Размещение авиации на мартубских аэродромах представляло собой не только долговременный план; это было срочной необходимостью, так как 16 ноября из Александрии должен был отправиться конвой на Мальту. Этот остров находился в очень тяжелом положении из-за острой нехватки продовольствия и топлива; было крайне необходимо, чтобы конвой дошел до него, а он мог не дойти, если авиация не обеспечит прикрытие истребителями, когда он будет проходить в дневное время узкий пролив между Критом и Киренаикой.
К 15 ноября авиация была размещена на аэродромах Мартубы и сопровождала конвой по пути следования.
Для подготовки этих операций я согласовал с командиром авиационного соединения (Конингем) следующий детальный план. Мы станем использовать авиацию как подвижное боевое средство дальнего действия, выполняющее свою задачу в тесном взаимодействии с полками бронемашин; эскадрильи истребителей будут передвигаться на передовые аэродромы, как только получат от этих полков доклад об отсутствии противника, и значительно опережать основные силы. Эта тактика даст возможность подвергать обстрелу и изнурять отступающего противника, а наши войска будут хорошо прикрыты с воздуха.
Я не думал, что у нас будут серьезные сражения, пока мы не подойдем к Агейле. Роммель наверняка отступит к этому плацдарму и там попытается нас остановить; его путь снабжения сократится, тогда как наши будут длинными. Под Аламейном положение дел было противоположным.
Поэтому я планировал предоставить 10-му корпусу вести преследование до Джебеля, остановиться там и выдвинуть незначительные силы к Бенгази и Агедабии. Считал, что Ламсден проведет эти операции удовлетворительно. После этого я двину 30-й корпус на занятие агейлского плацдарма и продвижение к Триполи. Кроме того, я решил, когда 30-й корпус обоснуется в Джебеле, отдать его под командование Хорроксу, а Ламсдена отправить в Англию. Я пришел к выводу, что командовать корпусом в большом сражении Ламсден не способен. С другой стороны, он хороший преподаватель и в этом качестве будет в Англии полезен. Я принял решение затребовать из Англии Демпси, [153] чтобы он принял 13-й корпус от Хоррокса. Тогда у меня будет три надежных командира корпуса — Лиз, Хоррокс и Демпси; они все уже служили под моим началом, Лиз и Демпси были у меня слушателями в штабном колледже. Александер одобрил все эти меры.
Я дал Ламсдену четкие указания относительно проведения операций в ходе преследования противника до Агейлы и строго следил за тем, чтобы генеральный план не «испортили» подчиненные мне командиры, имеющие расходящиеся с ним соображения. В прошлом корпусные и дивизионные генералы имели свои соображения по поводу операций в пустыне и не любили строгого контроля сверху; это одна из причин того, что мы едва не потеряли Египет. Поэтому я дал ясно понять, что на сей раз все будут выполнять мои приказания; я пообещал солдатам полный успех и был твердо настроен его достичь.
Вскоре после начала преследования я едва не оказался в плену. Мы выслали вперед разведгруппу, чтобы выбрать место для моего штаба в районе Мерса-Марту; в нее входили Хью Мейнуэринг и мой пасынок Дик Карвер. На подходе к Мерса-Марту группа двинулась по дороге, ведущей к так называемой Бухте контрабандистов, находящейся чуть восточнее города. Там еще находился противник; к тому времени его должны были окружить, однако, как будет ясно из дальнейшего, наши войска, продвигавшиеся по пустыне, задержал сильный дождь. Разведгруппа попала в плен. Я с небольшим сопровождением двигался в арьергарде передовых подразделений и собирался свернуть на дорогу к бухте. Но в эту минуту в нескольких сотнях ярдов впереди вспыхнул ожесточенный бой; мы наткнулись на арьергард противника, пытавшийся задержать нас, пока его основные силы уходили из Мерса-Марту. Если б я поехал по той дороге, то, возможно, наткнулся бы на противника — и тогда определенно не писал бы теперь эту книгу.
Другие — более важные — операции шли успешно. Сильный дождь дважды спасал войска Роммеля от полного разгрома. Первый раз это случилось 6 и 7 ноября, три наши дивизии «увязли» в пустыне, и не было возможности даже доставить горючее; эта [154] задержка спасла войска Роммеля от полного окружения в Мерса-Марту. Второй раз, 15, 16 и 17 ноября, проливной дождь остановил продвижение наших войск к Агедабии с целью отрезать противника, пока он не достиг агейлского плацдарма.
Однако я изо всех сил «подгонял» 8-ю армию, и следующие цифры покажут, как быстро мы продвигались:
5 ноября — начало преследования от Аламейна;
11 ноября — достигнут Соллум (270 миль);
12 ноября — достигнут Тобрук (360 миль);
17 ноября — достигнут Мсус (560 миль).
Было очень неплохо продвинуться на 560 миль за тринадцать дней; но вскоре у меня стало вызывать беспокойство тыловое обеспечение. Чтобы получить наибольшую пользу от размещения авиации на киренаикском выступе возле Мартубы, ей требовалась возможность действовать в полную силу на путях снабжения Роммеля по Средиземному морю, по порту Триполи и на коммуникациях противника между Триполи и Агейлой.
Большой тоннаж для одной только авиации. Но если Роммель намерен остановиться и принять бой у Агейлы, нам нужно нарастить резервы продовольствия, горючего и боеприпасов перед тем, как атаковать. Однако при более широком взгляде понятно, что авиацию нужно обеспечить всем необходимым; это боевое средство дальнего действия, и ее успех косвенным образом весьма облегчит армии выполнение ее задачи.
12 ноября, когда мы изгнали войска противника из Египта, я издал следующее обращение к 8-й армии:
«1. 23 октября, когда мы начали битву за Египет, я сказал, что мы с треском выбьем немцев с итальянцами из Северной Африки. Мы превосходно начали, и сегодня, 12 ноября, на египетской территории не осталось немецких и итальянских солдат, за исключением пленных. За три недели мы полностью разгромили немецкую и итальянскую армии и вытеснили из Египта их спасающиеся бегством остатки, сами продвинулись почти на триста миль к границе и за ее пределы. [155] 2. Следующие формирования противника перестали существовать как боеспособные войска: Танковые войска 15-я танковая дивизия 21-я танковая дивизия 90-я дивизия легких танков 16-я дивизия легких танков 10-й итальянский корпус дивизия «Брешия» дивизия «Павия» дивизия «Фольгоре» 20-й итальянский корпус пехотная дивизия «Ариете» пехотная дивизия «Литторио» пехотная дивизия «Триест» 21-й итальянский корпус дивизия «Тренто» дивизия «Болонья» В плен взято 36 тысяч человек, в том числе девять генералов. Количество уничтоженных и захваченных танков, пушек, противотанковых орудий, автомобилей, самолетов и т. д. так велико, что противник совершенно ослаблен. 3. Это замечательный результат, и я хочу, во-первых, поблагодарить вас всех за то, как вы откликнулись на мой призыв и сплотились для выполнения своей задачи. Я считаю, что наша замечательная победа достигнута прежде всего благодаря высоким боевым качествам солдат Империи, а потом уже всем моим усилиям. 4. Во-вторых, я знаю, вы все понимаете, какую значительную помощь оказали нам Королевские ВВС. Мы не смогли бы добиться победы без их замечательной помощи и взаимодействия. Я горячо поблагодарил Королевские ВВС от вашего имени. 5. Наша задача еще не до конца выполнена; немцы выбиты из Египта, но кое-какие их войска остались в Северной Африке. На западе, в Ливии, нам предстоит добрая охота; и наши головные войска уже там, готовые начать. Теперь, достигнув Бенгази и продвинувшись дальше, мы уже не отступим. 6. Вперед, и доброй охоты всем вам. Как всегда во время преследования, кому-то приходится начинать позже; но мы все примем участие в ней до ее завершения. Б. Л. Монтгомери, генерал, командующий 8-й армией». [156]
По подписи под этим обращением видно, что я был уже полным генералом, хотя прибыл в пустыню 13 августа генерал-лейтенантом. Меня повысили в звании за «выдающиеся боевые заслуги» после сражения под Аламейном и наградили орденом Бани.
Когда наши легкие войска продвигались вперед южнее Бенгази, произошел любопытный случай. Я ехал следом за передними бронемашинами, проводившими рекогносцировку; со мной было небольшое сопровождение. Мы опередили истребители, прикрывавшие нас сверху, и время от времени самолеты противника обстреливали дорогу на бреющем полете; место было небезопасное, и, пожалуй, мне там находиться не следовало.
