Эмма снова скрестила руки на груди. Ее поза и выражение лица ясно показывали, что выдержка ее на пределе.

Дэн медленно поднялся. Он совершенно не хотел расставаться ни с ней, ни с мальчиком, которого уже успел полюбить. Да, могло оказаться, что Сирил не его сын, но ведь легко могло случиться, что… Очень легко.

Дэну было достаточно того, что такой шанс существовал. Да и кроме того, ему по какой-то непонятной причине было совершенно неважно, кто в действительности зачал этого ребенка. Он уже полюбил мальчика, как будто Сирил был его собственным сыном, и представлял, как будет воспитывать его и заботиться о нем. Такое чувство было ему совершенно незнакомо. До сих пор Дэн испытывал к детям полнейшее равнодушие.

— Полностью с тобой согласен, Эмма, — тихо произнес он. — И мне тоже не хочется, чтобы между нами впредь были какие-нибудь расчеты. Прощай, — сказал он и, кивнув ей, прошел мимо в коридор, открыл входную дверь и оказался на улице.

Дэн еще точно не знал, что будет делать, у него не было определенного плана, как добиться цели. Но он знал, чего хочет, и не сомневался, что рано или поздно сумеет добиться своего. Он собирался покорить сердце этой женщины, завоевать ее любовь так же, как был покорен он сам. Эта женщина владела всеми его помыслами, эта смелая, стойкая, божественно красивая женщина… Женщина, которую он полюбил с первого взгляда…

— Прости, что спрашиваю тебя, — вежливо поинтересовалась Энн за обедом в тот же вечер. — Скажи, ты продолжаешь встречаться с той… той самой замужней особой?

Сначала Дэн хотел изобразить удивление, смешанное с возмущением, но увидел в глазах матери самую настоящую тревогу. Немного поколебавшись, он решил рассказать ей об Эмме и Сириле все от начала и до конца. Она все равно рано или поздно узнала бы о них, потому что с этих дней они стали частью его жизни. Правда, он и сам не знал, как добиться этого. Он успел рассказать ей обо всем и закончил, когда она принялась разливать кофе по чашкам.

— Вот такие дела, — подвел он итог своей истории и, увидев, что мать хочет что-то сказать, предупредил: — Только, мама, пожалуйста, не пугайся. Я действительно собираюсь жениться на Эмме. Может быть, Сирил и не мой сын, но для меня это совершенно безразлично. Поверь, мама, это замечательный ребенок, и у него обязательно должен быть отец. И я очень хочу стать им.

Энн с сомнением покачала головой.

— Но… Но ведь Эмма не желает иметь с тобой ничего общего!

Вот и доверяй после этого матери свои проблемы!

— Да, я понимаю это, — бросил он, опрометчиво поддаваясь сомнениям, немедленно охватившим его при воспоминании о решительности Эммы. — Но верь мне, мама, я обязательно буду пытаться изменить ее мнение о себе и добьюсь этого.

— А как ты себе это представляешь? — недоверчиво спросила Энн. Сомнения с новой силой принялись терзать Дэна, хотя он изо всех сил старался не поддаваться пессимизму.

— Тебе обязательно нужно все испортить своими страхами, мама? — возмутился он. — Да, пока я не знаю, что и как нужно делать. Но это только пока. И вообще, мне надо выспаться и прийти в себя. — Он поставил свою чашку на раковину. — Вот сейчас пожелаю моей лучшей в мире мамочке доброй ночи и тут же отправлюсь спать.

Энн покачала головой, услышав эту сентенцию. Она встала и поставила на стол свою чашку с недопитым кофе.

— Нельзя заставить женщину полюбить тебя, сынок, — сказала она. — Впрочем, как и выйти за тебя замуж.

— Думаешь, нет? — с вызовом спросил он. — А вот я думаю совсем по-другому. Она однажды доказала мне, что я что-то для нее значу. А если ничего не выйдет, то я все равно найду какой-нибудь выход и добьюсь своего! Пусть даже для этого мне придется сделать что-то невозможное!

Энн с ужасом смотрела на сына. Она надеялась, что он все-таки достаточно умен, чтобы не натворить глупостей. Хотя она знала, что такое мужчина, охваченный страстью. В глубине души она еще не смирилась до конца с выбором сына. Все же Эмма, какие бы чувства ни питал к ней Дэн, совершила с позиций впитанного Энн с самого детства кодекса поведения непростительный грех — обманула мужа. Пусть даже для благой цели, но все-таки…

— Дэн, сынок, а ты уверен до конца в своих чувствах к ней? — осторожно спросила Энн.

