– Я…

– Только правду! – Жестко приказал Греч. – От этого теперь зависит, жить тебе или нет.

– Я…

– Ну!

– Я в сеть "Палаццо" вошел.

– В какую сеть? – Греч явно не понимал, о чем идет разговор.

– Во внутреннюю, – объяснил, почти перестав стучать зубами, Климов. – У них там есть закрытый контур…

– А разве можно зайти в автономную сеть? – Удивился Марк.

Реутов тоже удивился. Как ни мало он знал о вычислительных сетях, все же такие вещи казались ему очевидными.

– А они ее "распечатали", – охотно объяснил Климов. – Они же еще вчера договорились, что им будут какие-то данные сбрасывать, и время указали. Вот я с потоком данных и…

– Тебя кто-то об этом просил? – Вкрадчиво спросил Греч.

– Нет, но…

– А они тебя тут же и сцапали, – холодно сказал Греч. – И если бы только тебя…

– Но я же не знал! – Начал оправдываться Климов. – Я только…

– Ты только провалил все дело, – жестко остановил его Греч. – Теперь ты или труп или до конца жизни будешь бегать.

– Ой! – Кажется, до Климова начало доходить.

– Ладно, – устало сказал Греч, не реагирую на невнятные всхлипы, доносившиеся с заднего сидения. – Проехали. Ты что-то добыл?

– Не знаю, – сквозь всхлипы простонал Климов. – Там всего и было, что полторы минуты…

– Значит, и здесь пролет.

– Нет, – возразил "ломщик", а Реутов уже догадался, кого они с Гречем вытаскивали из университета. – Информация шла… У меня там такая программа… Она все подряд гребет…

– Ну и что она могла за полторы минуты выгрести?

– Теоретически много.

– Диск ты взял?

– Да.

– Ладно, потом посмотришь. Может быть, хоть не зря… – Сказал Греч и снова замолчал.

Дергать его Вадим не хотел, хотя и понимал, что время уходит. Но, с другой стороны, Греч ведь и сам это знал.

Однако долго ехать не пришлось. Минут через пятнадцать, как раз сразу после того, как Реутову позвонила Полина, доложившаяся, что уже добралась до квартиры, Греч неожиданно свернул в узкий переулок, немного проехал вперед и снова свернул направо, где за слабо освещенной подворотней оказался крошечный дворик, в котором массивный "Майбах" не смог бы даже развернуться.

– Приехали, – сообщил Марик и, заглушив мотор, вылез из машины.

Вадим тоже выбрался наружу и огляделся. С двух сторон треугольный дворик был замкнут глухими стенами брандмауэров, так что окна имелись только в стене дома, у двери в который они остановились. Однако на первом этаже здесь было лишь одно, закрытое фанерным листом окно, а из темных окон второго и третьего этажей увидеть можно было только часть крыши машины, да и то с самого верха, для чего, правда, пришлось бы по пояс высовываться наружу.

– Бери нашего приятеля и пошли, – сказал Греч, открывая багажник.

Помощи он, однако, не предложил.

"Похоже, выдохся, – понял Реутов, склоняясь над сразу же затрепыхавшимся и замычавшим майором. – Оно и понятно. Пятьдесят три… или больше?"

Он выдернул Кабарова из багажника, взвалил на плечо, увидел обалдевшего при виде его действий Климова, усмехнулся снисходительно, и хотел было уже войти на лестницу, когда сообразил, о чем, собственно – но, главное, как! – он сейчас подумал.

"Вот черт!" – Получалось, что о Грече, который был ему если и не ровесником, то, в любом случае, вряд ли много старше его самого, он подумал, как о старике.

"А я, тогда, кто?"

Но ответа на этот вопрос у Вадима по-прежнему не было.

"Монстр, – подумал он с некоторой оторопью. – Монстр и есть!" – и шагнул на лестницу.

Как оказалось, у Греча здесь была "конспиративная" квартира. Две комнаты, кухня, ванная и уборная вид имели совершенно не жилой. Обстановка была старая, как в трущобах каких-нибудь. А убирались здесь в последний раз хорошо, если меньше года назад. Везде, на полу и на "мебели", толстым слоем лежала пыль, валялись какие-то грязные тряпки и обрывки старых пожелтевших газет, и отчетливо пахло мышами и плесенью.

– Н-да, – сказал Реутов оглядываясь. – Давненько я…

– Не брюзжи, – отрезал Греч и подошел к оторопело оглядывавшему дом "ломщику".

