Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Это-то легко. Недалеко ходить – цивилизованные англичане несколько сотен лет вешали за все подряд – и за бродяжничество, и за мелкое воровство, и за все остальное…

И за дебош в лавке с нанесением ущерба – тоже вполне бы повесили…

– На это положено отвечать, – хихикает Саша, – что, когда одних воришек вешали, другие тырили по карманам у зевак, и, дескать, эта жестокость бесполезна – любимая отмаза либеральная в инете была. Причем не смущались, что в точности соответствует их любимой фразе об английском газоне, который триста лет стричь надо, чтоб хорошим стал.

– А на это положено отвечать, что потом вешали и этих воришек, и тех, которые уже на их казни крали – тоже вешали… Так что за сотни лет воспитали законопослушную публику. А незаконопослушную – банально повесили. И в Германии то же было, и во Франции… Только в Англии пожесточе. Сиживали в инете, сиживали!

– Вот! – торжествует наш водитель. – Я же говорил – интеллигентный человек может оправдать все, что угодно!

А ведь подловил он меня, ехидина…

Дорога идет по неинтересным в плане выживаемости местам. Единственное, на что обращают мое внимание – какой-то хладокомбинат, стоящий в километре от дороги.

Эти промышленные коробки уже осточертели… Да их же сотни!

Но я понимаю, что потом все эти видеоматериалы не один раз отсмотрят штабники в Кронштадте, и очень может быть, что по нашим следам пойдут группы для взятия под контроль жизненно важных предприятий, участков дороги или поселков.

Потому – снимаю и снимаю…

– О, сейчас наконец армейские должны быть, – замечает водитель.

– А что тут?

– Ржевский полигон имени соответствующего поручика. Самая здоровая пушка СССР тут стоит. Так и называется – Главный калибр Советского Союза! Только хрен доберешься – все под охраной.

– А вы откуда узнали? – поддерживает разговор Саша.

– Был в Финляндии – ездил на экскурсию на Мокрый остров – там такие же стояли. Финны хвастались, что их пушки в отличном состоянии, а вот наша, дескать, ржавая до визга.

– Это что, финны такие же пушки сделали, как СССР?

– Ага, как же… Все российские. И у финнов все-таки, думаю, калибром пушечки-то поменьше… Не уникумы.

– А, вон оно как… Так тут полигон и сейчас?

– Не знаю. Но военные тут были точно. Хотя их сейчас куда меньше стало. Вон казармы – так там сейчас страйкбол. Типа пейнтбола, только для честных.

– Это как?

– Ну, в пейнтболе если попало – так сразу по краске видно, а в страйке – нет. Саша, сообщи «старшому» – пикет впереди.

– Где? Дорога пустая же?

– У моста справа – явно блокпост. Дорогу перегораживать не стали – а вот расстрелять тех, кто прорываться попробует, – раз плюнуть.

– Наблюдаю блокпост и патруль еще один.

– Где?

– Над КАД поперек – путепровод. Вот они на нем.

Ого! Серьезно у них тут все – на путепроводе стоит БТР, смотрит «дудкой» вниз, чуток поодаль, за бетонными блоками, приземистая БМП и рядом с мостом – еще одна. Только танков не хватает.

М-да, Ржевский полигон.

Сильно похоже, что нас тут ждали – на обочине довольно спокойно стоит группка вооруженных АК-74 людей. Явно вояки. Один из них машет рукой.

Послушно тормозим. Николаич подходит к стоящим. Видно, что здороваются. Нам «старшой» никаких знаков не подает, ведет себя спокойно. Беседуют.

Незаметненько снимаю, что тут и как. Саша замечает еще пару БМП, обеспечивающих круговую оборону. Дорога тут под прицелом. Я тем временем обнаруживаю будки за машинами – ну точно, блокпосты. Дорогу могут перекрыть на счет раз.

Николаич подходит к нам, открывает дверь.

– Вояки предлагают взять с собой десяток раненых и спрашивают – на семинар их медики могут прибыть?

– Что за раненые?

– Не знаю. Но получается, что тяжелые.

– Ну я не против.

– Ага. Я уже согласился – нам «броник» придадут для усиления.

– С чего они про семинар узнали? Им, что ли, звонили?

