— Я рад, что вы проснулись и решили почтить меня своим присутствием.

Вздрогнув, Кристиана неловко обернулась и упала бы в огонь, если бы не мускулистые руки незнакомца, вовремя поддержавшие ее.

— Простите, если испугал вас. Но дело в том, что я жутко проголодался, а приступать к трапезе без вас не решался. Так что, если вы ничего не имеете против, предлагаю отправиться за стол… Я уже могу отпустить вас?

— Что?

Кристиана еще толком не поняла, что все происходящее не является плодом ее воображения. Единственное, что она знала точно, так это то, что мечтает оставаться в объятиях незнакомца как можно дольше.

— Я спрашиваю: могу ли я отпустить вас, не опасаясь за вашу жизнь? Достаточно ли прочно вы стоите на ногах? — Казалось, мужчина не заметил того замешательства, которое вызвали в девушке его прикосновения.

Кристиана нехотя отстранилась.

— Спасибо, я в полном порядке.

— Тогда прошу садиться. — Незнакомец сделал приглашающий жест в сторону стола, и Кристиана только сейчас заметила, что на нем стоят два прибора.

Недавнее чувство голода вернулось, как только перед ней очутилась тарелка дымящегося жаркого. Девушке стоило немалых усилий, есть неторопливо, как и положено благовоспитанной мисс. Все то время, пока длилась трапеза, она молчала и не поднимала глаз, словно боясь встретиться взглядом с таинственным незнакомцем. Впрочем, он тоже не стремился завязать беседу. По крайней мере, так ей показалось.

Она вновь услышала его голос лишь после того, как, не удержавшись, громко чихнула — очевидно, время, проведенное под дождем, не прошло для нее даром.

— Вы простудились. Думаю, немного горячего пунша вам не помешает. Если вы уже поужинали, то вам лучше сесть поближе к огню и подождать, пока я согрею вино.

Кристиана не заставила себя долго уговаривать и спустя некоторое время уже уютно устроилась в старинном кресле, укутанная в пушистый плед и сжимая в руках чашку с целебным напитком. Незнакомец расположился на скамеечке у ее ног.

Взяв кочергу, он помешал угли в камине и, повернувшись к девушке, задал вопрос, который она ожидала с самого начала их странного знакомства:

— Как вы очутились на чердаке моего дома?

— Я вовсе не думала, что здесь может кто-то жить. Мне этот дом всегда казался заброшенным.

— Вы правы, он действительно несколько запущен, в этом моя вина. Я слишком редко приезжаю сюда. Однако вы не ответили: как получилось, что молодая девушка оказалась в одиночестве в столь безлюдном месте? Впрочем, если мой вопрос вам кажется некорректным, можете не отвечать.

— Отчего же. Мне вовсе нечего скрывать. Все объясняется довольно просто: я — художница. А здешние места столь живописны, что я не смогла избежать соблазна запечатлеть их на холсте. Но вы вряд ли понимаете, что я имею в виду. Вы же не художник.

— Вы так считаете?

Патрик мысленно улыбнулся, представив, как отреагировала бы его гостья, узнай она, что он имеет к живописи самое прямое отношение.

Истолковав его слова по-своему, Кристиана поспешила исправиться:

— Я вовсе не хотела вас обидеть. Просто…

— Пустяки, я не обиделся, — поспешил успокоить ее Патрик и замолчал, глядя на пламя.

Набравшись смелости, Кристиана исподволь разглядывала гостеприимного хозяина. Яркий свет пламени резко очерчивал его красивый профиль, а густая копна черных как вороново крыло волос придавала облику незнакомца демонические черты. На его губах блуждала полуулыбка, глаза блестели странным огнем.

На мгновение Кристиане представилось, будто она, как в знакомой детской сказке, попала в замок к зачарованному принцу, расколдовать которого можно лишь поцелуем. Девушка испытала жгучее желание прижаться ртом к его губам, ощутить их вкус, коснуться рукой его волос…

— Вы на меня так смотрите… Интересно, о чем вы думаете?

Слова незнакомца застали ее врасплох. Кристиана покраснела и, отведя взгляд, произнесла:

— Я думаю о том, что впервые в жизни ужинала с мужчиной, имя которого мне неизвестно.

