— Почему она оказалась под опекой короля, настоятель? — спросил де Вулф.

— Она потеряла мать в малолетстве. Та умерла в родах, дав жизнь сыну, каковой стал бы наследником, если бы также не умер в младенчестве. Кристина была единственным потомком сэра Вильяма де Гланвилля — каковой, завершая трагический круг, погиб вместе со своим дядей, сражаясь с магометанами в Акре.

— Разве род Гланвиллей не из Суффолка, сэр? — ввернул Томас, обращаясь к настоятелю с другой стороны комнаты.

Роберт Нортхем кивнул.

— Именно так — и отец девочки оставил там очень солидное земельное имение, а также иную собственность. Поскольку совершеннолетнего наследника не имелось, майорат отошел короне, а единственная дочь стала воспитанницей короля Ричарда.

— Но ведь ей должны были назначить опекунов или поручить заботам какой-либо религиозной общины? — предположил коронер.

— Так и было, сэр Джон. Сначала ее поместили в гилбертинский монастырь Семпрингема в Линкольне, ведь ей в год смерти отца было всего десять лет. Затем ее дядя, брат покойной матери, взял ее в семью, сочтя это более подходящим для молодой девушки.

— Не слишком ли далеко от ее собственного поместья в Суффолке? — спросил Джон.

— У ее отца и в Дерби имелись поместья и копи, — пояснил настоятель.

Брат Игнатий из-за кресла настоятеля почтительно добавил несколько подробностей:

— Земли сэра Роже Бомона прилегают к поместью Гланвиллей в Дерби, так что ему было удобно управлять также и выморочным имуществом. Король согласился, и суд лорд-канцлера решил дело.

Циник де Вулф, услышав это, немедленно преисполнился подозрений.

— Ему, конечно, было выгодно такое распоряжение?

Слово вновь взял настоятель.

— Роже Бомон получал половину дохода с имущества Гланвиллей, вторая же половина отходила королю. Считалось, что это законное вознаграждение за то, что он дал приют Кристине и управлял обширными поместьями, разбросанными по трем графствам.

Джон подозревал, что все труды выпали на долю бейлифов и управляющих, а Роже оставалось только сидеть да подсчитывать доход от продажи овечьей шерсти и крупного скота. А в Дерби, весьма вероятно, имелись и оловянные копи, и каменоломни.

Томас заерзал на своей скамье — он успел заглянуть дальше своего начальника.

— Настоятель, а когда молодая леди достигла бы совершеннолетия?

Нортхем с интересом оглянулся на маленького священника. Он с самого начала угадал в нем острый ум, а последний вопрос только подтвердил это мнение.

— Здесь, полагаю, поднимает мерзкую голову мотив преступления. Независимо от того, вышла бы Кристина замуж или нет, по достижении шестнадцатилетия ей должны были вернуть ее имения.

Прежде чем продолжить, Роберт налил им вина.

— Последняя воля и завещание ее отца ясно указывают, что после совершеннолетия она должна унаследовать все имущество. Королевский совет, несомненно, подобрал бы ей достойного управляющего, который бы распоряжался землями за нее, хотя юридически она вправе была бы поступать с ними как угодно. Конечно, король мог бы пренебречь завещанием и оставить имущество за собой, но поскольку и Гланвилль, и его славный дядя погибли, сражаясь вместе с Ричардом Львиное Сердце в Акре, такое решение не понравилось людям.

Де Вулфу подумалось, что на язык настоятелю просилось слово «неблагодарность», но тот вовремя заменил опасное выражение. Зато кустистые черные брови сэра Джона слегка приподнялись, когда он задал настоятелю следующий вопрос.

— В шестнадцать? Но она собиралась замуж. Когда же ей должно было исполниться шестнадцать?

Роберт Нортхем снова вздохнул, его встревоженное лицо говорило о тяжелых днях, которые ему пришлось пережить.

— Она должна была обвенчаться у Святого Павла в свой шестнадцатый день рождения, коронер. И как раз накануне того дня ее нашли мертвой!

Трое гостей в молчании переваривали значение этого известия.

— Можно ли спросить, с кем она была обручена? — осторожно вмешался Томас.

