– Джордж? Джордж, милый, это ты?

Крессида остановилась, посмотрела на Тома. Голос бабушки прозвучал звонко и радостно, как если бы она действительно верила, что отец только что вошел в дом. Том, сразу помрачневший, открыл было рот, но она прижала палец к его губам и передала ему пистолет. Убрав выбившуюся прядь волос за ухо, она расправила плечи и спокойно вошла в гостиную, словно ей не пришлось только что схватиться с незнакомцем, рассматривавшим ее лошадей – скорее всего впоследствии он собирался купить их на аукционе.

– Нет, бабушка, это я, – сказала она, возвращаясь на свое место.

Они пили чай, когда она услышала топот копыт. Она пробормотала извинение и выбежала из дома, а бабушка, начавшая терять слух, не слышала приближения всадника. Ее старшая сестра, Калли, бросила на нее вопросительный взгляд, но Крессида только улыбнулась.

– Я была уверена, что это ваш отец, – недовольно сказала бабушка, продолжая смотреть на дверной проем. – Ты ступаешь совсем как он, дорогая. Пора уже, он может вернуться со дня на день.

Крессида взяла чашку. Они ждали его возвращения уже четыре месяца. Он и раньше, случалось, пропадал, вернее, уезжал, не сказав, куда и когда вернется, но они всегда знали об этом заранее. Отец мог подмигнуть и потрепать ее по щеке, сказать, что должен отлучиться и вернется «не очень скоро». «Не очень скоро» продолжалось от двух недель до трех месяцев, но он всегда возвращался до того, как у них кончались деньги. Отец словно знал, когда у них кончались деньги. Но на сей раз им грозил полный крах, а от отца ни слуху ни духу.

– Я уверена, что он скоро будет дома, – сказала Крессида, чтобы успокоить старушку.

– Конечно, – согласилась бабушка, отставила свою чашку и повернулась к окну, которое выходило на дорогу. – Он может вернуться в любой момент.

Хорошо бы, подумала Крессида, уставившись в свой чай, совсем остывший, в дорогих новых чашках, купленных отцом перед их отъездом в Марстон. Иначе они пропадут.

Когда, выпив чаю, старушка задремала в своем кресле, внучки убрали все со стола и прошли на кухню.

– Что-то не так? – спросила Калли, ставя на стол поднос с грязной посудой. Крессида повязала фартук. Отец нанял кухарку и двух служанок, но теперь их уже не было. Хорошо, что Крессида и ее сестра привыкли обходиться без служанок. – Ты вскочила, выбежала из дома, и тебя не было минут пятнадцать. Бабушка заволновалась.

– Вот как? – Крессида вылила из чайника остатки заварки. – Что она сказала?

Калли вздохнула:

– Она решила, что подъехал отец и ты побежала его встречать. Она была уверена, что он вот-вот появится в дверях.

– Если бы… – пробормотала она. – Но я уже начинаю думать…

Ее сестра притихла.

– Думать что?

– Сомневаться, – призналась Крессида. Она взяла чашку и начала ее мыть. – Он никогда не пропадал так надолго, если не был на войне. Но в этом случае мы хоть знали, где он.

Калли закусила губу, но ничего не сказала.

– Я услышала топот копыт рядом с домом, – сказала Крессида. – Подумала, что это очередной кредитор, и вышла взглянуть. Возле конюшни ходил человек, и я решила, что он хочет забрать лошадей.

– Крессида, тебе не следует выходить из дома одной! Ты могла бы послать мистера Уэбба…

– Он чинил забор, и не было времени сходить за ним. Если овцы разбегутся, станет еще хуже. Не волнуйся так, – добавила она, глядя на испуганное лицо сестры. – Я на всякий случай взяла папин пистолет.

Калли охнула:

– Ты целилась в него из пистолета?

Крессида покраснела.

– Я не стреляла, если ты этого боишься. Даже бабушка услышала бы выстрел.

Дверь со скрипом открылась, вошел Том. При виде Калли он остановился и торопливо поклонился.

– Мистер Уэбб, моя сестра говорит, что у нас тут был чужой человек, интересовавшийся лошадьми, – сказала Калли.

Он бросил взгляд на Крессиду, которая не отрывала глаз от чашки.

– Да, был.

