Юрка хотел ему напомнить про болото, бомбежку, но почему-то этого не сделал. В глубине души он чувствовал, что капитан не мог забыть, а раз не хочет узнавать, — его дело. Он, Юрка, не будет навязываться. Это Колька Звездочкин все время хвастает своим постояльцем, а ему, Юрке, незачем это.

— Эй, Дик, — сказал Юрка. — Пошли.

— Погоди, — капитан положил Юрке на плечо руку. — Что там у вас?

— Нет шпиона, — сказал Гусь. — Дик следы перепутал… Какого-то главного агронома вместе со стулом… Ну, Тимка Груздь и прогнал нас.

Капитан ближе придвинул Юрку к себе. Лицо его стало еще суровее.

— Здоровый этот агроном?

— Головы на две выше вас, — с удовольствием сказал Юрка, но капитан даже глазом не моргнул. Он все больше хмурился. Скулы его, похожие на две печеные картофелины, задвигались.

— Волосы черные?

Юрка не ответил. Он начал что-то соображать. Неужели этот…

— Черные, — ответил за него Стасик. — А рубашка белая. У него на лбу царапина. И когда с нами разговаривал, одну руку в кармане держал.

— Тимка Груздь сказал… — начал было Гусь, но капитан сердито оборвал:

— Дурак твой Тимка! — И, повернувшись к бойцам, скомандовал: — К машине!

Бойцы бегом бросились к дороге. Сучья под их сапогами трещали, ветви цеплялись за гимнастерки.

— Как оно… Командир! — послышался басистый голос дяди Феди. — Материю не надо сдавать в сельсовет? Бабам бы на одежу… Можно?

Капитан даже не посмотрел в его сторону. Остался дядя Федя столбом стоять у кучи валежника и теребить редкую рыжую бороду, раздумывая: отдать от греха подальше шелковый парашют в сельсовет или пожаловать дочерям?

— И чего он такой злой? — спросил Юрка.

— А ты думал, он будет с тобой целоваться? — сказал Стасик. — Человек на работе.

Ему за воротник попала сосновая иголка, и он никак не мог от нее избавиться.

Они видели, как бойцы вскочили в крытый брезентом грузовик. Капитан сел в кабину.

Грузовик подпрыгнул и с ревом покатил на дорогу.

— За агрономом, — сказал Стасик.

— Так он и ждет их… Без Дика не найдут.

Дик подошел к дяде Феде и стал обнюхивать его драные сапоги. Но дядя Федя не смотрел на собаку. Он смотрел на дорогу. Грузовик уехал, а пыль стояла над кустами столбом.

— Эхма, вот она штука-то какая, — сказал дядя Федя.

— Какая? — спросил Юрка.

— Эхма, — сказал дядя Федя. — Надоть идтить.

Он вразвалку зашагал в обратную сторону, на станцию. А Юрка со Стасиком остались стоять в лесу. Они не знали, что делать, но разве машину догонишь?

— Мало, что ли, в лесу шпионов, — сказал Юрка.

— Бродят где-нибудь.

— Пускай агронома ловят, — сказал Юрка. — Мы захотим, тоже поймаем.

— Кого? — спросил Стасик.

— Сороку, — рассердился Юрка. — За хвост.

— Сороку можно, — сказал Стасик. — У нее нет оружия. Один клюв.

— А Дик на что?

— Убьют Дика, — сказал Стасик. — Тут нужна дрессировка.

— Чего стоять попусту? — сказал Гусь. — Пошли.

Домой идти не хотелось. У Стасика было мрачное настроение. Да и у Юрки не лучше. Из «истребителей» выгнали. И капитан не взял с собой. Дик, почувствовав, что приятели загрустили, тоже повесил хвост. С пригорка чуть виднелась деревня. До нее километра три. Если изо всех сил припустить по дороге, то, может быть, успеешь…

— Бежим, — сказал Юрка, — посмотрим.

Свистнул Дика и помчался по дороге. Стасик побежал за ним. Скоро он выдохся, но все-таки бежал. В боку закололо, воздуха не хватало. А он бежал, всасывая воздух сквозь стиснутые зубы. Рожь кончилась. Показалась большая, крытая соломой колхозная рига. От риги к избам через огороды тянулась узкая тропинка. Грузовика нигде не видно. Наверное, оставили в лесу. А где же бойцы? Юрка остановился. Стасик, отдышавшись, спросил:

— Не стреляли?

— Услышали бы, — сказал Юрка. — Куда они запрятались?

— Во дворе, — кивнул Стасик на дом агронома Мосина. — Ищут.

И тут ребята в огороде заметили зеленую пилотку. Боец лежал между двух капустных грядок. Автомат был прижат к плечу. Боец не спускал глаз с забора.

