Летние сумерки не спешили превращаться в ночь. Западный край неба светился теплой голубизной.

- Сцлунг готов! – крикнул Айд, увидев на западе три огонька.

Феруса била дрожь. Гезд накрыла его плечи лисьим плащом.

- Спасибо, Мать! – сказал старик молодой гиянке.

- У Умгала тоже три костра! – объявил Ор.

– Заверши свое дело! – Промеат протянул Ферусу кресало. Но дрожащие руки старика не могли попасть камнем о камень. Тогда Промеат взял кремни и выбил искру. Ферус приложил тлеющий трут к смолистым щепкам. Гезд, защитив ладонями слабое пламя, заговорила по-гийски. И хотя слова заклинания поняли немногие, все, замерев, вслушивались в ритм ее голоса.

- Эге-гей! – Айд поднес факел к жаровне.

Пламя взвилось над Башней, голоса воинов по берегам откликнулись и убежали вдаль. Еще одно дыхание – и над обоими концами Канала поднялись зубчатые огненные гребни. В восточной бухте, которая была ближе, виднелись охваченные огнем переплетения подпорок. В небо текли полосы жирного, подсвеченного снизу дыма.

- Когда же они рухнут? – не сдержался Инад.

- Должны ослабнуть подпорки, - слабым голосом ответил Ферус, и тут же огненная стена шатнулась, бесшумно раскололась пополам и… погасла! Донесся крик тысяч голосов.

- Идет!! – взревел Айд. Темный, венчанный гривой желтой пены вал с глухим рычанием покатился по руслу, краями выхлестываясь на берега. В воде мелькали обгоревшие бревна. Звук падал до низкого рева, когда вода пожирала разрыхленную землю, взвивался воем, когда поток налетел на несрубленные углы скал.

Оглушив людей, вал промчался мимо башни и скрылся в густеющих сумерках. Западная стена продолжала пылать.

- Если она не успеет упасть… - пробормотал Инад, сжимая перила.

- Ну и что! Развалится от первой осенней бури, - отмахнулся Ферус.

- Падает! – крикнула Илла.

Вода пробилась не в середине, а у правого берега. Огненная полоса подалась влево и исчезла. Рев утихающий и рев растущий понеслись навстречу, стараясь смять друг друга, - и утонули в низком громе: океаны встретились! Тейя тихо тронула бубен, и он зарокотал в такт с бегущей по руслу водой:

Айд мотнул головой, словно отряхиваясь от сна.

- Пусть сбудется то, о чем ты пела, сестра! – прервал тишину Промеат.

- Пусть сбудется! – откликнулись Мать гиев и вождь коттов, атлантка, жена раба и атлант, целитель дикарей, дикарь – главный умелец Канала и деловитая Алх.

- Пусть скорее сбудется, - сказала Зира, - а то я спать хочу.

- Пусть… сбудется, - сказал Ферус. – Помогите и мне добраться до постели…

Вряд ли, кроме Феруса и Зиры, кто-нибудь спал в эту ночь. Отделив еду на пять дней пути, люди Инада остальное разложили у окруживших Башню костров. Приходившие с востока и запада отряды окунались в общее веселье. Тейю и Ора с Иллой Гезд усадила возле себя. Промеат и Инад бродили от костра к костру. Они уже еле двигались, так как нигде не могли увернуться от угощения. Остальных атлантов Сцлунг собрал к одному костру и в чем-то горячо убеждал их.

Уже где-то боролись натертые жиром котты, либы выплясывали вокруг нарисованного льва, пеласги пронзительно тянули песню Хмельного Ветра…

- Оэ! – Охотник Гезд, иди к нам! – окликнула Промеата седая гиянка. Приносящий свет оторопел, но гии уже тащили за рукава нового брата. Опустившись возле Гезд, он в страхе отшатнулся от протянутой бараньей лопатки.

- Хороший мужчина! – одобрила Алх. – Ест мало, делает много!

- Что я говорила! – Илла прижалась к Ору. – Вот ты и совершил свой подвиг!

- Ох, как я рад, что он кончился! – пробормотал Ор.

Едва солнце выбралось из-за разрытой земли, начались сборы в путь. Ор поднялся на третий этаж башни, где жил Ферус:

- Учитель, пора!

