Литмир - Электронная Библиотека

– Не беспокойтесь, прошу вас, я прекрасно справлюсь! – Выпрыгнув из кареты, Пекка отобрала у него оба саквояжа.

Сиунтио просиял.

– Тогда увидимся утром. Салон Ахвенанмаа, не забудьте! – Крякнув, он хлопнул вожжами. Карета покатилась прочь, оставляя в размокшем снегу две узкие колеи.

Ошеломленной чародейке оставалось только ступить на порог «Княжества». Прислуга лебезила перед ней так, словно в гостиницу явился Свеммель Ункерлантский, способный и готовый снять голову с плеч любому, кто вызовет малейшее его неудовольствие. Номер, куда ее провели, подошел бы и капризному конунгу; комнаты были просторней, чем весь дом Пекки, и обставлены куда роскошней. Из меню на столике у огромной кровати чародейка заказала баранью отбивную с пряженой брюквой и пастернаком. Тележка с ужином прибыла с почти волшебной быстротой. Отбивная оказалась волшебно вкусной. А постель – не только просторной, но волшебно мягкой.

Опускаясь на перину, Пекка пожалела на миг, что рядом нет Лейно, чтобы насладиться роскошью вместе с ней и помочь в этом, – но только на миг. И хотя по пути из Каяни она вздремнула немного, долгий путь все же был утомительным. Она зевнула раз, другой и погрузилась в крепкий сон до самого утра.

В номере имелись даже паровая баня и холодный бассейн. Еще не вытерев голову, Пекка заказала завтрак, и не успела она моргнуть, как перед ней уже стояли жирная копченая селедка и пюре из репы. К тому времени, когда чародейка допила горячий чай, она уже ощущала себя готовой отправиться на поиски салона Ахвенанмаа.

Выбравшись в вестибюль, она едва не столкнулась с Сиунтио. Старик беседовал с другим чародеем-теоретиком из ровесников Пекки по имени Пиилис.

– Сегодня здесь собрались все наши коллеги, – заметил тот, когда с приветствиями было покончено. – Магистра Алкио и госпожу Раахе я оставил в кафетерии.

– Магистр Ильмаринен тоже придет, – ответил Сиунтио, – или я на нем отыграюсь. Больше никого не ждем.

Пекка почувствовала себя селедкой – не копченой, а живой, – заплывшей ненароком в стаю левиафанов. По какой-то причине они считали ее таким же великаном.

– Вон идут Раахе и Алкио, – указал Пиилис. – Они должны знать, где этот злосчастный салон.

Когда толпа чародеев-теоретиков с Пеккой в хвосте ввалилась в салон, оказалось, что Ильмаринен уже там. Магистр приходился Сиунтио почти ровесником и первым соперником – если верить самому Ильмаринену, то это Сиунтио уступал в их гонке. Раахе и Алкио оба достигли почтенного возраста; Пекке показалось, что Раахе в юности была красавицей.

– Начнем, – провозгласил Сиунтио. – Допрежь кауниан здесь были мы – куусамо. Допрежь лагоан…

Древний, как время, ритуал успокоил Пекку.

– Все мы, – продолжил старик, когда с формальностями было покончено, – тем или иным способом искали начало, объединяющее два основных закона магии.

Чародеи закивали.

– Искали, да, – хмуро проворчал Ильмаринен. – Если найдем, так помечтаем еще, чтобы нам вовсе искать не захотелось.

Сиунтио торжественно и согласно кивнул.

– Но если его найдет кто-то другой, – добавила Раахе, – мы все пожалеем, что искали не столь усердно.

Сиунтио кивнул снова. Ильмаринен – тоже, хотя и без охоты.

– Полагаю, что любой из вас знает о проблеме больше моего, – сказала Пекка. – Я подошла к вопросу с точки зрения сугубо теоретической и не заботилась о выводах.

– Позволю себе заметить, – пробормотал Сиунтио, – что ваши успехи, возможно, этим и обусловлены.

Ильмаринен фыркнул.

– Кто мог бы помыслить, что в наши дни могла сохраниться подобная невинность? – возгласил он.

Пиилис сухо хмыкнул. Алкио обернулся к Пекке.

– Подумайте, госпожа, – промолвил он, – чем больше мы узнаем о том, как устроен мир, тем более действенными становятся наши чары. Если за Двумя законами стоит Единый, не окажемся ли мы в силах предпринять деяния, прежде немыслимые?

– Возможно, что и так, – согласилась Пекка. – Я не задумывалась об этом, но, возможно, вы правы.

