— Подождите, мистер Харпер, — попросила она, уже не стыдясь своей наготы. — Я хочу сказать вам…

— Зачем нужны слова? — он пожал плечами.

— Мне они нужны! — почти выкрикнула Маша.

В его глазах появилось что-то вроде насмешки, но все же он сделал несколько шагов и опустился в кресло, закинув ногу на ногу.

— Наверное, вы не привыкли к отказам, — не глядя на него, горячо говорила она. — Вы считаете, что любая женщина готова стать для вас игрушкой на одну ночь. Но ко мне это не относится. Я действительно не так воспитана. И если я не прошу вас немедленно покинуть мою комнату, то только потому, что… Я люблю вас, мистер Харпер.

Она нашла в себе силы поднять на него глаза. На лице Теренса Харпера застыло изумление.

Потом он медленно поднялся с кресла и подошел к девушке вплотную.

— Что ж, я рад… такому повороту событий, — процедил он сквозь стиснутые зубы и уверенным рывком уложил ее на диван.

Через полчаса она лежала неподвижно, чувствуя, что и тело ее, и душа разорваны, смяты… Сидя возле нее, Харпер молча курил, и она видела, как под его белой кожей перекатываются длинные упругие мускулы.

— За твою откровенность я тоже буду откровенен с тобой, — наконец проговорил он. — Мне с тобой интересно. Наверное, ты хотела бы услышать другие слова. Но поверь: и того, что я сказал, достаточно. Может быть, это лучше и страсти, в которой ты неопытна, и любви, которая дается упорным трудом души. И поэтому я буду с тобой. — Он положил здоровую руку на живот девушки. — Но требовать от меня ты не будешь никогда и ничего. Запомни это, я не люблю повторяться.

Потушив сигарету, он подобрал свою одежду и, не одеваясь, пошел к дверям. Маша подумала, что из-за сломанной руки ему трудно справиться с одеждой, и, наверное, он не хочет, чтобы она видела его неловкие движения.

Остановившись возле двери, он, не оборачиваясь, глухо сказал:

— Сейчас поспи, но к семи утра будь готова. К этому времени должны привезти тело Горовитца. Он спас наши жизни, и я хочу, чтобы мы отдали ему последний долг вместе.

В эту ночь Сандра так и не сомкнула глаз. Ей никак не удавалось осмыслить прочитанное. Было невозможно поверить, что все это действительно происходило с ее мамой. С мамой, которая умела так заразительно смеяться, так вкусно солить рыжики и так мелодично напевать английские песенки… И никогда, ни единым словом не обмолвилась о том, какие приключения ей пришлось пережить. Но если она так любила Теренса Харпера, как же она смогла выйти замуж за отца Сандры, человека ничем не выдающегося, ни в чем ни примечательного?..

А потом в двери спальни постучала горничная и сообщила, что мистер Дражкович уже приехал. Сандра автоматически надела спортивный костюм, автоматически спустилась по лестнице…

После тренировки она пригласила Милоша позавтракать вместе, а пока он смотрел по телевизору новости, она переодевалась наверху, чтобы ехать в офис.

Первой, кого она встретила в доме, в котором прожила несколько месяцев, была Расти. Сандра остановилась в нерешительности, но рыжая девчонка подошла к ней сама.

— Привет! — Расти подняла свои светло-зеленые глаза, и Сандре показалось, что в них как будто умерло что-то. Тем не менее Расти улыбалась. — Знаешь, — сказала она, — я так расстроилась, когда узнала, что ты теперь живешь в другом месте. Я уже привыкла, что твоя дверь рядом. А теперь Шольц распорядился переоборудовать эту комнату под еще один офис.

— У меня есть для тебя подарок на Рождество, — сказала Сандра. — Но я не знала, что ты уже вернулась, и не взяла его с собой. Может быть, заедешь ко мне вечером?

— Это было бы чудесно, — протянула девчонка, — но, боюсь, сегодня я не смогу.

— Ну, тогда завтра.

— Лучше привези подарок сюда! — И Расти улыбнулась почти прежней улыбкой.