– Что будем делать? – Когда ей никто не ответил, Калли вскинула вверх руки. – Вы о чем-то умалчиваете? Он забрал лошадей? Поджег конюшню? Что случилось?

Том смотрел на Крессиду, которая тянула время, самым тщательным образом отмывая изящную чашечку. Нужно, чтобы она была в идеальном состоянии, если ее придется продавать.

– Это был наш сосед, – сказала она.

Калли была в замешательстве.

– Кто же?

– Майор Александр Хейз, – ответил за Крессиду Том.

Она мрачно взглянула на него.

Рука Калли потянулась к горлу.

– Но, дорогая, он же умер?

– Он определенно жив. – Крессида передала чашечку Калли, чтобы та вытерла ее. – И разыскивает нашего отца.

В кухне повисло молчание, нарушаемое только плеском воды, – Крессида мыла тарелку. Все трое были в некотором роде заговорщиками, скрывающими плохие новости от бабушки – в частности то, что отец пропал и неизвестно, вернется ли. Крессиде не хотелось так думать, но с каждым днем она все больше сомневалась, что он когда-нибудь шагнет через порог – веселый, шумный, с подарками для всех. Они все больше увязали в долгах, потому что отец оставил им денег всего на несколько недель. Они втроем кое-как ухитрялись прокормить себя и животных, но им пришлось распустить слуг и потихоньку избавляться от лишних вещей. Пока они еще сводили концы с концами, но Крессида знала, что они катятся вниз и настоящие трудности еще впереди.

– Может быть, мне отправиться на поиски сержанта? – наконец произнес Том.

Калли издала звук, выдававший отчаяние, а Крессида покачала головой.

– Я думаю, вам лучше остаться, Том. Отец… – она помедлила, чтобы справиться с голосом, – в состоянии сам постоять за себя. Я надеюсь…

– Спасибо, мистер Уэбб, – добавила Калли. – Да, для нас будет лучше, если вы останетесь.

Том залился краской.

– Конечно, миссис Филлипс, – пробормотал он.

Они с Калли соблюдали формальности в обращении друг с другом, от которых Крессида давно отказалась. Том уже давно был с ними и практически стал членом семьи. Он появился у них в доме после очередной военной кампании вместе с отцом, своей семьи у него не было, идти ему было некуда, и он остался. Он стал незаменимым работником в их доме в Портсмуте, а потом здесь, на ферме, поскольку от природы был хозяйственным, не то что их отец. Отец мог легко убедить самого твердокаменного хозяина таверны подать им лишнюю кружку эля, в то время как Том мог починить забор вокруг фермы и разжечь сырые поленья, то есть обладал навыками куда более ценными, особенно в их нынешнем положении.

– Хорошо еще, что он появился не затем, чтобы потребовать с папы старый долг, – сказала Крессида.

– Он говорил об этом?

Крессида нахмурилась:

– Нет, но я не понимаю, как отец мог задолжать человеку, который был похоронен пять лет назад?

– Но на самом деле он ведь не умер, – парировала Калли. – Он мог найти долговые расписки в бумагах покойного Фредерика Хейза.

Это было правдой. Отец мог задолжать Фредерику Хейзу, а его брат мог обнаружить долговую запись. Крессида вздохнула:

– Том, может быть, мы сумеем обойтись без лошадей? В ближайшее время мы уже не сможем их прокормить.

Том сложил руки на груди и задумался.

– А как мы будем вести хозяйство? Волы стоят не меньше, и их не запряжешь в экипаж. Вы должны спросить разрешения у бабушки.

Крессида с величайшей осторожностью вымыла последнюю чашку. Ей совсем не хотелось огорчать бабушку и сообщать, что они снова оказались в бедственном положении. Она с большим трудом, живя очень скромно, поднимала своих оставшихся без матери внучек, пока их отец был на войне. Бабушка больше других радовалась тому, что они год назад перебрались в Марстон, что планы их отца наконец осуществились и они зажили относительно обеспеченной жизнью. Бабушке было бы тяжело терять этот сельский дом, даже если бы она осознала, что в ближайшее время отец скорее всего не появится.

– Мы будем волноваться по этому поводу, если Александр Хейз снова появится и будет требовать уплаты долга, – спокойно сказала она. – А пока мы будем жить, как жили.