– Она сделает все необходимое, – сказал он. – Ты останешься здесь.

– Я никогда не чувствовал себя уверенно в этом мире, – задумчиво произнес Армиан. – Я не способен к полевым работам... В любом другом месте я, пожалуй, чувствовал бы себя гораздо лучше.

Джаг посмотрел на Кузнечика и взял его за плечи.

– Ты должен остаться, – тихо сказал он. – Никто не знает, что произойдет, но твое место здесь. Ты становишься хранителем лагеря.

– А если ничего не изменится?

– Тогда поступай по своему усмотрению. А сейчас следи за тем, чтобы здесь ничего не нарушилось. И если все станет как прежде, ты объяснишь, что произошло.:.

– Но если все станет как прежде, полезут лягушки! – воскликнул Армиан.

Джаг широко развел руками.

– Возможно и такое... Возможно, нет... – сказал он. – Риск есть, ты прав. Я об этом думал, но иного пути у нас нет.

Он указал рукой на готовые к взлету вертолеты, на очередь женщин и детей.

– Даже если спасутся только они, это уже кое-что значит, разве не так? Мир принадлежит тем, кто двигается. И они имеют на это право. Ладно, поехали. Я понимаю, что время не имеет сейчас никакого значения, но нет смысла и тянуть резину...

Армиан остановил джип на окраине лагеря, и Джаг пересел на место водителя.

– Не грусти, парень, – сказал он, кладя руку на рычаг переключения скоростей. – Я твердо намерен возвратиться и даже не прощаюсь с тобой.

Он с непривычки резко бросил педаль сцепления, и джип, дернувшись, помчался назад к танку.

Армиан мрачно смотрел ему вслед.

Доехав до танка, Джаг, не торопясь, осмотрел местность.

Пылу в нем заметно поубавилось. Теперь собственные доводы стали казаться Джагу менее очевидными. Разработанная им теория вроде бы казалась правдоподобной, но пока ничто не могло ни подтвердить ее, ни опровергнуть. Оставалось только проверить ее на практике.

Джаг глубоко вздохнул и, выйдя из машины, пошел к "Тигру".

Для человека, привыкшего к бескрайним просторам, внутреннее пространство танка, погруженное в полумрак, показалось теснее гроба. В воздухе чувствовался резкий, дурманящий запах масла и бензина.

Любопытство пересилило, и Джаг задержался внутри танка. Он быстро осмотрелся, машинально поглаживая рукой все, что находилось в пределах досягаемости, испытывая удовольствие от прикосновения к различным гладким деталям.

Его взгляд случайно упал на лицо мертвой брюнетки, которую он, втащив обратно в танк, усадил на место заряжающего, и кровь застыла в жилах Джага.

Облик трупа изменялся с пугающей быстротой: кожа приобрела зеленоватый оттенок и начала отслаиваться целыми пластами Волосы разметались липкими прядями по лицу, уже изрытому гнойными бороздками, которых становилось все больше и больше. Струйки вязкой жидкости текли по всему ее телу, а одежда на глазах Джага превратилась в пыль.

Отвратительная масса стекала под ноги Джага, и ужасный запах разложения заполнил боевой отсек.

Джаг подался назад, будучи не в силах сдержать крик. Тело женщины продолжало разлагаться у него на глазах. По полу растекалась человеческая грязь. Из-под разложившихся мышц показались кости. В течение нескольких минут с тела исчез последний кусочек ткани, и у ног Джага остался пожелтевший скелет.

Джаг опять закричал. Время сошло с ума. Дни сменяли друг друга, как секунды.

Неожиданно странное ощущение заставило Джага насторожиться. Он поднес к лицу руку и внимательно осмотрел глубокий ожог, наискось пересекавший его ладонь. Рана медленно затягивалась, а вскоре он перестал ощущать и боль в мышцах.

Дрожь пробежала по телу Джага. Он подвергся обратному ходу времени, он молодел!

Охваченный паникой, Джаг торопливо выбрался из танка и побежал к джипу. Блондинка находилась на прежнем месте. Джаг с облегчением вздохнул. Но его радость оказалась преждевременной: лежавшая на заднем сиденье девушка тоже испытывала на себе причуды времени.

