Превратно поняв ее замешательство, Бернард недовольно взглянул на нее из-за карты вин.
— Я не нуждаюсь в вашем присутствии, мисс Таннер, — грубо выпалил он.
С горящими от возмущения щеками Элина бросила салфетку на тарелку. Чувствуя себя униженной, она пулей вылетела из ресторана…
Они не виделись до следующего вечера. После завтрака, когда она на секунду остановилась у столика регистрации, знакомый клерк, жестом подозвал ее к себе.
— Месье уехал в полицейское управление вместе с комиссаром Лепле. Им нужно оформить кое-какие бумаги. Трагический инцидент требует массы формальностей. — Он шмыгнул носом, словно подчеркивая, что только такая неразумная женщина, как Сильвия, могла вести себя столь необдуманно. — Особенно это касается иностранцев, которые умирают на нашем острове.
Элина намек поняла. Отдыхающие в гостинице, до этого несчастья относившиеся к ней по-дружески, теперь стали ее избегать, полагая, что она каким-то образом повинна в гибели подруги. Она подумала, что, если бы ей представилась возможность прервать свой отпуск немедленно, она не задумываясь так бы и поступила. Но, к сожалению, существовало только два авиарейса в неделю: во вторник и в пятницу. Так или иначе, она была вынуждена задержаться здесь еще на четыре дня.
Весь день она провела на плантации по разведению орхидей и в гостиницу вернулась только под вечер. До обеда успела принять душ и сменить платье. Войдя в зал ресторана, она с удивлением обнаружила, что Бернард уже устроился за ее столиком.
— А, мисс Таннер, — пробормотал он, приподнимаясь и отодвигая ей стул. — Я так и думал, что вы не откажетесь разделить со мной трапезу.
Выглядел он несколько утомленным. На нем была свежая серая рубашка и такого же цвета брюки. Весь вид его говорил о том, что сегодня он полностью контролирует себя.
— Где же вы были? — осторожно спросила Элина. — Я не хотела своим присутствием действовать вам на нервы, мистер Дэниел. Но если вы снова начнете оскорблять меня, то такого удовольствия я вам не доставлю. Я настолько голодна, что вы не сможете еще раз испортить мне аппетит.
Забавно, что кожа его даже после короткого пребывания под тропическим солнцем приобрела шоколадный оттенок, но, как ей показалось, от ее слов он чуточку покраснел.
— Каюсь, — сказал он сокрушенно, — в минувший вечер я вел себя гадко. Простите, я был не в лучшей форме.
Куда там! — подумала она. Так я и поверила в искренность твоих извинений. Ей всегда казалось, что он и к Сильвии относился не очень ласково.
Она взяла меню и сделала вид, что углубилась в его изучение. С какой стати ей вдруг вспомнилось, как он относился к своей невесте?
Подняв глаза, Элина натолкнулась на его взгляд, блуждавший по ее лицу. В этот вечер Бернард вел себя совсем иначе. Гнев, сверкавший в его глазах, сменился тихой грустью, словно гибель Сильвии осталась где-то в прошлом и он уже смирился с тем, что неразумно ждать ее возвращения из небытия.
В сущности, Элине нравился другой Бернард — тот, что еще вчера изрыгал злобные ругательства. Нынешний Бернард вызывал в ней лишь жалость и сострадание — чувства весьма опасные в подобной ситуации.
— Я действительно искренне сожалею, — повторил он.
— Извинения принимаются, — сказала она рассеянно, стараясь чем-то занять свое внимание, чтобы не думать о его широких плечах и том грузе, что свалился на них.
— Как вы думаете, что заказать на обед? — спросил он.
После короткого обсуждения Бернард остановился на бифштексе из черепашьего мяса, а она выбрала свежевыловленную рыбу.
— А как насчет вина? — с улыбкой поинтересовался он. — Не волнуйтесь, я знаю норму и обычно не заливаю горе спиртным.
Он старался быть любезным и обходительным. Ей даже захотелось пресечь его льстивую манеру, перейти в нападение, защищая себя. К счастью, заказанные блюда были вскоре поданы на стол. Это дало ей возможность занять руки, которые невольно стремились прикоснуться к его длинным неподвижным пальцам, погладить его по щеке и даже прижать голову к своей груди.