— С неким молодым человеком по имени Джордан де Невилль, опять же из знатной семьи. Он был пятью годами старше невесты — третий сын Невиллей, возвышающегося рода из северного графства — помнится, из Дархема. Брак был устроен несколькими членами Королевского совета, и сам Губерт Уолтер поддерживал их союз — как мне кажется, по прямому поручению короля. Король Ричард в одной из редких вспышек интереса к делам Англии решил, что Джордан де Невилль будет самым подходящим мужем для Кристины, да и его поместье отлично сочетается с землями Гланвиллей. Должно быть, в Руан была послана тайная петиция. Хотя мне о ней ничего не известно.

— А кто станет наследником теперь, после ее смерти? — напрямик спросил Джон.

Настоятель пожал плечами, повернул руки ладонями вверх, позаимствованным во Франции жестом.

— Еще не решено — однако, если в жеребьевку не вмешается король, первый претендент — Роже Бомон. Он был опекуном Кристины и ее ближайшим родственником и шесть лет с успехом распоряжался имением.

И снова проснулся скепсис коронера. Брак, устроенный из политических соображений по предначертаниям двора… Он задумался, как относились к внешним силам, сводящим их вместе, будущие жених и невеста, тем более что все было решено шестнадцать лет назад. Впрочем, все это его не касалось, и Джон вернулся к исполнению долга, приведшего его в Бермондси.

— Мне нужно узнать кое-что о людях, находившихся при девушке перед ее смертью. Каковы возможные мотивы для убийства девочки, которой еще не исполнилось шестнадцати?

— Бывало, что детей и моложе убивали, когда ставка была меньше, чем в ее случае, — грустно ответил Роберт.

Джон допил свое вино и с интересом взглянул на настоятеля.

— Так кто же выигрывал от смерти бедной девочки? — резко спросил он.

Роберт Нортхем пожал плечами.

— Самое очевидное — Роже Бомон. Он шесть лет просидел на солидном доходе и привык распоряжаться землями Гланвиллей. И всего этого он одним махом лишался в день ее брака.

— А что меняет ее смерть? — спросил де Вулф. — Как бы то ни было, поместья ему не принадлежат.

Настоятель ехидно хмыкнул.

— Богатство — очень убедительное доказательство в глазах закона — и короля Ричарда. Как бы мы оба ни восхищались им, как бы верно ему ни служили, приходится признать, что у него весьма сильная тяга к деньгам. Не так давно он сказал, что продал бы и Лондон, если бы нашелся достаточно богатый покупатель! После смерти девочки наследника не осталось, и Роже Бомон может основательно рассчитывать, что выморочные поместья достанутся ему за невысокую цену, тем более что он заботился о них полдюжины лет.

Де Вулф понимающе кивнул и перешел к более насущному вопросу:

— Так как же умерла бедная девушка, настоятель? Что именно потребовало присутствия коронера?

Роберт Нортхем глубоко вздохнул и обеими руками ухватился за стол. Джону показалось, что все долгие преамбулы служили отчасти для того, чтобы оттянуть мучительный рассказ.

— Утром во вторник на прошлой неделе один из послушников, помогающих келарю, должен был побывать в подземелье под домом келаря, чтобы переписать какое-то добро. Это его постоянная обязанность, повторяющаяся едва ли не каждый день. Когда этот брат спустился по лестнице, то с ужасом увидел тело женщины, лежащей у нижней ступени. Он поднял тревогу, отыскав келаря, брата Дэниела, и тот с несколькими другими братьями и послушниками поспешил в склеп. Вызвали лекаря, но тот установил, что она мертва уже довольно давно.

— Но что вызвало подозрения? — настаивал де Вулф.

Роберт печально покачал головой.

— Несколько обстоятельств, сэр Джон. Прежде всего, она была почетной гостьей, высокопоставленной леди, она на следующий день должна была венчаться… так что ей понадобилось в кладовой келаря?

Настоятель утер лицо платком, словно его прошиб пот.

— Далее, никто из нас не мог понять, отчего она лежит лицом вниз, почти касаясь головой нижней ступени. Если она упала с лестницы, как могла оказаться в таком положении?