— Тогда разрешите представиться, мисс. Патрик Корнелл. — Он улыбнулся и протянул ей руку.

— Кристиана… Кристиана Диксон.

Девушка опасалась, что Патрик начнет расспрашивать ее о семье. Но он, видимо, почувствовал ее нежелание распространяться о себе и промолчал, за что она тут же преисполнилась к нему благодарности.

Пытаясь избежать неловкой паузы, Кристиана в свою очередь поинтересовалась:

— А вы, мистер Корнелл, чем вы занимаетесь?

— Патрик. Зовите меня Патрик. Думаю, обстоятельства нашего удивительного знакомства вполне позволяют общаться без лишних формальностей.

— Хорошо, Патрик. — Кристиана восприняла его предложение с непонятной для себя радостью. — Так кто вы по профессии?

Молодой человек на секунду задумался. Ему, несомненно, нравилась новая знакомая, но он опасался, что, как только ей станет известно о влиянии, которым он обладает в художественных кругах, в их отношениях могу возникнуть некоторые проблемы. А этого Патрик желал меньше всего. У него уже имелся печальный опыт с Мелиссой Ллойд, поэтому он предпочел дать несколько уклончивый ответ:

— Я занимаюсь тем, что скупаю интересные вещи и нахожу для них достойных покупателей.

— Судя по тому, что вы вынуждены обитать здесь, в старом доме, ваши дела идут не очень успешно.

В голосе девушки слышалось явное сочувствие, и это немало позабавило Патрика. Итак, Кристиана решила, что он один из множества неудачливых коммивояжеров, которые разъезжают по стране в слабой надежде реализовать свой нехитрый товар. Что ж, подумал Патрик, не стоит разуверять ее в этом, и помешал угли в камине.

— Боже! Я совсем забыла! Ведь на улице остались мои вещи!

Кристиана сделала попытку выбраться из кресла, но Патрик властным жестом остановил ее.

— Не беспокойтесь, я принесу. Где вы их оставили?

— Под навесом…

Оставшись одна, девушка плотнее завернулась в плед и подумала, как это чудесно, когда кто-то о тебе заботится. Она уже и забыла, когда по отношению к ней проявлялось подобное внимание со стороны мужчины. Дики не в счет — он брат. Вот разве что Беннет… Но это совсем другое.

Кристиана печально улыбнулась и погрузилась в воспоминания…

— Истинный художник творит сердцем, а не разумом. Не забывай об этом!

Беннет Майерс ласково провел рукой по волосам Кристианы, ниспадающим смоляным каскадом на ее плечи в каком-то одной лишь ей ведомом порядке. Кристиана поймала его ладонь и прикоснулась к ней губами.

— Не отвлекайся, девочка! Живопись не терпит небрежности и легкомыслия, — строго одернул ее старый мастер, но она лишь улыбнулась. Это был их обычный стиль общения, к которому оба привыкли за прошедшие два года.

Они расположились на застекленной террасе и любовались зимним садом. Вернее, любовался Беннет, а Кристиана делала наброски с натуры. Художник стремился использовать каждую минуту отпущенного ему земного срока, чтобы передать Кристиане свои секреты. Он учил ее по-особому смотреть на жизнь, преодолевая стереотипные подходы к изображению действительности, и с каждым днем все более убеждался в правильности своего выбора.

Кристиана умела улавливать суть вещей, как никто другой, словно у нее был тот дар, которым Бог награждает лишь избранных. То, что для большинства представлялось загадкой, перед ней раскрывалось подобно книге. И она читала эту книгу неустанно.

Девушка впервые ощущала себя счастливой. Она занималась любимым делом, и рядом с ней был человек, который не только принимал ее образ жизни, но и учил тому, как укрепиться в своей правоте. О том, что с ней случится после смерти этого человека, Кристиана предпочитала не думать, полагая, что тем самым отодвигает неизбежное. Эта вера основывалась на том, что Беннет действительно в последнее время чувствовал себя впервые со времени начала болезни так хорошо. Ему самому начало казаться, что выздоровление возможно. Жажда жизни обуревала старого мастера как никогда. Но судьба распорядилась иначе.