Поначалу, когда Лоренс еще не был уверен в себе и искал свое место в семейной фирме, руководимой деспотичным отцом, его немного пугала ее высокая квалификация, и поэтому он настоял на том, чтобы называть ее миссис Райан, а не по имени. Хотя знал, что большинство руководителей накоротке со своими секретарями.

— Почему вы не предупредили меня, что уходите? — не мог успокоиться он. — Кто угодно мог зайти в офис, взять любой документ, поставив под угрозу какой-нибудь из наших проектов.

— Простите меня, — еще раз покаянно произнесла миссис Райан. — Я не хотела отрывать вас.

— В таком случае оставили бы эту слабоумную. Уж на телефонный-то звонок она смогла бы ответить, пусть и переврала бы потом оставленное сообщение!

Оба услышали донесшийся из соседней комнаты приглушенный вскрик. Миссис Райан укоризненно посмотрела на Лоренса.

— Сью очень старается, мистер Хейз.

— Эти старания никому не идут на пользу.

— Вы несправедливы. Поверьте, она способная девочка и работает не покладая рук. Просто очень нервничает в вашем присутствии.

— Не могу представить почему!

Миссис Райан громко вздохнула, округлила глаза и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент снова зазвонил телефон, и она поспешила взять трубку с видом явного облегчения, словно человек, в последний момент удержавшийся от гибельного шага.

Лоренс вернулся в кабинет и захлопнул за собой дверь. У него тоже возникло ощущение, что им обоим удалось избежать опасного момента. Вновь усевшись за широкий стол красного дерева, он взял в руки отчет, который необходимо было изучить до ланча. Он умел моментально отключаться от окружающей суеты и полностью сосредоточиваться на работе, выбросив посторонние мысли из головы. К тому же он славился своей пунктуальностью и не мог опоздать на ланч с Джарвисом Стинсоном, с которым предстояло обсудить штудируемый отчет.

Джарвис уже однажды имел дело с представившей его фирмой и мог дополнить отчет деталями, которые там отсутствовали. Лоренс предпочитал знать о компании все, прежде чем прийти к окончательному заключению на ее счет. А эту компанию собирался перекупить один из крупнейших клиентов банка, который попросил Лоренса высказать свое мнение, и он не мог позволить себе ошибиться.

Пять минут спустя вошла миссис Райан. Крепкий, черный как деготь напиток подавали ему всегда в одно и то же время, в неизменном серебряном кофейнике, который, как и серебряный поднос, достался ему в наследство от отца.

— Мне действительно очень жаль, что вас побеспокоили, — проговорила она. — Я знаю, на этой неделе у вас дел невпроворот.

Не поднимая взгляда от бумаг, Лоренс процедил:

— Пусть впредь кто-нибудь всегда остается в приемной. Я не за то плачу секретарям, чтобы самому отвечать на телефонные звонки. Скоро вы потребуете, чтобы и письма я печатал сам!

— Вы не умеете печатать, мистер Хейз.

Лоренс наконец поднял на нее взгляд прищуренных ледяных глаз.

— Вы пытаетесь шутить, миссис Райан? Или это сарказм?

— Нет, простая констатация факта, — с невинным выражением лица ответила она и немного помедлила у стола, словно желая сказать что-то еще.

— Ну?

— Некая мисс Селлерс, сэр, просит соединить ее с вами.

Он нахмурился.

— Селлерс? — Фамилия была ему знакома, но, только вспомнив предыдущий звонок, он понял, где ее слышал. — Мэй Селлерс?

В глазах миссис Райан, как показалось Лоренсу, засветилась таинственная, почти заговорщицкая улыбка.

— Да, сэр, именно Мэй Селлерс. Вы ответите?

Он свирепо взглянул на нее.

— Вы ее знаете?

— Я? — Миссис Райан, казалось, застали врасплох. — Нет, мистер Хейз. Я думала, ее знаете вы. — Таинственная улыбка растаяла.

— Представьте себе — нет. Кто она такая?

— Понятия не имею. Я не спрашивала, мне показалось, это личный звонок.

— И что же навело вас на эту мысль?

— Мисс Селлерс.

— Ах вот как? Да, действительно, я имел с ней личную беседу… в ваше отсутствие. Но именно тогда я и услышал это имя впервые.