– А вот тебе, парень, – сказал он, глядя тому прямо в глаза. – Придется здесь пару дней пожить.

– Здесь?! – С ужасом переспросил Климов.

– Или сразу на кладбище, – равнодушно пожал плечами Марик и, открыв принесенную с собой сумку, стал в ней что-то искать. – Да, не стой, как болван. Сними пиджак и закатай рукав!

– Зачем? – Явно "поплыл" Климов.

– Затем, – Греч нашел наконец то, что искал, и снова повернулся к "ломщику". – Ну!

Реутов, между тем, свалил свою ношу на то, что когда-то, по-видимому, называлось софой и теперь, закурив папиросу, молча наблюдал за развитием событий. Дожатый до упора Климов послушно снял пиджак и начал было закатывать рукав рубашки, но тут сообразил наконец что делает Греч, и остановился.

– Что это? – С подозрением и даже, пожалуй, ужасом спросил он, кивая на ампулу, из которой Марик, только что, отломив ей головку, тянул шприцем какую-то прозрачную жидкость.

– Не бойся, герой, – хмыкнул Греч, не отвлекаясь от своего занятия. – Убить я тебя мог бы и более простым способом. Это снотворное. Сильное.

– А зачем? – Спросил Климов, отступая назад.

– Затем, – объяснил Греч, кидая, пустую ампулу обратно в сумку и оборачиваясь к собеседнику. – Во-первых, стресс снимет. Поспишь часов десять, и как рукой… А во-вторых, мне сейчас лишние уши здесь ни к чему. Так что, выбирай. Спать будешь, или сразу шею свернуть?

– Буду спать, – поспешно ответил Климов и с готовностью протянул у руку.

– И правильно, – кивнул Марик, захватывая руку Климова. – От сна никто еще не умирал.

– Доктор, – оглянулся он на Реутова. – Будьте любезны, наложите пациенту жгут.

Реутов не стал спорить, подошел ближе, заглянул в сумку, и, найдя взглядом, резиновый жгут, принялся за дело. Через минуту все было кончено, и слегка обалдевший Климов сел на стул и закурил.

– Вот это верно, – кивнул Греч. – Как раз минут через пять лекарство начнет действовать, а в кровати курить не стоит, а то можно и пожар устроить. А где кстати диск?

– Вот, – Климов достал диск из кармана куртки.

– Я его пока у себя подержу, – усмехнулся Греч, забирая у "ломщика" кусок железа. – Целее будет.

– Клиент живой? – Спросил он, обернувшись к Реутову и кивая на притихшего Кабарова.

– Вполне, – ответил Реутов, ища взглядом что-нибудь, что могло бы заменить пепельницу.

– Ну и славно, – Греч открыл рассохшийся платяной шкаф с почти уже ничего не отражающим зеркалом и, достав оттуда грязную щербатую чашку, протянул ее Вадиму. – Держи! Вполне себе пепельница.

– Спасибо! – Реутов бросил докуренную почти до гильзы папиросу в чашку и тут же достал новую. – А выпивки у тебя здесь случайно нет?

– Случайно есть, – усмехнулся в ответ Греч. – Это же квартира "на всякий крайний случай".

– А случай вот он и представился, – после короткой паузы, добавил Марк несколько другим голосом. – Ладно, что сделано, то сделано. Посмотри на кухне, там должна быть картонная коробка.

Реутов кивнул и пошел искать кухню, а Марик сразу же взялся за телефон. Разговор Греча был слышен плохо – тот говорил тихо, да и стены в этом старом доме оказались, что надо – но все-таки Вадим разобрал, что пока он искал кухню и распечатывал заклеенную липкой лентой большую коробку, стоявшую прямо на кухонном столе, Марик успел коротко и невнятно пообщаться с двумя или тремя собеседниками. О чем шел разговор, Реутов, разумеется, не понял, но ощущение было такое, что ни о чем хорошем.

Наконец, ему удалось раскрыть коробку, в которой были аккуратно сложены банки с консервами, пакеты с крекерами, плитки шоколада, банка растворимого кофе, сахар в пакетиках, блок сигарет и пара бутылок крымского бренди. Имелись тут, как ни странно, и маленький электрический чайник, и две стопки разовых стаканчиков, картонных – для кофе, и пластиковых для воды, которой было запасено, правда, всего три бутылки.