– Меня не спрашивай, – ответил его приятель. – Вон Варту стоит – у него и выясни.

– Ну я же еще с вами, – отозвался Варту, криво усмехнушись.

После безвременной и унизительной кончины полковника Дзирнаву его лакей мог бы вернуться в хозяйское поместье, чтобы прислуживать наследнику графа. Однако он предпочел остаться в полку простым солдатом. Что это может сказать о манерах молодого графа, Талсу предпочитал не думать: просто позор, что сын Дзирнаву пошел в своего родителя.

– А вот, кстати, одна из причин, почему я еще с вами, – продолжал бывший лакей, мотнув подбородком.

– Давайте, ребята, пошевеливайтесь! – весело вскричал полковник Адому.

Титуловался он маркизом, но к высокому званию своему относился менее серьезно, чем большинство елгаванских дворян. Полковнику едва стукнуло сорок, и он не просто держался в одном строю с рядовыми, но еще и подгонял их.

– Вперед, вперед, и рассыпайтесь! Еще не хватало, чтобы клятые рыжики накрыли нас одним залпом!

Даже наступая в рассыпном строю, Талсу нервно оглядывался. Альгарвейцы отступали по сжатым полям, и на стерне едва мог укрыться пластун. Штатские бежали вместе с отошедшими войсками и скот забрали с собой. Над полем стояла зловещая тишина – только хрустели под башмаками сухая трава да жнивье, да ветерок порой ерошил листву.

Полковник Адому указал на грушевый сад в полумиле впереди.

– Вон там они нас поджидать станут, дети ста отцов. Надо будет отыскать способ во фланг им зайти – напрямую переть нам слишком дорого станет.

Талсу поковырял пальцем в ухе: не послышалось ли ему? Дзирнаву бросил бы своих солдат в лобовую атаку на рыжиков и не подумал бы о расплате, тем более что платить не ему. Впрочем, теперь он поплатился сам.

Роту, в которой служил Талсу, полковник Адому отослал на правый фланг – искать дорогу вокруг грушевого сада.

– Давай, прибавь ходу, – обратился Талсу к русившему рядом приятелю. – Чем быстрей мы движемся, тем трудней им целиться.

– Да с такого расстояния в нас попасть непросто, – ответил Смилшу. – За две-три версты человека подпалить обычным пехотным жезлом можно, только если повезет. А спалить насмерть – если очень повезет.

Словно в опровержение его слов, рухнул, зажимая перебитую ногу и ругаясь, один из елгаванцев. Однако в основном лучи альгарвейских жезлов били мимо или слишком рассеивались, чтобы нанести серьезные раны. Несколько выстрелов подпалили сухую траву. Талсу чуть не заорал от радости – дым тоже поглощал боевые лучи.

И тут под ногами елгаванского солдата с грохотом и племенем взорвалось зарытое в землю ядро. Бедолага едва успел вскрикнуть, прежде чем чародейная сила пожрала его плоть. Остальные бойцы замерли на месте.

Талсу застыл, словно в землю вкопанный.

– Эти штуки по одной-две не ставят, – пробормотал он. – Где одна, там и сотня. Или тысяча.

Все поле, кроме клочка земли, где солдат стоял в этот миг, показалось ему одной сплошной ловушкой. Может, он только что переступил через такое же ядро? Если сделает хоть шаг в сторону – не разорвет ли его струя огня?

Выяснять это на опыте Талсу не хотелось. И оставаться на месте – тоже. Если он так и будет торчать посреди поля, рано или поздно рыжики в грушевом саду его спалят. Он рухнул на землю. Ни одно ядро не взорвалось. Медленно, опасливо он двинулся вперед по-пластунски, внимательно осматривая каждый клочок земли, прежде чем переползти на него. Если ему казалось, что земля вскопана, он обходил это место стороной.

Полковник Адому быстро заметил, что его обходной маневр застрял. Полковник Дзирнаву, если бы ему вообще пришло в голову предпринять такой маневр – что само по себе маловероятно, – не стал бы следить за его успехами столь пристально. Но энергичный Адому не просто обратил внимание на происходящее, но и догадался направить на подмогу лозоходца, чтобы тот отыскал безопасный проход по напичканной смертоносными сюрпризами земле.

