— Это объясняет первую ночь, Ланс. А что же насчет всех других? Почему ты позволил этому обману продолжаться и продолжаться, наполняя мою голову такой чепухой, говоря мне, что ты…

Ее голос прервался, и Ланс подумал, что она заплачет, но Розалин крепко сжала губы, изящная линия ее подбородка напряглась.

Он сжал ее руку, лаская эти нежные пальчики, пытаясь вдохнуть в них тепло, утешение, которое, казалось, не мог выразить иначе.

— Я не знаю, — прошептал Ланс. — Я сам с трудом понимаю, что заставило меня продолжать этот маскарад так долго, когда я должен был сразу сказать тебе правду, — он невесело усмехнулся. — Черт, я почти хочу, чтобы здесь вместо меня был сэр Ланселот. Он всегда лучше знал, что сказать тебе.

Розалин вырвала у него руку.

— О, прекрати это, Ланс! — воскликнула она. — Нет никакого сэра Ланселота. Есть только ты.

— Да, его нет, — грустно покачал головой Ланс. — Лишь мечта, которую я создал для нас обоих. Ты была девицей, оказавшейся в бедственном положении. И тебе нужен был герой. Такой, каким я всегда хотел быть: рыцарь в сверкающих доспехах. И ты смотрела на меня так, как будто я действительно был им… и я мог, хоть ненадолго, им притвориться.

Розалин подняла на него глаза, теперь их выражение было скорее сожалеющим, чем разгневанным.

— Ты знаешь, что из всего этого ранит меня сильнее всего, Ланс?

— Что я не сказал тебе правду? Даже прошлой ночью, Розалин, я хотел сделать это. Я просто слишком сильно боялся, что…

— Нет, не это, — она вскочила на ноги, пройдя мимо него. — Это не имеет ничего общего с сэром Ланслотом. Это то, как ты заставил меня чувствовать себя, когда был Лансом Сент-Леджером. Что я сильная, способная на все женщина. Что ты уважаешь меня, мое мнение, мой ум.

— Розалин, это так и есть.

— Нет, очевидно, нет, да и почему должно быть иначе? Мечтательная маленькая дурочка, готовая поверить во все, глупая школьница, лелеющая нежные чувства к тому, кого даже не существует.

— Розалин, — Ланс направился к ней, пытаясь обнять, но она ускользнула от него, покачав головой.

— Все в порядке. Я наконец-то повзрослела. Ты больше не должен утруждать себя, притворяясь сэром Ланселотом. Тебе даже не нужно притворяться, что любишь меня.

Быстрее чем он смог остановить ее, она выбежала из спальни, исчезнув под аркой и направившись вниз по винтовой каменной лестнице. Но прежде он заметил разочарование, ненависть к самой себе в ее потемневших глазах. Эмоции, которые он знал слишком хорошо потому, что сам испытал их в полной мере. В тот день, когда понял, как глупо вел себя по отношению к Адель Монтерой.

Ланс бросился было за Розалин, но тут же остановился, чувствуя себя смертельно уставшим. Его милая Владычица Озера… какого черта он сделал с ней? И сможет ли он когда-нибудь исправить это?

В руках Розалин прошлой ночью он воспарил до небес и познал рай. Но, поверьте, Ланс Сент-Леджер всегда найдет способ превратить его в ад.

Возможно, все, что нужно Розалин — это немного побыть в одиночестве, выплакать боль из-за его обмана, подумать, успокоиться. Но Ланс, казалось, не мог оставить ее одну.

Боже правый! Его леди даже не понимала, что он чувствует к ней. Он шагал взад-вперед перед дверью ее спальни, которая оставалась закрытой перед его лицом, запертой от него.

Ланс напрягался, прислушиваясь, думая, что сможет успокоиться, если услышит сквозь толстое дерево хотя бы приглушенные рыдания. Но эта ужасная тишина начинала нервировать его.

Он снова постучал, умоляя, возможно, в сотый раз:

— Розалин, пожалуйста, просто позволь мне войти. Я не буду пытаться дотронуться до тебя. Я просто хочу поговорить с тобой.

Никакого ответа. Даже «отправляйся к дьяволу».

Ланс постучал громче.

— Ты должна выслушать меня, Розалин. Пожалуйста! Ты должна хотя бы позволить мне сказать, как я люблю тебя. Я лгал тебе о многих вещах, но об этом никогда.

Ничего, только безжалостное молчание.

