Один за другим техники, кивнув, отходили от кровати и собирали инструменты. Последними ушли Герхард с Ричардсом. Эллис и Бенсон остались одни.

— Чувствуете сонливость? — спросил Эллис.

— Я чувствую себя чертовой машиной. Я чувствую себя, как автомобиль, проходящий техобслуживание. Я чувствую себя так, словно меня ремонтируют!

Бенсон сердился все больше. Эллис заметил, что и сам волнуется. Он испытывал большой соблазн вызвать сестер и санитаров, чтобы было кому удерживать Бенсона, когда начнется припадок. Но он даже не встал со стула и только сказал:

— Это все глупости!

Бенсон, тяжело дыша, свирепо уставился на него.

Эллис взглянул на экран ЭЭГ. Волны там приобрели неправильную форму, образуя характерную для припадка конфигурацию.

Бенсон наморщил нос:

— Какой это запах? — вскрикнул он. — Отвратительный…

Над кроватью замигал красный сигнал: СТИМУЛЯЦИЯ. На пять секунд волны сплелись в бесформенный клубок белых линий. Зрачки Бенсона расширились. Затем линии выровнялись, а зрачки сузились до обычных размеров.

Бенсон отвернулся от Эллиса и посмотрел в окно на заходящее солнце.

— А знаете, — сказал он, — сегодня на редкость приятный день, вы не находите?

В 11 часов вечера Дженет Росс снова зашла в клинику. Просто так. После конца рабочего дня прозектор, который уже несколько недель настойчиво приглашал ее в кино, повторил свое приглашение, и на этот раз она наконец согласилась. Они смотрели детективный фильм — прозектор объяснил, что ходит только на детективы. Дженет насчитала пять убийств, а потом бросила считать. В темноте она покосилась на соседа: он улыбался. Его реакция на фильм была настолько стереотипной — прозектор, смакующий насилие и смерть, — что ей припомнились и другие стереотипы врачебного мира: садист-хирург, ребячливый педиатр, гинеколог-женоненавистник и, конечно, сумасшедший психиатр.

Когда они вышли из кино, прозектор подвез ее до клиники, где она оставила свою машину, но вместо того, чтобы поехать домой, она поднялась в НПИО. Просто так.

На этаже царила глубокая тишина, но Дженет рассчитывала, что Герхард и Ричардс еще не ушли. Она не ошиблась. Они сидели в «Телекомпе», склонившись над печатным устройством компьютера. Ее появление они даже не заметили. Дженет налила себе кофе и спросила.

— Что-нибудь заело?

Герхард почесал затылок:

— Теперь «Марта», — сказал он, — сначала «Джордж» отказывался быть святым. Теперь «Марта» становится милой. Все идет к чертям.

Ричардс улыбнулся:

— У вас свои пациенты, Джен. У нас — свои.

— Кстати, о моем пациенте…

— Ну конечно! — сказал Герхард, вставая. Он подошел к пульту управления. — А я-то гадал, зачем вы пришли! — Он улыбнулся. — Или неудачное свидание?

— Неудачный фильм, — ответила Дженет.

Герхард нажал несколько кнопок. Машина начала печатать цифры и буквы.

— Вот сводка всех проверок начиная с тринадцати часов двенадцати минут.

