Я же целиком и полностью выпадаю из сложившихся стереотипов определения путешественника во времени. О моем появлении в этом мире непонятно как и почему, но знали. Даже знали предположительное место и время появления – Белоруссия, июнь 1941-го.

Капитан Браун и первый лейтенант Майкл Пауэлл были членами одной из групп, ждавших моего появления. Я появился, но меня не встретили, как хотели, да и сам попаданец оказался необыкновенно шустр для стандартного путешественника во времени. По этой причине меня решили проверить, устроив большой аттракцион под названием «подготовка рейнджера» с использованием экзотических приемов, таких как потакание инициативе по введению нового предмета с созданием собственного учебного пособия, свободные занятия по рукопашному бою с командиром, допуск к осмотру новинок вооружения и прочее. Отдельная песня была с безумными занятиями по летной подготовке. Их больше никогда рейнджерам преподавать не будут – это были занятия для меня. Видите ли, захотелось товарищам из НКВД и Офиса стратегических служб испытать попаданца по полной, типа «раз он такой необычный весь, справится он с такой сложностью?». И бросили тушку Пауэлла в экстремальные условия, находящиеся за гранью его стандартной подготовки. А потом сильно удивились, узнав, что попаданец адаптируется к любым условиям и выполняет поставленные задачи на «отлично», просто считая это нормой.

Оказалось, что я сбил не два фоккера, а три! Тот, который дымил и смог уйти от меня, не дотянул до фронта и размазался прямо перед советскими позициями.

Карпов и Дерби рассказывали это так спокойно, что я решил, не меняя тональности беседы, спросить их об одной детали вчерашних событий.

– Я понял, меня вы вчера проверяли… А вот тех погибших рейнджеров вы тоже проверяли?

И тишина, только Уайт от неожиданности икнул.

– Майкл, они не были рейнджерами. – Дерби вздохнул, вытащил из стола несколько папок и дал их мне. Это были дела на бойцов военно-воздушных сил США. Я быстро пробежался по строкам с личными данными летчиков – Джо Миллз, Мэтью Кип, Аллен Викс… – Они профессиональные бортовые стрелки, участвовавшие не в одной битве начиная с гражданской войны в Испании. План вашей проверки был разработан после того, как вы дали в госпитале согласие участвовать в проекте по созданию первого батальона рейнджеров. И изначально в него входила летная практика. На земле вашей личной охраной были бойцы первого взвода, в небе – эти парни…

– Все же, отправив меня в полет, на последнюю проверку, вы, заведомо зная, что нас могут атаковать немецкие истребители, хотели меня защитить. Понимаю… Но при этом не понимаю. Я настолько ценный, что ради меня вы не пожалели пять самолетов и полтора десятка летчиков и бортовых стрелков? – Что-то мне перестает нравиться мое положение. Не хочется оставаться в рядах рейнджеров, зная, что меня будут закрывать собой все и вся, только бы ценная тушка не пострадала.

– Вы не просто ценный, вы – уникальный. Мы свели воедино всю информацию о вас, полученную в процессе проверок. Прочитайте это.

Очередная папка. Первый же лист представляет собой таблицу со списком определенных данных – от физических и стрелковых показателей до тактически-стратегических навыков. Что-то выставлено в процентах, что-то подробно описано. Быстро пробегаю по таблице и опускаю взгляд к итогам.

Да-а-а… В итогах говорится, что я с самого начала обучения неплохо себя проявил в качестве командира взвода и со временем значительно улучшил свои командные способности. Хм, надо будет потом поподробнее расспросить об этом пункте Дерби, слишком уж мало информации… Следом за оценкой командирских навыков говорится о моих физических, рукопашных и стрелковых навыках, описанных двумя словами в общем – «выше среднего», хотя и с десятком строк указаний на мои уникальные изыски вроде заметного роста физической силы за срок наблюдения, знания айкидо или применения таких стрелковых хитростей, как «дабл тап», тактическая и армейская перезарядки оружия и так далее. Приписали высокий уровень адаптации в обществе – я и с подчиненными, и с коллегами-лейтенантами из соседних взводов, и со старшими по званию, и с советскими товарищами, да со всеми, с кем общался, нашел общий язык.