За работой лозоходца – тощего, рослого парня, ухитрявшегося выглядеть растрепанным даже в мундире и форменных брюках – Талсу наблюдал с тем пристальным интересом, какой обычно вызывают действия мастера в любом незнакомом ремесле. Чародей выставил рогульку перед собой, словно оружие. Поиски лозой в последние века стали требовать тонкого мастерства. Дальние предки Талсу во времена Каунианской империи при помощи рогульки отыскивали подземные родники. Теперь жители всего Дерлавая искали таким же способом воду, искали руды, искали уголь, искали каменное масло, если только оно было кому-то нужно, искали пропавшие вещи и – везде и всегда – вещи остро необходимые.

Солдаты искали драконов в небесах и снаряды, скрытые под землей.

– Как ты научился искать зарытые ядра? – спросил Талсу лозоходца.

– С опаской. – Чародей оскалился в невеселой усмешке. – А теперь не болтай под руку, а то я могу забыть об осторожности. А это плохо кончается: в нашем деле первая ошибка обычно становится последней.

Рогулька его дернулась к земле. Довольно хмыкнув, чародей снял с пояса заостренный колышек, украшенный яркой лентой, и вогнал его в землю, отмечая положение ядра. Солдаты гуськом следовали за ним по безопасной тропе.

– Интересно, что будет, если альгарвейцы придумают ядра нового вида или новый способ маскировать от лозы старые, – пробормотал Смилшу вполголоса, чтобы чародей не услышал.

– Тогда начинают учить новых лозоходцев, – ответил Талсу так же тихо.

Его приятель кивнул.

Если бы в тени груш скрывался большой отряд альгарвейцев, сержантам пришлось бы учить немало елгаванских новобранцев взамен убитых. Но воспользоваться недолгим смятением противника рыжеволосые не сумели. Вскоре лозоходцу перестали попадаться новые ядра. Рота прибавила ходу. Чародей следовал за пехотинцами на случай, если те снова столкнутся – фигурально или нет – с неприятностями.

Но ничего подобного не случилось, и очень скоро солдаты открыли огонь по скрывающимся среди грушевых деревьев альгарвейцам. Те хорошо окопались в предчувствии лобовой атаки, но стоило им сменить позицию, чтобы ответить на новую угрозу, как полковник Адому, заметив, что его фланговый маневр увенчался успехом, ударил по врагу с фронта. Это отвлекло внимание альгарвейцев от Талсу и его товарищей.

– Мы их прижали! – торжествующе заорал Варту.

Талсу понадеялся, что бывший слуга полковника Дзирнаву прав. Если он ошибается, поляжет немало елгаванцев – включая, скорей всего, самого Талсу. Он тоже взвыл – больше ради того, чтобы отогнать страх, чем в боевой ярости.

А потом он и остальные елгаванцы ворвались в сад, распугивая альгарвейцев, словно куропаток. Иные рыжики, обнаружив, что их карта бита, бросали жезлы и поднимали руки вверх. Умирать им хотелось не больше, чем елгаванским солдатам.

Смилшу выругался на бегу.

– У меня заряд иссяк! – со злостью бросил он.

Миг спустя, когда Талсу вдавил палец в спусковую ямку на жезле, ничего не случилось. Как и Смилшу, он израсходовал запас магической энергии, покуда добирался до цели. Теперь, когда оружие требовалось ему более всего, оно стало бесполезно.

– Где этот клятый лозоходец? – крикнул он. – Пускай помогает! Мы еще не всех пленных в тыл отправили, нет?

– Нет, – отозвался Варту из-за его спины. – Еще несколько осталось. – Он исторг из себя яростный рев, неплохо подражая интонациям покойного и неоплаканного (по крайней мере, Талсу) полковника Дзирнаву: – Распять их! Привязать! Пускай от них хоть настолько проку будет, от рыжиков вонючих!

Некоторые из альгарвейских пленников понимали язык Елгавы – то ли оттого, что были родом с границы, то ли оттого, что в школе изучали классический каунианский, не столь далеко отстоявший от современного наречия. Не обращая внимания на их испуганные протестующие вопли, елгаванцы повалили нескольких пленников наземь и привязали их руки и ноги к деревьям и вбитым в землю кольям.

– Если бы в ваших жезлах заряд кончился, вы бы поступили так же, – не без сочувствия проговорил светловолосый солдат, затягивая узлы. – И сами это знаете.