– Звонили мужички, что с нами пообщались у ИКЕИ. Языками…

– Что-то мне говорит, что особо нам выбора и не оставили?

– Не без того. Полностью добровольно… И отчасти принудительно…

– Ждать долго придется?

– Нет, у них уже все готово…

– Что-то не очень верится…

И действительно, минут пятнадцать ждем. Разговаривать под прицелом как минимум трех серьезных огнестрельных приспособлений не тянет, да и вояки выглядят уставшими, тоже не очень общительны.

Что странно – справа и слева у дороги разнесенные вдрызг пятиэтажки. Бои тут, что ли, были?

Наконец выкатываются две машины – медицинская обшарпанная таблетка и фургончик. Следом катит БТР-70. Техники тут у них… Но коптит БТР изрядно, старенький уже, видно.

Вылезаю из кабины под снежок, иду к новоприбывшим. В кабине таблетки – двое.

Шофер нормален, а вот пассажир выглядит паршиво. Стучу в стекло со стороны пассажира. Чуток стекло опускается.

– Вы сопровождающий?

Шофер машет рукой, дескать, отсюда подходи. Подхожу.

– Это больной, медиков с собой не брали, у них работы и так до дури, не оторваться.

– Больных много?

Шофер мнется.

– Слушай! Нам выбирать нечего под всеми этими «дудками» и под конвоем БТР. Все равно едем в больницу, так мне знать надо, что везем.

– А ты кто?

– Дед Пихто! Врач я.

– Че, серьезно? А что ты тогда не в больнице?

– Забыл тебя спросить. Что за больные?

– Да я без понятия! Во второй машине санитар – его и спрашивай. Вот этот рядом – кашляет. Это заразно?

– Нет… наверное.

Санитар – сухонький мужичок под пятьдесят. В отличие от шофера замечает сумку у меня на заднице и потому не хорохорится. Больных всего дюжина. Тяжелых трое, у одного газовая гангрена, которую не удалось подавить, а ногу ампутировать он не дает, здоровый мужик, да и родственников у него полно, потом не расхлебаешь. Девушка после аппендэктомии, но прошло как-то не очень удачно удаление, хотя вроде бы любой врач аппендицит удалить обязан уметь, сейчас, вероятно, перитонит завязался. Еще один с явным столбняком, диагноз поставили с трудом – такого давно никто в глаза не видал. Остальные – вперемешку, с обострениями «хрони» и прочими мирными и привычными бедами, в момент ставшими совершенно непереносимыми.

– Инфекционные болезни есть?

– Нет, все с этими хворями вон, на поле.

Санитар тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре.

– Решительно тут у вас.

– А что еще остается? Да, и не раздражайте командира БТР.

– С ним что?

– Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.

– М-да… Подарочек… Учтите, если тащим укушенных или инфекционных больных, а вы меня не предупредили, будет очень плохо сначала мне, потом еще хуже вам! Нет возможности кому из пациентов обратиться и перекусать остальных?

– Да не должны. На всех платки надеты, чтоб рта не открыть. Ну и присматривают друг за другом, разумеется.

– Жидковатая защита.

– А они вооружены. Частью. Кто повменяемее. И этот, с гангреной, сразу предупрежу – тоже с пистолетом… Но он пока тоже немного вменяем…

– Подарочек…

Из люка БТР высовывается злющая распухшая рожа, обмотанная какими-то тряпками, отчего похожа на футбольный мяч.

– Эй ты, выкидыш свиной! Долго еще задерживать будешь?

– Я врач. Мне нужно, чтоб все пациенты доехали живыми. Это вы две ночи не спали?

– А то, твою мать, ты сам не видишь! Глаз нет, придурок?

– Вы пока тряпки эти смотайте с себя. Там компресс?

– Да ты очумел, живодер! Я же застужу еще хуже!

– Там у вас компресс?

– Ну да, со спиртом, чтоб грело!

– Нельзя греть снаружи. Снимайте все. А насчет хуже – вы считаете, что может быть хуже? По-моему, уже некуда. Снимайте, снимайте!

– Отвечаешь? – недоверчиво спрашивает бедолага и испытующе таращит запухшие глаза.

– Отвечаю. И пошлите кого-нибудь за горячим чаем в термосе. И лучше не сладким.

4
{"b":"152830","o":1}