— Поближе, — сказал Юрка и двинулся к дому с белой крышей. Дика взял на поводок. До забора оставалось метров сто, но тут их заметил боец. Он сделал свирепое лицо и погрозил автоматом.

— Лежи себе и помалкивай, — пробурчал под нос Юрка. Но дальше не пошел. За забором послышались голоса. Калитка распахнулась — и на тропинке показались капитан, бойцы и агроном Мосин. Высокого из района не было. Мосин низко опустил свою лысую голову и что-то бормотал. Позади шел боец с автоматом.

— Куда он побежал? — резко спрашивал капитан. — В какую сторону?

— Через забор — и больше я его не видел, — отвечал Мосин. — Откуда мне было знать, что он парашютист? Прикинулся своим, шельма. Да я бы его… Своими руками!

— Иди, иди, — подтолкнул автоматом толстяка боец.

Капитан увидел ребят, и лицо его еще больше нахмурилось.

— За каким чертом… — Он не договорил. Дик вдруг зарычал и бросился к риге. Дверь была плотно закрыта. Овчарка встала на задние лапы и залаяла. Капитан кивнул бойцам. Двое подошли к двери, автоматы у них были наизготовку. Но не успели отворить, как из риги послышался голос:

— Придержите этого дьявола, сам выйду…

Юрка схватил Дика за ошейник и стал оттаскивать от двери. Старая дверь заскрипела и медленно отворилась. На пороге стоял «районный агроном». В волосах его торчала белая солома. «Агроном» достал из кармана парабеллум и бросил на землю к ногам капитана.

— Автомат и все барахло у него, — сказал он, кивнув на Мосина.

— Не верьте! — взвизгнул тот. — Нарочно топит, сволочь!

— На чердаке, — сказал «агроном». — В ящике с луком.

— Я не видел, — визжал Мосин. — Знать ничего не знаю. Не верьте!

Грузовик стоял в перелеске, недалеко от дороги. «Агрономов» посадили на скамью рядом. Бойцы с автоматами уселись напротив них. Шофер завел машину. Капитан подошел к ребятам. Лицо его просветлело.

— Отличная собака, — сказал он. — Знает службу.

Он впервые улыбнулся, и лицо его сразу стало мягче. Пилотки на голове не было. Потерял в огороде. Волосы разлохматились и сияли на солнце, будто покрытые лаком. Бойцы смотрели из машины и тоже улыбались. Не улыбались только «агрономы».

— Где, Гусь, взял собаку?

— Летчики подарили… С аэродрома, — сказал Юрка. — Насовсем.

— Отличная собака, — повторил дядя Вася и, заметив, что Юрка стал мрачнеть, перевел разговор на другое: — Как уши-то? Не гудит: ду-у-у!

— Не гудит, — заулыбался Юрка. — А ракетницу мою вы прихватили. Я точно знаю.

— Конфисковал, — сказал капитан. — Опять захотелось пострелять в небо?

— Зачем зря палить…

Капитан перевел взгляд с Юрки на Стасика.

— Я думал, тогда зимой у тебя нос отвалится.

Стасик серьезно посмотрел на капитана и сказал:

— Не отвалился.

— А если бы вас тогда разбомбило?

— Не разбомбило ведь, — сказал Стасик. — В Ленинграде каждый день бомбили.

— Ленинградец, значит, — сказал дядя Вася. — Геройский народ.

— Он был как глиста, — ввернул Юрка. — А сейчас ничего. Драться может.

— Могу, — сказал Стасик. — Только зачем?

— Эх вы, разведчики… — задумчиво сказал дядя Вася. — В школу бы вам надо, а вы… Черти вы мои полосатые!

Капитан забрался в кабину. Юрка и Стасик смотрели на него и молчали.

— Чего стоите? — сказал дядя Вася. — Полезайте в машину.

Ребята вскарабкались в кузов. Дик побегал внизу, а когда машина тронулась, махнул через борт. Сел рядом с Юркой и стал колотить его длинным хвостом по ногам. Глаза у Дика были злые. «Агрономы» сидели рядом и угрюмо молчали. Льняная толстовка у высокого лопнула на плече. Мосин весь обмяк, низко опустил лысую голову. При каждом толчке зубы его клацали. «Вот они какие, шпионы! — во все глаза смотрел на них Юрка. — Сразу и не отличишь…»

В доме нет ни крошки хлеба. До конца месяца еще четыре дня, а на Юркиной хлебной карточке не осталось ни одного талона. Вот уже два дня втроем держались на скудном бабкином пайке. Каждое утро Юрка с ребятами бегал в лес за грибами. Белых еще не было, зато сморчков — прорва. Эти сочные коричневые грибы с синим отливом были очень неказисты на вид. Они росли большими семьями. Черви в сморчках не водились. В них водилось кое-что похуже: ядовитые паутинки. С тех пор как в лесу нашли первый сморчок, в селе уже четверо насмерть отравились.