– Нет, он прорвался, воспользовавшись моим замешательством после взрыва гранаты.

– Ясно… Отлично сработали, товарищ первый лейтенант.

Он назвал меня товарищем? Без иронии, без насмешки, без презрения к капиталисту в моем лице. Это интересно, когда же советские гуси стали капиталистическим западным свиньям товарищами?! Да и эти выкрутасы с появлением американских инструкторов на советской территории, да еще и в частях погранвойск! Чудны дела твои, Господи… Надо будет по возможности осторожно поспрашивать народ. Для первого дня войны уж больно много странностей.

– Поляки! – чей-то возглас разрушил хрупкое состояние минутного спокойствия.

– К бою! – командует старлей.

Я всегда верил… нет – знал, что человек может обладать уникальными, сверхъестественными способностями. Мессинг, Ванга, Тесла… Эти люди – подтверждение моим взглядам. Но вот чтобы так, как этот Аверьянов, влиять на людей одними словами! Его призыв к бою даже меня, не подчиненного ему человека, с места сорвал и заставил занять позицию на склоне оврага. Лишь когда со стороны заставы стали появляться фигурки в угловатых конфедератках, я очнулся от этого своеобразного психического воздействия. Вот это да, вот так командир! За таким не то что на смерть пойдут – после смерти встанут и пойдут дальше!

А ляхи цепью двигались по развалинам и медленно приближались к нам. Слева и справа от меня заняли позиции пограничники. Сосредоточенные, опасные, сильные люди – война если и застала их врасплох, то встретили они ее горячо, преподнося незваным гостям раскаленный свинец и холодные штыки. Панов подпустили на дистанцию приблизительно метров в сто, может быть, восемьдесят, и единым залпом снесли первую цепь – взвод – за считаные мгновения. Подчистую! Поляки, шедшие во второй линии, впали в прострацию и даже ответного огня не открыли. Попадали на землю и стали расползаться кто куда. Правильно, ползите отсюда! Бойтесь нас! Все так ляжете!..

С развалин заставы неожиданно ударил пулемет. И ведь прямо по мне стреляет, сволочь! Скатившись в овраг, огляделся. Пулемет короткими очередями долбал по нашим позициям: большинство бойцов спустилось со склона. С левого фланга оттаскивали тело одного из пограничников. Эх, еще один ранен или убит. А вот с правого фланга началось нездоровое шевеление. Кто-то позвал Аверьянова. Что там происходит?

– Наши… Наши!.. Наши! – волной прошлась новость по рядам пограничников.

Что-о-о? От дороги явственно доносились гул движков и раскатистое «ура!». Неужели сбылись мечты обычных пограничников, считавших, что через часок-другой к границе подойдут линейные части Красной армии? Неужели?! Меня разобрал смех. Непонимание, радость и доля безумия заставили меня смеяться.

Теперь-то мы повоюем, великополяки долбаные… Теперь-то вам будет очень не смешно…

Пулемет на заставе закрыли быстро. Наш пулеметчик, заняв позицию, открыл подавляющий огонь, а через несколько секунд отвлекшийся лях словил пулю от снайпера. Бой закипел с новой силой… Еще минут десять, может, пятнадцать, враги раз за разом поднимались в атаку и рвались к нам по флангам, но каждый раз их встречали хладнокровным презрением и свинцом… Когда все утихло, они откатились за развалины заставы. Я безвольно уселся на дне оврага и огляделся. На правом фланге пограничников было больше всего, и выглядели они посвежее, чем бойцы Аверьянова. Точно подкрепление.

– Sir! – На поле боя, кроме меня, «сэров» больше нет. – Lieutenant!

Ко мне бегут двое. Белый и черный. В смысле, один из них человек европейской наружности, а второй – негр! Американцы. Еще через мгновение ко мне подбегают не двое, а трое солдат – третий, лейтенант РККА, был позади. Чуть вперед подается здоровый такой парнишка, мощный. А лицо как у ребенка – открытое, доброе. Нет, ну бывает так, а!

– Сэр! Сержант Кент Брок, медслужба Первой кавалерийской дивизии, – говорит здоровяк и с гордостью добавляет: – Первый отряд, сэр!

