Элина совсем сомлела, гоня прочь мысли о былой отчужденности. Она плыла по направлению к тому самому раю, в котором когда-то, хотя и недолго, пребывала. Конечно, трудно сразу забыть боль, злость, разочарование. Но все это было когда-то. А сейчас? Сейчас она чувствует себя почти на небесах. Могла ли она думать, что так произойдет!

Она закрыла глаза, купаясь в его теплоте, вдыхая его запах. Ее губы стали податливыми, давая знать, что она готова отдать ему все, согласиться на любую его просьбу. Забыв стыд, Элина прижалась к нему, втискиваясь между его ног, стараясь ощутить его возбуждение.

Она вытащила из брюк его рубашку и стала гладить его голую спину.

Последствия не заставили себя ждать. Бернард вздрогнул, словно сквозь него пропустили электрический разряд. Это был своеобразный сигнал к наступлению. Он поцеловал ее давно забытым поцелуем, и Элина особенно остро почувствовала, как истосковалась по нему, как страстно жаждет его близости.

— А как у нас с рагу? — пробормотал Бернард, прерывисто дыша.

— К черту рагу, — прошептала она, чувствуя, что ее сердце разрывается от любви.

Совсем неожиданно она очутилась у него на руках. Он понес ее к узенькой лесенке напротив входной двери.

Около ванной, на втором этаже, находилась единственная комнатка с альковом, которую Элина намеревалась со временем преобразовать в детскую. В алькове стояла кровать с резной спинкой. На ней мог улечься только один человек. Под тяжестью двух тел она жалобно затрещала. Эта армейская в прошлом койка приняла на себя страсть двух разгоряченных любовников.

Он торопливо срывал с себя одежду и впервые принялся с наслаждением раздевать ее, осторожно снимая каждую деталь ее костюма. Обнаженным телом Элина чувствовала свежесть апрельского вечера. Руки Бернарда с немым благоговением ласкали ее округлившийся живот.

— Подожди, — попросил он, когда она попыталась притянуть его к себе, и включил настольную лампу. — Позволь мне полюбоваться тобой. — Розоватый свет наполнил комнату, высветил ее обнаженный живот, руки, груди. — Как ты прекрасна, — восхитился он, проводя пальцами по ее соскам и большому животу.

Под его рукой ребенок шевельнулся. Зрачки Бернарда удивленно расширились, глаза стали изумрудно-зелеными.

— Мне кажется, — выдохнул он, — что ребенок узнал меня! Не знаю кто — он или она. Я никогда… никогда прежде не ощущал ничего подобного!

Не имея сил противостоять его ласке, Элина вдруг вспомнила, что произошло два месяца назад. «Догадайся, дорогой. У нас будет ребенок!» — зазвучал в ее ушах голос Сильвии.

— Элина! — позвал Бернард, прильнув к ее щеке. — О чем ты задумалась?

Как ужасно позволить призраку появиться вновь. Но ведь Бернард сказал, что Сильвия ушла из его жизни…

— Ни о чем, — прошептала она, проводя рукой по его бедрам. — Может, подумала о том, что я там, где мне и надлежит быть…

— Ну и хорошо. Мы будем любить друг друга медленно… всю ночь… Я буду покрывать поцелуями каждый дюйм твоего прекрасного тела…

Она приподняла бедра, чтобы ему удобней было слиться с ней.

Бернард провел пальцем между ее ногами.

— Мне приятно наблюдать, как напрягается твое тело, когда я прикасаюсь к нему.

При рассеянном свете лампы Элина видела блеск его глаз, его возбуждение, которое рождало в ней ответный жар.

— Бернард, пожалуйста, возьми меня, — взмолилась она чуть не плача. — Разговоры могут подождать, а я ждать не могу!

Страсть его была неуемной, ласки отличались особой нежностью. Элина проявляла такую же пылкость. В эту ночь они достигли высшей гармонии, которая сочетала в себе и душевную и плотскую близость. Если между ними еще и сохранялись какое-то преграды, то теперь они были сметены взаимной страстью.

Однако, когда Бернард погрузился в глубокий сон, Элину вновь начали донимать сомнения, вызвав нервную дрожь и тревогу в сердце. Прошлое переплелось в тугой узел. Она старалась убедить себя, что все позади, что сомневаться больше нет причин. Но беспокойство не проходило.