01.12 — ЭЭГ нормальная

01.22 — ЭЭГ нормальная

01.32 — ЭЭГ нормальная

01.42 — ЭЭГ нормальная

01.52 — ЭЭГ сна

02.02 — ЭЭГ сна

02.12 — ЭЭГ нормальная

02.22 — ЭЭГ нормальная

02.32 — ЭЭГ нормальная

02.42 — ЭЭГ сна

02.52 — ЭЭГ нормальная

03.02 — ЭЭГ нормальная

03.12 — ЭЭГ нормальная

03.22 — ЭЭГ сна

03.32 — ЭЭГ сна

03.42 — Стимуляция

03.52 — ЭЭГ нормальная

04.02 — ЭЭГ сна

04.12 — ЭЭГ нормальная

04.22 — ЭЭГ нормальная

04.32 — ЭЭГ нормальная

04.42 — ЭЭГ сна

04.52 — ЭЭГ нормальная

05.02 — ЭЭГ нормальная

05.12 — ЭЭГ сна

05.22 — ЭЭГ нормальная

05.32 — ЭЭГ нормальная

05.42 — ЭЭГ сна

05.52 — ЭЭГ нормальная

06.02 — ЭЭГ нормальная

06.12 — ЭЭГ нормальная

06.22 — ЭЭГ нормальная

06.32 — ЭЭГ нормальная

06.42 — ЭЭГ нормальная

06.52 — ЭЭГ нормальная

07.02 — Стимуляция

07.12 — ЭЭГ нормальная

07.22 — ЭЭГ нормальная

07.32 — ЭЭГ сна

07.42 — ЭЭГ сна

07.52 — ЭЭГ сна

08.02 — ЭЭГ нормальная

08.12 — ЭЭГ нормальная

08.22 — ЭЭГ нормальная

08.32 — ЭЭГ сна

08.42 — ЭЭГ нормальная

08.52 — ЭЭГ нормальная

09.02 — ЭЭГ нормальная

09.12 — Стимуляция

09.22 — ЭЭГ сна

09.32 — ЭЭГ нормальная

09.42 — ЭЭГ нормальная

09.52 — ЭЭГ нормальная

10.02 — ЭЭГ нормальная

10.12 — ЭЭГ нормальная

10.22 — ЭЭГ нормальная

10.32 — Стимуляция

10.42 — ЭЭГ сна

10.52 — ЭЭГ нормальная

11.02 — ЭЭГ нормальная

— Я не совсем понимаю, — сказала Дженет, сдвигая брови. — Он, очевидно, то дремлет, то просыпается, а кроме того, он получил несколько стимуляций, но… — она покачала головой. — Вы не могли бы показать это иначе?

Пока она говорила, компьютер добавил в колонке цифр еще одно сообщение:

11.12 — ЭЭГ нормальная.

— Уж эти мне люди! — с притворной досадой буркнул Герхард. — Не умеют воспринимать машинную информацию, и все тут.

Эта была правда. Машины молниеносно справлялись с длиннейшими колонками чисел. Людям же требовалось распознавать системы. Попытка научить машину отличать букву «Б» от буквы «В» превратилась в классическую задачу. Четырехлетний ребенок решал ее без всякого труда, но машина никак не могла уловить разницу между ними.

— Я вам дам график, — сказал Герхард. Он нажал кнопки, и колонки исчезли с экрана. Через секунду на нем появилась сетка, по которой побежали точки.

— Ах, черт, — сказала Дженет, глядя на график.

— В чем дело? — спросил Герхард.

— Он получает стимуляции все чаще. Вначале был долгий промежуток, затем они пошли через каждые два часа, а теперь этот интервал сократился до часа.

— Ну и что?

— Вам это ни о чем не говорит?

— Да нет.

— А должно бы! Мы знаем, что мозг Бенсона будет взаимодействовать с компьютером, правильно?

— Да…

— Это взаимодействие в определенном смысле будет процессом обучения. Так сказать, ребенок перед вазой с пирожками. Если хлопать его по руке всякий раз, как он потянется к вазе, ребенок вскоре прекратит свои попытки. Вот посмотрите. — Дженет быстро набросала график.

— Это — отрицательное подкрепление. Ребенок протягивает руку и испытывает боль. В результате он перестает тянуться к вазе. Понятно?

— Конечно, — ответил Герхард. — Но ведь…

— Дайте мне закончить. Так будет, если ребенок нормален. Если же он склонен упиваться своими страданиями, произойдет вот что.

Она начертила еще одну кривую.

— В этом случае ребенок все чаще и чаще протягивает руку к пирожкам, потому что ему нравится, когда его бьют по руке. И вместо отрицательного подкрепления мы получаем положительное. Вы помните Сесиля?

— Нет, — сказал Герхард.

Компьютер сообщил:

11.22 — Стимуляция.

— А, черт! Так и есть! — воскликнула Дженет.

— Что?

— У Бенсона начинается положительный прогрессирующий цикл.

— Я не понимаю.

— Как у Сесиля. Сесиль был первым макаком, у которого электроды были подсоединены к компьютеру. Это было еще в шестьдесят пятом году. Компьютеры тогда еще не научились делать компактными — он был большим и громоздким, а обезьяну соединяли с ним вполне реальные провода. Ну, так у Сесиля была эпилепсия. Компьютер улавливал начало припадка и передавал контршок, чтобы его прекратить. Очень хорошо. Казалось, припадки должны были случаться все реже и реже, точно так же как рука ребенка должна все реже и реже тянуться к вазе. Но произошло обратное. Сесилю понравились электрические токи. И он начал старательно вызывать припадки, для того чтобы лишний раз испытать приятное ощущение.

— И, по-вашему, с Бенсоном происходит то же?

— По-моему, да.

Герхард покачал головой.

— Послушайте, Джен, все это, конечно, очень интересно. Но человек не может вызывать или прекращать эпилептические припадки по своему желанию. Он не в состоянии их контролировать. Эти припадки…