Кристиана, подхватив этюдник, выскочила из квартиры, преследуемая воплями хозяйки:

— Здесь даже стены провоняли твоими ужасными красками! Никто больше не согласится жить в такой квартире!

А вот это ложь, подумала девушка. Если бы на ее крохотную комнату не стояли в очереди толпы страждущих, разве выгнала бы ее эта противная миссис Ригз на улицу? Ну и что, что она задолжала ей квартплату за пять месяцев, могла бы и подождать. Благосостояние художника напрямую зависит от наличия богатых почитателей его таланта. Ну, неужели она, Кристиана, виновата, что в поле ее зрения таковых благодетелей в данный момент не наблюдается?!

Как только дом скрылся из виду, девушка остановилась передохнуть. Еще бы, в неполные двадцать с половиной лет таскать по улицам здоровенный этюдник и чемодан с вещами — дело нелегкое.

Под стать испорченному настроению было небо, покрытое темно-свинцовой пеленой туч. Беспардонная капля — предвестница дождя шлепнулась девушке на веснушчатый нос. Кристиана поежилась и, подхватив пожитки, продолжила путь. О том, чтобы найти пристанище в городке, не могло быть и речи, без денег все двери окажутся запертыми для нее.

Девушка торопилась под любопытными взглядами обывателей поскорее миновать городскую окраину. Она свернула на пыльную дорогу, ведущую к одной из окружающих городок ферм.

Еще во время своих летних выездов на пленэр Кристиана случайно набрела на заброшенное хозяйство и неоднократно оставалась ночевать на сеновале, сквозь дырявую крышу которого виднелось звездное небо, находя это необычайно романтичным. Сейчас, когда в дорожную пыль все чаще и чаще плюхали тяжелые капли, о романтике говорить не приходилось. Пределом девичьих мечтаний являлся фермерский дом, в который можно было попасть, открыв одну из ставен, что, собственно, она и собиралась сделать, причем как можно быстрее.

Последние несколько ярдов до желанного убежища Кристиана преодолела под проливным дождем. Бросив вещи под навес, она попыталась распахнуть ставню, но это оказалось не так просто сделать, как представлялось поначалу. Осенний холод пробирал насквозь, и ни джинсы, ни шерстяное пончо не спасали от его ледяных клешней. Оставив в покое неподдающуюся ставню, девушка невесело усмехнулась.

Вот это приключение! Без денег, без крыши над головой… Для полного завершения печального списка не хватало еще заболеть. Словно в подтверждение последней мысли, девушка громко чихнула, от чего ее волосы, освободившись от тонкой ленты, сдерживающей их на затылке, рассыпались по плечам мокрыми локонами.

Даже не пытаясь собрать их снова, Кристиана подняла к небу лицо, очевидно собираясь высказать Всевышнему все, что она о нем думает… Но вместо крика бессильной ярости ее уста исторгли радостный возглас. Кристиана обнаружила, что чердачное окно фермерского дома приоткрыто.

Не долго думая, она притащила длинную лестницу, которую давно приметила у обветшалого забора, и, приставив к стене, начала осторожно взбираться по шатким ступеням, моля о благополучном достижении цели. Поэтому вздох облегчения вырвался у нее, когда ей удалось, открыв окно, пролезть внутрь.

Наконец-то на голову ничего не капало и было достаточно тепло. Во многом это объяснялось тем, что крыша в отличие от сеновала оказалась вполне целой.

Увидев среди сваленных здесь за ненадобностью старых вещей кушетку, Кристиана опустилась на нее и поняла, что никакая сила не заставит ее подняться, чтобы затащить в укрытие нехитрый скарб. Что может случиться с ее вещами, когда вокруг на несколько миль ни души? Успокоенная подобной мыслью, девушка стянула с себя мокрые джинсы и пончо и, оставшись в доходящей до колен мужской рубахе, позаимствованной из гардероба старшего брата, уютно растянулась на потертом плюше.

Спустя минуту ни шум бушующей снаружи непогоды, ни звуки подъехавшей к дому машины уже не могли потревожить ее сладкий сон.