Страх и отчаяние лишали его терпения. Наклонившись, он закричал в замочную скважину, не обращая внимания на то, что его могли услышать слуги, проходящие мимо:

— Проклятье, Розалин. Если ты не откроешь эту дверь, клянусь, я брошу свое тело здесь на полу и пройду сквозь стену. Мне все равно, что сейчас день.

Прежде чем она успела ответить, или Ланс смог хотя бы начать осуществлять свою угрозу, он услышал размеренный стук деревянной ноги Уилла Спаркинса. Дворецкий Сент-Леджеров приближался, без сомнения привлеченный всем тем шумом, который поднял Ланс, но того это не заботило.

— Розалин! — Ланс с раздражением заколотил кулаком в дверь.

— Мастер Ланс…

— Не сейчас, Спаркинс, — отрезал Ланс. — Как ты видишь, я немного занят.

— Мастер Ланс, пожалуйста.

Что-то в голосе пожилого мужчины заставило Ланса оглянуться. Несмотря на страшный несчастный случай, который оставил Уилла Спаркинса без ноги, Ланс никогда не видел, чтобы слуга выглядел иначе, чем веселым и спокойным. Но сейчас его глубоко посаженные глаза смотрели на Ланса из-под прямых русых волос с таким необычно мрачным выражением, что рука Сент-Леджера замерла на дверной ручке.

— Сэр, вам нужно пройти на кухню. Немедленно.

— В чем, черт побери, дело? — требовательно спросил Ланс.

— Кое-что случилось с вашим братом.

— Вэл? Боже правый, не говорите мне, что он уснул с зажженной свечой и снова чуть не спалил свою подушку, — но, несмотря на свои нетерпеливые слова, Ланса начала бить нервная дрожь.

— Нет, сэр. В мастера Валентина стреляли.

— Что?! — Ланс убрал руку с двери Розалин. Он смотрел на Уилла Спаркинса, как будто старик сошел с ума. В Вэла стреляли? Это было нелепо, если только Вэл не попытался почистить заряженный пистолет. Его брат ничего не знал об огнестрельном оружии и еще меньше заботился о нем. — Ты говоришь о каком-то несчастном случае?

— Нет, сэр, — Уилл с трудом сглотнул. — Прошлой ночью, очевидно, произошло какое-то столкновение между мастером Вэлом и капитаном Мортмейном.

Ланс почувствовал, как его кровь застыла в жилах. Рейф и Вэл дрались на дуэли? Нет, это также было невозможно, попытался уверить себя Ланс. Он положил конец всей этой чепухе в тот день в библиотеке, когда предупредил Вэла держаться подальше от Рейфа.

И он завтракал с Рейфом только вчера утром, сглаживая острые углы между ними. Рейф бы не стал стрелять в его брата. Он бы не смог.

Сердце Ланса начало биться слишком быстро. Он протиснулся мимо Уилла, направляясь к лестнице, и не заметил, как открылась дверь Розалин.

Уилл, прихрамывая, бросился за ним, пытаясь держаться рядом, пока Ланс на ходу взволнованно выпаливал вопросы.

— Куда Вэл ранен? Насколько тяжело? Куда вы положили его?

— В кладовой, сэр, но…

Ланс не стал дожидаться продолжения. Он сбежал по лестнице, оставив Уилла далеко позади: болезненное чувство ужаса клубком свернулось в его желудке.

Ужаса, такого же холодного, как тот неясный кошмар, который необъяснимым образом заставил его проснуться прошлой ночью. Нет, не кошмар. А скорее ужасное предупреждение о том, что может его ожидать.

Ланс пронесся по узкому коридору, который вел к маленькой комнате за кухней. У дверей кладовой собралась толпа слуг: мрачные лакеи, испуганные горничные и даже старший сын Уилла, Джем, мальчик, который работал в гостинице «Огонь дракона».

Мальчик подошел к Лансу, слезы оставляли грязные дорожки на его худом лице. Он так сильно рыдал, что Ланс едва понимал его.

— О, мистер Ланс. П-простите. Должен был остановить его. Н-не должен был давать ему этот ключ.

Но Ланс безжалостно отодвинул мальчика в сторону, его сердце грохотало от сильного, почти болезненного страха. Он прошел в кладовую — мрачную комнату, которую он с детства ненавидел, поскольку она в его воспоминаниях была связана с переломами и горькими лекарствами.

Вэл лежал на деревянном столе, и Ланс мгновенно остановился при виде его. В последние годы он часто считал брата слабым, но сейчас Вэл выглядел пугающе уязвимым, как будто он уменьшился.