Когда занялся рассвет, Бернард снова повернулся к ней. Его тело снова жаждало любви. В ответ она торопилась черпать пригоршнями свое счастье, вбирала его до тех пор, пока ее не сломила усталость. И все же инстинкт подсказывал ей, что ее еще ждут испытания.

Солнечные лучи проникли в спальню, пробившись сквозь ветви сливы, усеянные белыми соцветиями. Элина выскользнула из кровати, приняла душ, оделась, поставила кофейник на плиту и отправилась за свежими булочками к завтраку.

— Какой аппетитный запах! — приветствовал ее Бернард по возвращении и шумно потянул носом. Элина взглянула на него поверх вазы с незабудками.

— Сладкие булочки, — пропела она, замирая от его взгляда. — И домашнее вишневое варенье.

— Ого, вишневое варенье, да еще домашнее. Мое самое любимое! — Одним прыжком он оказался рядом, обнял и поцеловал ее.

Скажи он, что любит не варенье, а ее, и мучившая ее тревога отступила бы, она почувствовала бы себя уверенней. Но Бернард не попытался даже намекнуть на свои чувства, не сделал этого и прошлой ночью, когда они изнемогали от сладостной истомы, не произнес вслух ее имени, не попросил никогда не покидать его. Почему? Что удерживало его от этого?

Она осторожно высвободилась из его объятий.

— Я не знала, что ты любишь это варенье. Соседка подарила мне его в знак своей симпатии, когда я поселилась здесь.

— Ах, вот как, твоя соседка! Мы виделись вчера и очень понравились друг другу. — Он провел рукой по небритой щеке и усмехнулся. — А что она обо мне знает?

Он был таким умиротворенным, таким очаровательным, таким… не похожим на прежнего Бернарда. В первый раз, когда они занимались любовью на острове, он все время отводил от нее глаза. Во второй, в его квартире, он оставил ее, как только Сильвия показалась в дверях. Неужели и на сей раз произойдет что-то непредвиденное?..

— Я рассказала ей все, умолчав лишь о своей надежде, что ты отыщешь меня. Об этом я мечтала постоянно, Бернард. Я обдумывала вопросы, которые следует тебе задать. Теперь это время наступило.

Обвинительные нотки в ее голосе насторожили его. Он сел и потянулся к кофейнику.

— Хорошо. Спрашивай все, что хочешь.

Элина налила ему кофе и задала первый, простенький вопрос.

— Как ты нашел меня?

— Это было не очень сложно, — сказал он, сузив глаза, когда она села в кресло напротив. — Я отправился к твоим родителям, хотя был почти уверен, что ты не сказала им, где собираешься спрятаться от меня. Но оказалось, что им кое-что известно. Сначала они отнеслись ко мне настороженно, но когда я сказал им о твоей беременности и о том, что не отказываюсь от своих обязанностей мужа и отца, они немного смягчились.

— Ты сообщил родителям, что я жду ребенка? — растерявшись от такого заявления, Элина вытаращилась на него. — Ты не должен был этого делать, Бернард!

Он отхлебнул кофе и перед тем, как ответить, аккуратно поставил чашку на стол.

— Меня удивляет, почему ты уехала, не сказав им ни слова, Элина. У тебя было время сообщить им об этом.

Под его пристальным взглядом она поежилась.

— Мне было трудно признаться… Я думала сделать это лишь после того, как смогу немного успокоиться. Если бы я поставила их в известность заранее, то возникли бы разные осложнения.

— Какие осложнения? Когда я рассказал им о том, что ты ждешь ребенка, мне показалось, что они восприняли это с радостью.

— Я боялась, что моя беременность слишком взволнует их.

— Они заволновались скорее из-за того, что ты так спешно собралась и исчезла. Они-то и сказали, что твой брат знает, как найти тебя. Более того, они настояли на том, чтобы я как можно скорей отправился на поиски. В случае неудачи они даже посоветовали мне прибегнуть к помощи частного детектива. Добавлю, что не только твои родители проявили беспокойство. Что касается меня, то я после разговора с ними несколько ночей не мог спать и все думал, по какой причине ты так долго скрывала от них свою беременность. Могу признаться, в голову мне лезли самые разные варианты.