Но, вероятно, он оттолкнул бы ее! Он мечтал о Сильвии Геснер, а не о какой-то Элине Таннер, непростительно самоуверенной девице, которая пытается утешить его.
— Чем вы сегодня занимались? — прервал Бернард ее мысли. И когда она ответила, спросил: — Вы извлекаете полезные идеи для себя, путешествуя по разным странам? Разумеется, для своей работы?
В принципе его не интересовали ее ответы, равно как и ее вопросы. Однако ничего не значащая беседа была все же лучше, чем тягостное молчание, которое погружало ее в собственные мысли.
— У меня остался в памяти тот день, когда мы впервые встретились, — заметил он, уставившись в бокал с вином. — Это произошло в поместье Геснеров. На вас был рабочий костюм, а на шее висел фотоаппарат.
— И вы решили, что я случайно вторглась в чужое владение. По-моему, вы намеревались выставить меня оттуда.
Он кивнул.
— Верно. Мне, правда, было известно, что Геснеры пригласили архитектора-ландшафтника, который должен был разработать проект водопада и водоема с лилиями. Но вы не подходили к этому типажу. Я ожидал…
— Что? — перебила она. — Ожидали увидеть мужчину?
— Да нет. Просто человека более… подходящего для этой профессии.
— Скажите-ка мне, мистер Дэниел, — набросилась на него Элина, — когда вы занялись строительством, вы всегда появлялись на строительных площадках в костюме и галстуке?
Он широко улыбнулся. За этой улыбкой немедленно исчезла с его лица обычная мрачная задумчивость.
— Если по правде, то появлялся. Я как раз собирался купить пять участков, где строительство еще только затевалось, и хотел произвести впечатление на представителя банка, который обещал выделить мне кредит… Кстати, давайте оставим все эти «мистер Дэниел, мисс Таннер». Мне кажется, нет никакого смысла в том, что отношения между нами остаются натянутыми. Думаю, нам следует обходиться без формальностей.
— Если между нами существует натянутость, — не удержалась Элина, — то причина не во мне. Она возникла в ту минуту, когда мы познакомились.
Элина ожидала, что последуют возражения, но этого не произошло. Напротив, Бернард, приподняв свои необыкновенно красивые брови, лишь пожал плечами.
— Осмелюсь сказать, что вы правы, — произнес он. — Но то было в далеком прошлом, сейчас все иначе. И взгляды, и вкусы меняются.
Увы, к нему вернулась прежняя мрачность. Трудно представить, что чары Сильвии способны были растопить его суровость, а еще труднее вообразить, что во время близости с ней он избавлялся от ледяной холодности.
От этих мыслей Элина невольно покраснела.
— Хм, — бормотнула она, чуть не подавившись кусочком рыбы. — Могу предположить, что Геснеры после всего случившегося вряд ли захотят воспользоваться моими услугами. Вы говорили с ними после того, как?..
Он посуровел еще больше.
— Я звонил им вчера вечером. Они в отчаянии.
Элина вздохнула, вспомнив интеллигентную пожилую пару, которая души не чаяла в своей дочери.
— Понимаю, — тихо произнесла она. — Ранняя и неожиданная потеря детей противоречит законам природы. Могу себе представить, как трудно им будет пережить ее гибель.
— Не то слово, — вздохнул он. — Не знаю, в чем они теперь найдут утешение. Боюсь, что горе сломает их… — В его глазах мелькнула враждебность. — Я абсолютно уверен — они не захотят видеть вас в своем доме. Вы будете напоминать об их потере. Советую держаться от них подальше, пока они сами не дадут знать о себе. Желательно так же поступать и со мной. Если вы порекомендуете кого-нибудь из ваших опытных знакомых, кто сможет закончить начатую вами работу, это будет лучшим выходом для всех нас.
Элина посмотрела на него сквозь бокал с вином.
— Меня нисколечко не удивляет то, что вы сказали. Я глубоко сочувствую и уважаю Геснеров и не собираюсь опровергать вашу точку зрения, — ответила она, не проявляя внешне своего смущения. — Мне давно понятно, что я вам не нравлюсь, мистер Дэниел, а потому не воспринимаю всерьез ваши нападки на меня из-за гибели Сильвии. Если Геснеры будут готовы воспользоваться моими услугами, они сами сообщат мне о своем решении. Понимаете — сами, без посредников. И я всегда пойду им навстречу.