– Первый сержант Сэмуэль Кинг. Инженерный батальон Первая бронетанковая дивизия. – Чернокожий тоже не слабак, крепко сколочен. Лицо под стать общей форме, сильное, скуластое, подбородок массивный, мужественный. Сразу видно, старается человек оправдать гордое имя своей профессии – инженегр!

– Первый лейтенант Майкл Пауэлл. Первая пехотная дивизия. – Единиц в этих американских названиях больше, чем самих названий, блин. Пока повторишь эти «first», язык отвалится. На лицах сержантов на мгновение отразилось удивление. – Зачем вы приехали сюда? Здесь слишком опасно. Кроме меня и капитана Брауна, из группы не выжил никто.

– Сэр, простите, просто после того, как началась бомбардировка территории отряда, мы по первой возможности вместе с одним советским офицером вскрыли арсенал и достали наше оружие. – Они что, привезли свое оружие?! Точно! У одного американца БАР, у другого – «М1 Гаранд». Офигеть. – Как и приказывал перед отъездом капитан Браун, мы приготовились к возможному бою. Хотя, честно говоря, не очень-то мы верили в возможность нападения немцев и их союзников на СССР. – Сержант покачал головой. – Мы ошиблись. Все же Кейси был прав…

Опять Кейси? Кто это такой? Браун его упоминал, когда все началось, этот сержант его вспомнил. Он что, знал о грядущей войне? И они знали? Поэтому оружие привезли с собой? Стоп, неужели они говорят об Эдгаре Кейси, американском провидце?! А! Сколько вопросов – и ни одного ответа! Черт!

Сержант Брок тем временем продолжил:

– Потом прибыл солдат с заставы, – слово «застава» он говорил по-русски, пытался выговорить правильно, – куда еще с вечера уехали все офицеры. Он сообщил, что на границе идет бой и что там требуется подкрепление. Посовещавшись с нашими парнями, мы решили, что я и Кинг должны отправиться вместе с отрядом поддержки к вам на помощь. С большим трудом советские офицеры дали нам разрешение. Приставили к нам переводчика – и вот мы здесь, сэр. – Ну и фантастика тут происходит, я с этого чумею потихоньку. – Сэр, можно вопрос?

– Конечно. – В голове зародилось нехорошее подозрение.

– Так это вы прибыли последним рейсом с оружием вчера вечером? Капитан Браун говорил, что с опозданием прибудет последний офицер нашей инструкторской группы. Значит, это вы, сэр?

Пауэлл и я очень похожи. А в лицо они меня не признали. Что это значит? То, что они Пауэлла не видели. Мне это на руку. Хм… но интересно, с чего бы это простой первый лейтенант приехал к отряду последним и при этом его не видели другие инструкторы?.. Что-то тут неладно. Такое чувство, что этот Пауэлл был неким особым элементом во всем происходящем.

– Да, это был я. – Играем ва-банк: терять все равно нечего. – Оружие без сопровождающих с нашей и советской стороны не пропускали…

Неожиданно для меня вперед подался младший лейтенант. Он с самого начала порывался заговорить, но безуспешно.

На плохом английском, медленно, чуть ли не по слогам, он все же заговорил:

– Первый лейтенант Пауэлл, я добавлен к группе инструкторы час и половина назад приказом командир… мм… моя военное подразделение…

Слушать это было жутко, сержанты-американцы скривились, и я, махнув рукой, остановил летеху:

– Говорите на русском языке, так будет проще. Я говорю по-русски. – Как же его торкнуло: глаза навыкате, клювик распахнул, весь из себя шокированный. Брок и Кинг тоже выпали в астрал – ну где они еще увидят «своего», американского первого лейтенанта со знанием русского? – Как понял из вашей речи, вас полтора часа назад прикомандировали к отряду инструкторов по приказу командира вашей части. Как вас зовут?

– Э-э-э… Ага! – кивает он в ответ. – Я – переводчик. Младший лейтенант Иван Добров. – Коротко и при этом всеобъемлюще.

– Ясно, Иван… – Надо действовать решительнее. Как говорится, вопросы задаю здесь я. Перехожу на командный тон: – Младший лейтенант Добров, вы с сержантом Броком отправляйтесь к раненым. – Повторяю приказ, но уже на английском обращаясь к Кенту. Ответив мне обычным «сэр», сержант ухватил за рукав Ивана и направился искать раненых. – Кинг, вы остаетесь со мной… У нас тут… – Договорить не дали.