Далее… Ага. В боевой обстановке я легко адаптируюсь к любым условиям (это исходя из данных моих боев первого дня войны и общих тренировок на базе). Быстро нахожу оптимальные варианты поведения для себя и подчиненных.

Тэ-э-эк-с… Общее образование – вероятно, высшее, военное образование – вероятно, как таковое отсутствует, но предполагается наличие опыта службы в армии и участия в боевых действиях. С высшим гражданским образованием почти угадали – оно у меня высшее, но доучиться не успел, с 4-го курса юрфака сюда затянули. В армии тоже послужил. Я, как-никак, сержант запаса Вооруженных сил Российской Федерации. Но вот в боевых действиях в моем мире участия я не принимал…

Легко обучаем. Мм… Похоже, это правда. За последнее время я вспомнил и изучил много всего. Как голова не треснула?..

Внимателен. Хм… Это намек на вчерашнюю проверку с маскировкой? Сколько же здесь размытой информации… Читаешь – вроде все есть, а задумываешься над этим – и сразу исчезает гора деталей. Надоела эта научная лабуда. Возносят меня до небес, а если вдуматься, я ведь почти ничем не отличаюсь от нормального человека. И при этом – уникален. Понятно, это если меня сравнивать не с местным человеком, а с прежними попаданцами.

– Все понятно и ничего не понятно, товарищи. – Отложив в сторону папку, поднимаю взгляд. – Скажите, исходя из каких наблюдений были получены такие данные? Во-первых, где я успел хорошо проявить себя в качестве командира взвода? Во-вторых, откуда вы взяли, что я служил в моем мире в армии, да еще и принимал участие в боевых действиях? Вообще, информация, казалось бы, полноценная, но откуда она взята – непонятно, поэтому общей картины о ваших наблюдениях за мной я не вижу. Это напоминает шпионские игры. Агента противника сажают на информационную иглу и заставляют его идти на все ради новой дозы, казалось бы, важной, но, по сути, абсолютно пустой информации.

– Да, Пауэлл, вы непростой человек… Вы хорошо анализируете то, что вам доступно… – Карпов с легким прищуром смотрел на меня, словно испытывая на прочность.

Почему они не выбили из меня нужную им информацию и не сунули в колбу с формалином, раз я такой уникальный? Подполковник смотрит и думает: «Дать бы тебе по шее, умник!» – но даже шага к исполнению мечты не делает!.. Все так себя вели – в глазах желание выпотрошить меня на месте, а сами сюсюкали со мной. С самого начала вокруг меня стаями кружат стервятники, но никто из них не вцепился мне в глотку, а наоборот… Только я где-нибудь получу травму – тут же на уши становились все врачи батальона. После боя с Гримвэем, когда я отключился, Уайт и все доктора кудахтали вокруг с одурением. Вчера меня раненого чуть не полным составом медико-санитарного батальона перевязывали! Пеклись о моей шкурке, как о золотом руне. Все же боятся моей смерти. Почему? Да потому, что я по своей собственной воле и без всяких силовых и психических воздействий выкладываю полезную информацию…

Ой-йо! Понял! Когда упомянули «свободных» попаданцев, тех, которые постепенно восстанавливались, живя в семьях сотрудников спецслужб, а потом бездумно передавали данные о прогрессе, я еще подумал, что прежде-то их, видать, в темных подземельях держали… А ведь держали, кровавые гэбисты! Только слабенькие попаданцы умирали. И скорее всего, умирали быстро и без пользы… А потом нашли новую методику выкачки информации – свобода под наблюдением. И меня уже в эти рамки вогнали. Зараза!..

Подполковник молчал – он видел, как менялось мое лицо в ходе размышлений о судьбах попаданцев и о моей собственной. Что они решили для себя?.. Посмотрим. Ловите, господа офицеры, пилюлю… С ходу выкладываю им свои размышления и вбиваю офицеров в глубокий ступор. И-и-и-р-ра-а-аз! Схавали? Не подавитесь… Карпов растянул свое лицо в самой ужасной улыбке с нескрываемым оттенком шока, а Дерби стал крутить в руке карандашик, чем прежде совершенно не занимался.