Тот не шевельнулся под меховым одеялом. Ор осторожно тронул его за плечо и не почувствовал тепла. У тела Отца Канала собрались вожди.

- Зажжем костер? – спросила Гезд.

- Мы не дикие, чтобы жечь мертвых! – высокомерно изрек Сцлунг. – Надо поднять его наверх Башни и оставить коршунам.

- Вот уж действительно дикость! – фыркнул Айд.

- Учитель просил похоронить его в Канале, - сказал Ор.

Мощные котты и либы спустили на воду бревенчатую дверь от загона для мамонтов. Тело уложили на мягкие шкуры, накрыли выцветшим синим плащом. Ор вложил в окостенелую руку лист с рисунком Канала. Рядом Промеат положил огненные камешки, Умгал – чашечку с краской, Алх – связку сушеного мяса. Что еще нужно человеку, всю жизнь проведшему в поиске? Если его ждет другая жизнь, старый упрямец и в ней не изменит своим привычкам.

Только теперь, стоя на берегу, Ор почувствовал значительность сделанного. Ворча и вскипая водоворотами, невиданный поток мчался на восток, и чудилось, что эта река текла здесь всегда.

Плот оттолкнули от берега. Подхваченный течением, он приблизился к середине русла и, кружась, помчал к океану.

Наступила середина лета, Атла задыхалась от жары.

Спаливший Атлантиду гнев угас. Сытые местью отряды отовсюду спешили в Атлу, встречаясь, обменивались добычей и слухами. Было известно, что два мощных бога обещали вернуть всех людей на родину. Как они это сделают? «Молниеносный перекинет мост-радугу от Срединной к Восточным землям, но всего на одну луну. Скорее!» - и люди пускались бегом, бросая добычу. «Нет, моста не будет. Птицы с крыльями как атлантские паруса…» «Не птицы, а дельфины!..» «Но Приносящий не хочет отпускать людей домой. Решил стать на место Хроана». «Ложь! Не может Светящийся хотеть такого!» «Тогда зачем он увел людей докапывать Хроанов канал?» «Канал освободит духов тепла…» «Ха! Охотники, слушайте его! Где видано, чтобы гнусное рытье земли нравилось духам! Сам Молниеносный, говорят, гневается!»

Все это текло по дорогам и тропам и вваливалось в Атлу, где и без того хватало людей и слухов. Но и Сим не дремал. Навстречу слухам он высылал другие слова: «Эй, воины, слышали? Вождь с молниями хочет, не дожидаясь Промеата, уплыть на восток с борейцами и оолами!»

Слушая донесения шакалов, Севз багровел от гнева. Порой хотелось пинками вышвырнуть из шатра Майю, поехать навстречу Промеату и поговорить не таясь, как в долине ибров. Ведь мир велик, и в нем еще столько надо сделать!

Но Севз тут же спохватывался. Не пристало ему, богу, говорить как с равным с простым знатоком. Кто поразил Тифона и Хроана? Кто разбудил грозную силу Джиера? Нет, Майя во многом права!

Строители Канала подошли к Атле на рассвете. Город был тих, почти безлюден. Вокруг дымились утренними кострами племенные стоянки. Ускакавшие вперед конники замахали с холма руками: «Целы! Целы корабли!»

Еще раз поблагодарив людей, Промеат отпустил их на стоянки племен.

- Я в гавань, - сказал он, - по пути навещу Севза.

- Я с тобой, - решила Гезд. – Племя? Подождет! Ты тревожишься обо всех племенах, а о тебе кто?

Ору передалось беспокойство Матери. Крикнув Алх, чтобы устроила Иллу и Тейю, он поехал за вождями.

Дворцовая площадь за время их отсутствия густо заселилась. Высокое жилище Севза и синий шатер Майи окружали борейские чумы. Воины из рода Реи лежали и сидели вокруг, грея животы на утреннем солнце. Поодаль теснилось скопище шалашей и навесов. Люди разных племен в ярких атлантских обносках суетились у большого костра, на котором в начищенных котлах варились кушанья. Над ними колдовало несколько поваров. У шатра Севза борейцы копьями преградили дорогу Промеату и его спутникам.

- Вы что угорели? Не узнаете Приносящего свет? – Гезд с потемневшими глазами напирала конем на стражей.