— Мама, перестань! Ты опять со своими предрассудками столетней давности.

— Послушай, Даниэль-джан. — Мать называла его так, на родном армянском языке, только когда хотела завести самый доверительный разговор. — Поверь, я желаю тебе только добра. Я не хочу, чтобы ты потом проклинал себя… и ее тоже.

Дэн нахмурил брови.

— Мама, я уверен в этом так же, как и в том, что ты — моя мать. Эмма — не просто легкое увлечение. Это чувство на всю жизнь.

— Дай бог, если это так и будет. Но тогда ты должен немало потрудиться, чтобы изменить ее отношение к себе. Твое поведение, ваша последняя встреча оскорбили Эмму. Ты говоришь, что полюбил ее сына, как родного. Докажи это ей. Докажи, что она для тебя не просто очередная девица на одну ночь, а будущая жена, мать твоих детей. Ты говоришь, что они с Селией и мальчиком живут в ветхой развалюхе. Помоги им привести дом в порядок. Помоги сам, ты ведь когда-то умел и любил возиться с такими делами. Она обязательно оценит это.

Лицо Дэна озарила ослепительная улыбка, и Энн поняла, что на этот раз она попала точно в цель. Дэн вскочил со стула и порывисто обнял мать.

— Какая замечательная мысль, мама! Я сам никогда бы не додумался до этого. Если бы ты знала, как я тебе благодарен! Завтра же утром я последую твоему совету. Спокойной ночи, мамочка! Спасибо тебе огромное.

Энн отправилась спать, изо всех сил пытаясь настроить себя на оптимистический лад. Но как она ни старалась, до конца победить сомнения не удалось. Вдруг все же ее опасения окажутся отнюдь не беспочвенными, и Эмма — как бы ни расхваливал ее Дэн — хитренькая мелкая хищница, ловкая шлюха? Вдруг ей нужны только деньги Дэна, и она ловко подцепила его на крючок с помощью ребенка, а выйдя за него замуж, очень скоро поступит с ним так же, как и с покойным Реймондом Форстером?

Затем ее мысли занял ребенок, который вполне мог быть ее внуком. Будет очень обидно, думала она, если это окажется совсем не так и малыш — сын мужа Эммы. Но как бы там ни было, Реймонд Форстер уже умер и ему безразличны проблемы живущих на земле, а Дэн— она свято верила в это — станет замечательным отцом. Он обязательно сделается отцом, самым настоящим отцом этому малышу, если только все будет так, как мечтается ее сыну.

— Господи, пусть все будет так и именно так, — молилась Энн перед тем, как лечь спать, — ты же знаешь, он достойный человек.

Когда следующим утром Дэн подъехал к дому Форстеров, он был совершенно пуст. Его охватил страх, но, увидев в песочнице на заднем дворе раскиданные игрушки Сирила, он успокоился. А заглянув в окно кухни, разглядел возле мойки несколько грязных тарелок. Трудно было вообразить, что аккуратистка Селия может уехать из дома, не вымыв посуды. Она была той же закваски, что и его собственная мать, никогда не допускавшая беспорядка и разгильдяйства.

Другое дело Эмма. Она легко могла бросить все дела ради чего-то более важного. Дэн начал думать, ради чего она могла бы оставить на потом мытье посуды, и в конце концов отпрянул от окна. Он здесь затем, чтобы завоевать ее любовь, а не подглядывать в окна. И он принялся осуществлять то, что советовала мать. Для начала он решил привести в порядок дворик возле дома. Рьяно взявшись за газонокосилку, Дэн через час превратил заросший бурьяном газон в образец садоводческого искусства. Он облазил и клумбы, выполов все сорняки и подровняв осыпавшиеся края. На это ушло еще полтора часа. Но обитатели дома все еще так и не подали признаков жизни.

Дэн быстро перебрал в уме причины, по которым их могло не быть дома: пошли по магазинам, отправились к доктору или просто решили покататься. Взглянув на часы, он увидел, что уже половина двенадцатого. Вряд ли они решились бы так долго гулять с одиннадцатимесячным ребенком. Сирилу обязательно нужно поспать днем.