На глазах у Джага у нее начали расти волосы и ногти, лицо стало покрываться глубокими морщинами, вздулись живот и бедра, на ногах проступили толстые фиолетовые вены, грудь стала дряблой и плоской. Блондинка постарела в одно мгновение.

Ошеломленный Джаг в растерянности оглядывался: по всей пустыне слизь съеживалась, отступая словно море при отливе.

День, ночь, солнце, луна помчались друг за другом в сумасшедшем ритме, бомбардируя Джага ослепительными вспышками, которые отупляюще действовали на его сознание.

Джаг понял, что нельзя терять ни секунды. Он подхватил блондинку под мышки и потащил к танку.

Из люка пахнуло нестерпимой вонью, но Джага это не остановило, чего нельзя было сказать о пленнице, оказавшейся очень чувствительной к запаху. Но вид останков ее боевой подруги изменил поведение блондинки. По крайней мере, Джагу удалось без особых проблем усадить ее за рычаги механика-водителя.

Направив на нее "люгер", чтобы ей стало ясно, что он не шутит, Джаг знаком велел запустить двигатель и дать задний ход. Чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, он отметил, что молодеет не так быстро, как стареет блондинка. Но это открытие не очень-то его успокоило.

Взревел мощный двигатель, и корпус танка задрожал. "Тигр" тронулся с места. Застигнутый врасплох, Джаг ударился о замок пушки и рассек себе бровь.

Оглушенный ударом, он выронил пистолет и принялся протирать залитый кровью глаз. Тряся гудящей головой, Джаг полез к отсеку механика-водителя, даже не подобрав "люгер". Танк двигался вперед, удаляясь от щели.

Джаг протянул руку и схватил женщину за плечо, встряхнул ее, как мешок, и закричал, чтобы она сдала назад. Только тут он заметил, что обращается почти к трупу. Кожа рук, сжимавших рычаги управления, покрылась старческими пятнышками и сморщилась, белокурые волосы приобрели грязно-желтый оттенок. Неожиданно Джаг почувствовал, как тело под его рукой обмякло и свалилось на бок.

Даже не убедившись, что она мертва – это было излишним, да и время не ждало – Джаг с трудом пролез на освободившееся место механика-водителя и припал глазами к окулярам перископа, пытаясь определить направление движения. Теперь он понял, что вместо того чтобы дать задний ход, танкистка предпочла просто сделать круг.

Неожиданно воздух внутри "тигра" наполнился мелкой, как мука, рыжей пылью. Приступ кашля заставил Джага прервать наблюдение. У него зашевелились волосы на голове, когда он понял, что это – ржавчина, стремительно разъедающая танк.

"Тигр" старился на свой манер.

Заметив на грунте прежние следы гусениц, Джаг взял их за указатель направления и прибавил газу.

Сжав зубы, Джаг напряженно смотрел, как медленно сокращается расстояние до исходной точки... Еще десяток метров, и танк доползет до выхода "наружу". Но теперь уже ничто не указывало на местонахождение темпоральной трещины.

Внезапно все вокруг изменилось. Произошла как бы смена декораций. Поле зрения Джага оказалось перекрытым какой-то сверкающей спиралью, и на него пахнуло космическим холодом.

"Тигр", грохоча, двигался на предельной скорости, как вдруг лопнул палец, соединявший траки левой гусеницы. Танк круто развернуло влево, и его двигатель заглох. Жалкие попытки Джага "оживить" бронированное чудище ни к чему не привели. Проклиная судьбу, полузадохнувшийся от пыли ржавчины, беспрестанно кашляя, он оставил рычаги и через люк башни выбрался из чрева умирающего монстра.

Небо над Джагом было безоблачным, но чернильно-черным. Вырываясь из воронки в земле, ветер набирал силу, образуя воздушный круговорот, порождавший протяжный скорбный стон.

Джаг спрыгнул на землю и обнаружил, что "Королевский Тиф" остановился точно там, где заканчивались следы гусениц, перед самой воронкой. Не хватило лишь нескольких сантиметров, чтобы танк скользнул в небытие. В воронке виднелась светящаяся спираль, которая, сужаясь, исчезала в бездонной, волнующей воображение пропасти.