— Ну почему ты не желаешь понять, что я достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения? — Кристиана Диксон с возмущением посмотрела на своего брата Ричарда.

Конечно, Дик — старший в их семье. Именно он после трагической гибели родителей в авиакатастрофе взял на себя все обязанности по воспитанию тринадцатилетней Кристи и одиннадцатилетнего Генри. Именно Дик, к тому времени оканчивающий юридический факультет колледжа, смог убедить многочисленных опекунов и родственников, что в состоянии позаботиться о младших членах семьи Диксон должным образом. И опять-таки именно Дик умудрился не только отбиться от полчища набежавших кредиторов, стремившихся поживиться за счет семейного состояния, но и значительно приумножил оное в течение нескольких лет, чем обеспечил своим брату и сестре вполне безбедное существование.

Однако в голове девушки никак не укладывалось то, почему она должна поступать на юридический факультет в Принстоне, в то время, как уже два года ее манит перспектива учиться на факультете изящных искусств в Йеле.

Ричард Диксон с тревогой смотрел на сестру. Он недоумевал, как из милой малышки Кристи могло вырасти это ершистое, самоуверенное создание. И одновременно не без скрытой гордости отмечал, что со временем она превратится в настоящую красавицу, способную сводить с ума мужчин. Ее иссиня-черные, как у отца, волосы резко контрастировали с ослепительной белизны кожей, а материнские фиалкового цвета глаза придавали ей очарования.

Подавив в себе симпатию к сестре — иначе ему с ней не справиться, — Ричард властным голосом, приводящим в трепет большинство служащих его адвокатской конторы, решительно пресек возражения Кристианы:

— Ты еще слишком молода и неопытна, чтобы самостоятельно решать, что в конечном итоге будет для тебя лучшим.

Похоже, жесткость его тона нисколько не обманула девушку, которая знала, насколько сильно ее любит брат. Она пожала плечами.

— Дики, не трать силы понапрасну. Все равно я сделаю по-своему.

Зная и об этой особенности характера сестры, Ричард попробовал прибегнуть к несколько иной тактике убеждения.

— Хорошо, вспомни тогда о Джиме Стиксе. В нем ты тоже была уверена, хотя я тебя предупреждал…

— Дики, это запрещенный прием! — возмутилась Кристиана. — И потом, когда произошла эта история, мне только исполнилось семнадцать.

Однако, вспомнив, как, вопреки запрету брата, она отправилась на свидание с известным в городе ловеласом и едва избежала печальных последствий, успев вовремя резким ударом колена обездвижить его, девушка поежилась.

— Ну да, с тех пор ты, конечно, стала гораздо старше, аж на целый год! — не удержался от язвительного замечания Ричард.

— Дики!

— Решено, ты поступаешь в Принстон, — резюмировал брат и, давая понять, что разговор окончен, поднялся из кресла и направился к двери.

— Ты поступаешь просто отвратительно! — крикнула ему вслед Кристиана, но дверь уже захлопнулась. Оставшись в одиночестве, девушка яростно сжала кулаки. — Ах, так! Ну ничего, я еще докажу тебе, что у меня есть голова на плечах!

— Что за крики несутся из твоей комнаты последние несколько дней с таким завидным постоянством? — В дверь просунулась вечно лохматая голова Генри.

В свои пятнадцать лет самый младший из Диксонов обладал высоким ростом, благодаря чему считался лучшим игроком школьной баскетбольной команды. Если к этому прибавить уже заметно оформившийся басок и несколько покровительственный по отношению к сестре тон, то становилось ясно, почему он выглядел старше ее, что часто использовал для отпугивания многочисленных поклонников Кристианы.

Между братом и сестрой, оказавшимися на попечении Ричарда, существовало некое негласное соглашение, по которому оба всячески покрывали друг друга. Если кто и мог сейчас с пониманием отнестись к отчаянию Кристианы, так только Генри.

— Это все Дик, он упорно навязывает мне Принстон, — пожаловалась девушка.