что ты делаешь? — несколько наигранно возмутилась она, только еще ближе придвинулась ко мне, да и хвост ее начал обнаруживаться в самых неожиданных местах. — Я же сейчас возбудюсь… ой, возбужусь, и тогда точно ничего не расскажу.
Успокоившееся было пламя в ее глазах снова бешено заплясало, да и серебряные прожилки на рогах тоже начали потихоньку разгораться… Короче, она мне действительно ничего не рассказала, мы занялись кое-чем другим. И накрыло меня еще сильнее, чем в первый раз, вот только теперь я какой-то частичкой сознания ощущал еще и Шелли рядом с собой. Не знаю, реальные это были ощущения или иллюзия.
— Уф-ф-ф, ты действительно нечто особенное, — довольно выдохнула тифлингесса, когда нас наконец отпустило. — После этого дела я еще никогда так не выматывалась… Интересно, твои все такие же?
— Пойдешь попробуешь прямо сейчас или подождешь до следующей ночи? — немного с подковыркой спросил я, несколько шокированный такой постановкой вопроса.
— Вот еще, — теперь уже по-настоящему возмутилась Шелли, даже кулаком меня в грудь ткнула. — Ты мне больше всех нравишься, тем более что с остальными я себя так уютно не чувствую. С тобой спокойно и очень хорошо, даже и без этого дела… Хотя с этим делом еще лучше. А про других… Я Алаири спрошу, у нее решимость была на всех частях тела нарисована сегодня вечером, так что я завтра буду консультироваться у старшего поколения.
— Не заметил, чтобы тебе требовалась консультация старших, — немного насмешливо сказал я.
— Опыт лишним не бывает, — хихикнула мне под мышку Шелли, но потом посерьезнела. — Да, про кровь Хаоса… Все равно, если не я, так другие расскажут, лучше уж мне самой.
— Вот и рассказывай, — подзадорил я ее.
— Хорошо, если не засну. Только обними меня покрепче. — Я прижал жутко довольную тифлингессу к себе, и она продолжила: — Только тут надо с самого начала… Понимаешь, есть Хаос, Великий и Изменчивый. Некая то ли субстанция, толи сущность… Никто не знает, что это такое. Теории разные выдвигают, спорят все, кому не лень, но определенно утверждать никто ничего не может. Ну вот, периодически от него откалываются куски, из этих кусков и возникают со временем новые миры. Там на самом деле настоящая круговерть, какие-то миры откалываются, какие-то обратно падают в Хаос, снова становясь им. Некоторые удаляются, становятся более упорядоченными, на них жизнь возникает, иногда разумные приходят или развиваются в этих новых мирах сами по себе. Правда, тут понятие «удаляются» не совсем верно, точнее сказать, в некоторых мирах начинают возникать элементы порядка, а некоторые, наоборот, скатываются обратно… Миры, которые толь-ко-только образовались или находятся буквально в шаге от того, чтобы скатиться обратно в Хаос, называют пограничными. Но на границе с Хаосом понятия времени и пространства весьма и весьма относительны. Я сама не очень все это разумею, мне папа рассказывал, он был там один раз. Ты понимаешь, о чем я…
— Кажется, да, — пытался уложить в своей голове несколько абсурдную для человека моего мира картину мироздания. И ведь это явно не предположения, Шелли рассказывала так, что становилось ясно: так оно и есть на самом деле. Но с другой стороны, чем это хуже нашей теории Большого взрыва, в конце-то концов, по крайней мере хотя бы доказательства присутствуют: вон живое свидетельство существования Хаоса рядом со мной лежит, ну по крайней мере она сама так утверждает.
— Так вот, а иногда от Хаоса отваливаются части, которые не становятся мирами, — продолжила девушка. — Эти части каким-то образом обретают свое собственное сознание, обретают личность. Так и появляются те, которых мы на Дее называем демонами Хаоса, наши предки. Они обычно обитают в приграничных мирах или непосредственно на самой границе, но иногда отправляются прогуляться по другим мирам. Ну и оставляют потомство, случается и такое…
— Подожди, подожди, — перебил ее я. — А как же генетическая совместимость и все такое? Как вообще из той же субстанции, из которой получаются миры, может само по себе образоваться достаточно сложно устроенный организм, который еще и потомство оставлять способен?
— Ты не совсем правильно меня понял, — как-то грустно сказала Шелли. — Демоны это не существа, они сущности. Их даже нельзя назвать детьми Хаоса, они сами Хаос и есть. И выглядеть, нет, не выглядеть… Быть они могут кем угодно. Даже понятия «мужчина» и «женщина» для демонов весьма относительны. Общаясь с двуполыми существами, они подгоняют свое сознание под один из полов, чтобы было проще находить общий язык. Впрочем, для многих из них пол не является чем-то постоянным, они вполне могут его менять по своей прихоти. Но не суть… Так вот, шатаясь по мирам, демоны Хаоса оставляют потомство: нас, тифлингов, полукровок. Первое поколение тифлингов — это наполовину сам Хаос. Но так получается, что рождаемся мы больше похожими на своих предков — разумных, от демонов у нас остаются рога и хвост. Как правило… Но также мы наследуем и некоторые метафизические способности Хаоса, например невосприимчивость к магии, не полную, конечно, но и то, что есть, тоже весьма неплохо, еще кое-что по мелочам, ауру, например, видим. Но это все ерунда, самое главное то, что наше сознание как бы раздвоено. Постоянно работает та его часть, в которой мы обычные личности, как и все прочие разумные. Но в нас еще живет и частица Хаоса, например, когда мы очень сильно разозлимся или обидимся… В общем, на эмоциональном пике просыпается наше второе сознание — хаотическое. И мы тогда становимся почти как наши предки. В частности, можем принимать такую телесную форму, какая нам нужна… Собственно, это ты и видел в Перевальном, я начала превращаться в настоящего демона Хаоса…
— Полезная такая способность, — хмыкнул я. — Интересно, как же вас тогда вампиры одолеть смогли?
— Страх — это, пожалуй, единственное действенное средство против нас, — грустно констатировала Шелли и как бы нехотя продолжила: — Но я не сказала тебе самого главного. Наиболее важно то, что когда просыпается кровь Хаоса, меняется еще и наше сознание. Хотя нет, не совсем точно, скорее, Хаос подменяет собой наше сознание. Собственно, обучение контролю в том и состоит, чтобы научить нас контролировать Хаос, когда он просыпается.
— И что такого страшного в Хаосе, — спросил я скорее риторически, однако Шелли ответила:
