Матовые глобулы [3]тускло освещали руины подземного храма птицеголовых. На полу во множестве лежали непривычные скелеты с носатыми птичьими черепами. Их истлевшие одежды с нетронутой временем золотой инкрустацией сильно напоминали одеяния египетских жрецов — минимум ткани и максимум драгоценного металла. На золоте, как на скрижалях истории, остались отметины произошедшего — рубленные и колотые зазубрины. Столетия назад в зале разразилось яростное сражение. По разбросанному тут и там вычурному оружию можно было понять, что защитники дорого продали свои жизни. Но проиграли. Кто-то хорошо повеселился, круша все до основания, разбивая статуи и колонны, скалывая настенные фрески.

За двое суток мы с Ящером осмотрели почти все. В поисках выхода мы облазили святилище сверху донизу, но безрезультатно. Кто-то хорошо потрудился, чтобы пещера навечно оставалась нетронутой. По каменным завалам прошлись огнем, сплавив их в монолитные и многотонные заплаты. Не представляю, кто мог это сделать, но даже стальные когти Ящера оказались бессильны перед работой огненного гения.

Под разрушенными сводами храма зверь чувствовал себя как дома, но нависшая угроза голода не делала его характер приятней. В нем все сильней проявлялись черты хищника. Ящер уходил в глубь пещеры и подолгу лежал без движения, экономя силы. За центральной статуей птицеголового обнаружился подземный источник, поэтому с водой проблем не возникло. Прохладная и очень приятная на вкус — она хоть как-то поддерживала во мне надежду. Впрочем, я все отчетливей понимал, что со временем голод все равно меня убьет. Если раньше этого не сделает голодный зверь. Впрочем, пока он вел себя вполне по-джентльменски.

Здешняя обстановка заставляла меня нервничать. И немудрено. Интерьер совсем не походил на привычную мне Землю, а обилие нечеловеческих черепов намекало, что мы находились вдали от дома и вряд ли могли вернуться обычным путем. В отличие от предыдущей реальности-обманки, здесь все было по-настоящему. Яркая боль от ссадин. Застарелые запахи давно заброшенного храма. Обугленные магическим всплеском кольца на пальцах — буквально все указывало на физическое перемещение. Больше никаких миражей.

И в то же время пещера не выглядела частью чего-то большего. Кто-то весьма могущественный отсек ее от остального мира. Истинное зрение с трудом проникало сквозь стены, и увиденное меня не радовало. Создавалось впечатление, что громаду подземного святилища целиком вырубили из скал и зашвырнули в открытый космос. Со всех сторон храм окружала темнота. Живая и голодная. Эта информация едва не стоила мне жизни.

Поставивший стража играл в самой высшей лиге и не рассчитывал на козявку вроде меня. Его цепной пес просто не почувствовал присутствия человека, как человек нередко не чувствует укуса комара. Мы выжили только по этой причине. Стоило мне ткнуться во внешнюю ограду, как неведомое нечто «встряхнулось», чем едва не перемололо мой разум в пыль. Вдоль барьера пошла волна, ломая и перекручивая магические потоки внутри храма. Еще долго нас с Ящером потряхивало как после удара молнии, так что я зарекся от второй попытки.

— Знаешь, похоже мы с тобой угодили в ловушку, — немного отдышавшись, сказал я. — Или в тюрьму. Интересно, кому она предназначена? Живых здесь не осталось.

Ящер демонстративно смерил меня взглядом и повернул морду в сторону центральной статуи. По непонятной причине вандалы-захватчики оставили ее нетронутой. На фоне общих разрушений несколько обугленных пятен выглядели пустячной мелочью. Хм… а ведь он прав!

Зверь вообще производил впечатление весьма разумного существа. Обстоятельства его появления оставались для меня загадкой, но я искренне радовался его молчаливому соседству и поддержке. Хотя все еще не понимал, с чего вдруг моя звериная половина обрела собственное тело, в то время как я не мог перекинуться, как ни старался. Выпущенные когти, плеть и чешуйчатая броня так и остались вершиной моих умений. Вредная рептилия с изрядным скептицизмом наблюдала за моими попытками влезть в боевую форму, периодически испуская сочувственные вздохи и позевывая. Ехидная зараза! Невидимая связь между нами крепла с каждой минутой, так что скрытый сарказм я чувствовал даже сквозь его нарочито умильную гримасу.

Впрочем, с правотой Ящера спорить было сложно, и, кажется, действительно настало время навестить хозяина здешних покоев. Просто потому, что других вариантов не осталось. Главный вход был наглухо завален камнями и спаян заклятиями в монолит. Даже пробейся мы сквозь него, страж храма оставался на месте, а убить его я даже не надеялся. Слишком разными были весовые категории.

Центральная часть храма пострадала особенно сильно. Зарубки и сколы на каменных статуях и колоннах недвусмысленно указывали на применение гранат или мощных боевых заклятий. Мечами и топорами такого эффекта не достигнуть. Неведомые захватчики приложили максимум усилий, чтобы разрушить все до основания. И у них почти получилось.

Пол густо усыпали останки птицеголовых и части бронзовых доспехов. Большей частью пустых. В отличие от скелетов жрецов, костей нападавших время не пощадило. Повсюду валялось оружие. Обломки мечей и наконечники копий так и норовили ткнуть под колено и пропороть ногу. Множество бронзовых нагрудников обнаружилось возле алтаря. Валялись они кучей, с весьма характерной отметиной в районе сердца. Похоже, врагов приносили в жертву прямо посреди боя. Удар золоченого ножа, и очередной агнец отправлялся вслед за своими предшественниками. Кровавая ритуальная магия до сих пор витала в воздухе. Да и черепа, к слову сказать, посматривали неодобрительно. Мне не удалось отмахнуться от недобрых предчувствий, и дело было совсем не в разыгравшемся воображении. Храм умер вместе со своими защитниками, но древняя магия еще теплилась под каменными сводами. Ее дыхание исходило из алтаря и от статуи птицеголового.

Жертвенный камень располагался на возвышении, прямо перед каменным колоссом. Так почитатели древнего божества могли одновременно лицезреть и алтарь, и статую, и верховного жреца. Последнего я обнаружил возле постамента. Его изрубленный скелет лежал прямо на ступенях. Окинув взглядом останки птицеголового, я цокнул языком. Золотых украшений и драгоценных камней с одежд хватило бы на содержание небольшого европейского государства. Впрочем, мыслей о мародерстве почему-то не возникло.

В планировке храма обнаружился только один минус — осматривая жертвенник, я спиной ощущал на себе тяжелый взгляд исполина. Четырехметровая, полностью обнаженная фигура, вырубленная из цельного куска угольно-черного камня, заставляла меня постоянно оглядываться. Неведомый скульптор вложил в свою работу душу, а возможно, и не одну, если судить по куче вражеских доспехов. Статуя выглядела как живая, несмотря на наличие несуразной, на мой взгляд, птичьей головы. Хищно распахнутый клюв и увенчанные когтями пальцы лишь усиливали эффект.

Не думаю, что нашелся бы храбрец, способный выковырять драгоценные камни из ее глазниц. По крайней мере, Ящер наотрез отказывался приближаться к постаменту по собственной воле. Возможно, в нем говорили животные инстинкты. Хищные птицы нередко воспринимали ящериц и змей с кулинарной точки зрения, а наш гигант, без сомнения, выглядел хищником.

В любом случае выбора у меня не осталось. Если в храме и существовал потайной ход, то располагаться он должен был именно здесь — у статуи божества. Прошедшие столетия не пощадили убранство святилища. Тела нападавших рассыпались прахом, и даже чудом сохранившиеся скелеты птицеголовых понемногу уступали натиску времени. Колонны и резной орнамент большей частью обрушились, потускнели светильники. Хаос разрушения не затронул лишь монолит алтаря и черненую статую божества. Только им удалось сохранить первозданное состояние. Оружие и магия захватчиков не оставили и следа на поверхности камня.