Во время занятий Сандра постоянно возвращалась мыслями к недочитанному дневнику. Но и то, что она успела прочесть, отчасти объясняло ее собственную нынешнюю судьбу. Фигура Теренса Харпера, из-за которой так переменилась ее жизнь, начинала обретать плоть и кровь, голос и характер… И это новое знание пугало — девушка видела, что в чем-то ее нынешние отношения с Урмасом повторяют то, что происходило когда-то между ее матерью и Теренсом Харпером… Обе они были влюблены в холодных расчетливых мужчин. Но ведь потом Харпер искренне полюбил ее мать, иначе он не оставил бы этого завещания! Что-то ждет впереди ее, Сандру?..

Возвращаясь на Уайтгифт стрит, она вела машину домой сама. Новогоднее небо пролилось неожиданным дождем, который «дворники» не успевали стирать с лобового стекла, и Лондон казался девушке размытым, словно мираж, состоящий из переливающихся огней, людских силуэтов и тумана.

В доме было непривычно пусто. Раньше она постоянно ощущала рядом присутствие членов команды, здесь же ее встречала только вышколенная прислуга. Сандра вдруг пожалела, что в доме нет собаки или кошки. Но как можно заводить животное, не зная, что ожидает тебя завтра? Правда, у нее есть зимний сад. Молчаливые растения — это то самое общество, которое ей сейчас нужно…

После ужина девушка устроилась на скамейке с дневником в руках. За окном царил лондонский мрак, а здесь капельки влаги скатывались по широким блестящим листьям тропических растений.

«Теренс любит меня! — прочитала она запись от четырнадцатого апреля. — Сегодня он сказал, что я добилась своего. Я и не знала, что бывает такое счастье…»

После этого дня Мария долго ничего не записывала, и Сандра подумала, что, наверное, она пребывала в любовной эйфории. Новые записи появились только следующей весной. С каждым днем они становились все пространнее — Мария говорила сама с собой, и в ее голосе появилась боль…

Унижение любовницы, от которой мужчина всегда возвращается к жене… Короткое счастье и долгие годы безнадежной борьбы за любимого… А когда контракт Марии Козинцевой с корпорацией Харпера стал подходить к концу, записи в дневнике зазвенели настоящим отчаянием.

«Я не знаю, что делать, — писала Мария в сентябре пятьдесят седьмого года. — Теренс не сомневается, что я останусь с ним. Он собирается продлить контракт и не понимает, что для меня это невозможно, что я больше не вынесу! Каждый раз, когда мы вместе, я мечтаю, чтобы частичка его осталась во мне. Но он так пугается этой мысли, как будто я предлагаю ему кого-нибудь убить. Да что там, убийства он бы так не испугался!

Мне двадцать семь лет, я живу в чужой стране и даже не знаю, живы ли мои родные, потому что им опасно получать письма из-за границы. Мне никогда не стать женой человека, которого я люблю. И изменить это невозможно».

— Завтра я улетаю домой, — сказала она.

— В каком смысле? — Теренс Харпер удивленно поднял брови.

— В Советский Союз. Я уже взяла билет до Москвы.

Он смотрел на стоявшую перед ним женщину, не узнавая ее. Да, он ценил в ней твердость духа и упорный характер, но с ним она всегда становилась мягкой и уступчивой.

— Остынь, — сказал он, все еще не веря. — Это безумие. Нам хорошо вместе. Разве я чем-то тебя обидел?

— Нет! — Перегнувшись через стол, она страстно заговорила, глядя ему в глаза: — Ты ничем меня не обидел. Наоборот, ты подарил мне любовь, о которой можно было только мечтать. Но теперь мне мало одной любви… Пойми, что для меня это расставание гораздо больней, чем для тебя. Но если я останусь, я погибну. Отпусти меня с миром.

— Ты хотя бы понимаешь, куда ты собираешься ехать? Это настоящее безумие! — повторил Теренс Харпер, поднялся из-за стола и подошел к большому окну кабинета. — Неужели все дело в этих постоянных разговорах о ребенке?

— Пойми, я могла бы ждать еще долго. Но я знаю, что ждать нечего. Поэтому я уезжаю. И прошу, не уговаривай меня!

— Сейчас у меня совещание, но вечером я приеду к тебе, и мы все обсудим.