— Так вас соединить?

— Конечно нет. Выясните, что ей нужно, и займитесь этим сами.

— Да, сэр. — Миссис Райан удалилась.

Не отрываясь от работы, Лоренс потягивал отлично приготовленный кофе из тонкой фарфоровой чашки с синим узором и золотым ободком по краю. Чашка была из сервиза, также раньше принадлежавшего отцу. Все чашки и блюдца до сих пор были в целости и сохранности и стояли, когда ими не пользовались, в застекленном шкафчике. Банковские служащие прикасались к сервизу с особой осторожностью, зная, как много он значит для Лоренса Хейза. Это был один из символов непоколебимости банка, память об умерших отце и деде.

Лоренс всегда выпивал две чашки и съедал маленький бисквит из плоской серебряной коробки. Он был человеком привычек, очень рано привитых ему отцом — страстным поборником дисциплины, который готовил своего единственного сына к тому, чтобы тот взял на себя управление семейным предприятием, следуя тем же принципам, которые заложил в основу его деятельности Ник Хейз семьдесят лет назад.

Банк был расположен на левом берегу Уилламетт. Из окна кабинета открывался прекрасный вид на реку и захватывающую панораму Берегового хребта. Впрочем, Лоренс Хейз редко смотрел в окно, а если случайно и делал это, то едва ли замечал открывавшееся перед ним великолепие. Он вообще редко поднимал голову от лежавших на столе бумаг — разве что когда разговаривал с кем-либо или собирался покинуть кабинет. Он всегда уже восседал на своем рабочем месте к тому времени, когда приходила секретарша. Исправно появляясь в офисе к восьми, Лоренс хотел, чтобы и миссис Райан делала так же.

Но у той была мать, которую следовало покормить завтраком и устроить в кресле перед включенным телевизором. И муж, которому тоже нужно было уделить внимание, когда он возвращался домой после частых командировок. Она платила соседке, чтобы та присматривала за матерью и квартирой в ее отсутствие.

Лоренс предложил миссис Райан, чтобы она попросила соседку приходить на час раньше, но та отказалась по своим сугубо личным причинам. Стоит лишь попробовать покуситься на домашние обязанности женщин — и разумные, трудолюбивые, незаменимые помощницы превращаются в непробиваемую стену, глухую к любым разумным доводам!

Телефон на письменном столе зазвонил, и Лоренс, не отрываясь от бумаг, поднял трубку.

— Да.

— Мисс Годфри, сэр.

Голос секретарши звучал отчужденно — как и всегда, когда речь заходила о Ванессе. Лоренс отлично знал, что миссис Райан недолюбливает мисс Годфри, и подозревал, что эта неприязнь взаимна, хотя голос Ванессы, когда она упоминала о секретарше, звучал лишь немного холоднее обычного. Ванесса никогда не расходовала энергию на тех, кто не представлял для нее угрозы.

— Дорогой, — как-то рассеянно проговорила Ванесса в трубку, — мне придется отменить сегодняшний обед. Опять этот приступ.

— Сыр или клубника?

Она хрипловато рассмеялась.

— Ты слишком хорошо меня знаешь! Сыр, дорогой, на вчерашнем обеде с отцом. Я съела микроскопический кусочек бри. Он выглядел так аппетитно, что я не смогла удержаться, надеясь, что на этот раз пронесет. Но, увы, не повезло! Сегодня утром я едва смогла открыть глаза.

— Как ты можешь быть такой неосторожной? Разве можно рисковать здоровьем ради какого-то кусочка сыру?

Ее нельзя было назвать безрассудной, но приблизительно раз в две недели она поддавалась своему пристрастию к сыру или клубнике, отлично зная, что расплата в виде приступа аллергии неминуема.

— Знаю, это безумие, но кусочек был совсем крошечным, Лоренс!

Он скривил губы.

— У меня нет слов! Ты хотя бы приняла свои таблетки?

— Только что, но они еще не подействовали. Пройдет, наверное, не меньше восьми часов, прежде чем я приду в себя, так что этот вечер безнадежно испорчен. Прости, Лоренс. Может быть, завтра?

— Давай в субботу. Завтра я обедаю с Маршаллами. Позвони мне в субботу утром и, умоляю, не ешь больше сыру. И клубники!