– Если мы сможем манипулировать магическими силами на уровне более глубоком, нежели Два закона, – грубо перебил ее Ильмаринен, – самые мощные ядра покажутся нам светлячками перед молнией, неужели непонятно? Мне-то понятно, язви меня в душу, к большому моему сожалению!

До сих пор Пекка об этом не задумывалась вовсе и очень жалела, что такое вообще может прийти кому-то в голову. Но Ильмаринен был прав – это она тоже поняла. Знание законов магии давало власть. И чародей был прав не только в этом…

– Надеюсь, – промолвила Пекка, – ни в одной из держав, что ведут войну на Дерлавае, этой темой не занимаются.

– Я тоже надеюсь, дорогая моя, – неспешно отозвался Сиунтио. – Особенно надеюсь, что в Дьёндьёше не ведутся такие разработки. Мы надеемся… но не знаем. То, что статьи не появляются в журналах, не доказывает, что темой никто не занимается. До начала войны мне попадались пугающие наметки в статьях из Лагоаша, из Альгарве, из Дьёндьёша. Насколько серьезно тамошние чародеи следуют этим наметкам… мы опять-таки не знаем. – Он улыбнулся грустно и беззлобно. – Увы.

– Этого нельзя допустить! – воскликнула Пекка.

– За этим мы и собрались здесь, – заключил Алкио. – И будем собираться время от времени. Ради этого мы будем продолжать свои исследования и делиться результатами – вовлекая все больше чародеев в свои разработки, полагаю, по мере того, как будут продвигаться дела… если будут. Но пока мы похожи на слепых бегунов. Лагоаш и остальные, возможно, обогнали нас, а возможно, и не выходили на дистанцию. Нам остается только продолжать бег.

Чародеи, собравшиеся за столом в роскошном салоне Ахвенанмаа, закивали; Пекка – столь же решительно, что и остальные.

Полк, в котором служил Талсу, снова застрял. Под недолгим командованием полковника Адому они продвинулись дальше, чем при покойном полковнике Дзирнаву за куда больший срок. Блистательный молодой маркиз полюбился солдатам. И поплатился за свою решительность, последовав за Дзирнаву на тот свет.

Полковник и граф Баложу, заменивший Адому, не был, подобно Дзирнаву, отъявленным негодяем. И не был героем, как Адому. Сколько мог судить Талсу, нынешний командир вообще ничего собой не представлял. Из него получился бы идеальный маркитант, ведущий счет башмакам, ремням, рубахам и штанам. Полковой командир из него был никудышный.

«Сегодня нам приказано продвинуться на две мили, – мог заявить он на утренней поверке. – Уверен, что все вы исполните свой долг перед королем Доналиту и нашей державой».

Уверенность в его голосе не звучала. Звучала скука. После чего полковник возвращался к себе в палатку, оставляя исполнение приказа капитанам и сержантам. Иногда полку удавалось продвинуться на означенные две мили. А иногда – нет. У альгарвейцев тоже имелись офицеры, которые что-то приказывали.

– Тебе не кажется порой, – спросил Талсу у своего приятеля как-то вечером, когда оба, прислонившись к деревьям, жевали хлеб с копченой говядиной, – что клятым рыжикам их офицеры меньше портят кровь, чем наши нам?

Смилшу оглянулся: не подслушивает ли кто? Талсу сделал то же самое, прежде чем открыть рот, и никого не увидел. То ли Смилшу померещился соглядатай, то ли просто кишка оказалась тонка, потому что он ответил:

– Полковник Баложу вроде бы никому крови не портит. Силы горние, да его вообще почти не видно!

– Вот именно, что «силы горние»! – взорвался Талсу. Не иначе слабое пиво ударило ему в голову. – В том и беда, разве не понимаешь? Он должен вести нас в бой, а не изображать из себя невидимку.

– В бой нас вел полковник Адому, – напомнил Смилшу то ли от осторожности, то ли из вредности. – На него тоже будешь жаловаться?

– Ничуть, – ответил Талсу. – Побольше бы нам таких офицеров. Думаю, у альгарвейцев их много.

Смилшу отхлебнул пива.

– Может, что и так. Варту бы тебя поддержал. – Он хмыкнул. – Конечно, Варту служил у полковника Дзирнаву денщиком, так что вряд ли будет беспристрастен. Но что бы там ни думали про себя рыжики, приятель, а наступаем-то мы.

84
{"b":"153364","o":1}