— Какие еще куриные жопки?
— Морщины вокруг губ. Я говорю, вы сюда чего пришли? Комплименты от меня слушать? Я их вам не скажу, я скажу вам правду. Беру зеркало, подношу. Это мы видим? Кивает. Этот караул видим или только сегодня проснулись? Кивает: только сегодня проснулась. Ну надо же что-то с этим делать! Культуры ухода за собой никакой, ноль. Про пилинги, естественно, ни от кого не слышала, ни от стоматолога, у которого не бывает, ни от гинеколога, который сам, наверное, ее боится. Вообще, женщины делятся на две категории теперь: упертые мамаши, которым ничего не доказать, потому что они сами умные, як вутки, и их дочери — MTV, у которых мозг пополам с пепси-колой… Все. Вот в чем не откажешь мамашам, так это в привычке экономить. Они хотят купить литровую банку отличного дешевого крема и мазать свое кладбище мертвых клеток денно и нощно. Я задолбалась с ними, где мои вещи! Я с утра до ночи занимаюсь просветительской работой, как электрик… «Алиса Владимировна». Она изменила тон, изображая клиентку. Я говорю: «Можно без отчества, присаживайтесь. Как вас зовут?» — «Ну, меня зовите Алла Николаевна, я вас намного старше». — «Сколько вам лет, можно сначала узнать, Алла Николаевна?» — «Сорок пять». Она думала, я упаду сейчас в обморок и скажу, ну надо же! Сорок пять лет, а вы такая-растакая, как малолетка. «Мне, чтобы вы поняли, — говорю я, — сорок два, Алла. А теперь давайте смотреть, как вы докатились до такой жизни». Что это, комплимент? Я что, выгляжу на двадцать пять? Так спросите у меня, что я делаю, и делайте то же самое! Сонька, это мрак… Тут меня парила одна страховая тетя-мотя, я ее выслушала и говорю, а теперь прошу пройти ко мне на консультацию. Так она взъелась! Мне не надо! Я все знаю, я хожу к косметологу. В общем, все она знает, все видела, послать ее некуда. Ну не надо, так не надо! Я у вас была, отметьте там где-нибудь у себя… Господи, вот как они с такими лицами выходют в город, можешь объяснить? Детей пугать. Я не пою им, заметь, про то, что лучшие друзья бабушек — это имплантанты. Я им говорю: «Вы знаете такую поговорку: красивые тетеньки носят в сумочке презервативы, а некрасивые — газовые баллончики? Вот вы что носите?» — Алиса рассмеялась.
— Ты сегодня в ударе, по-моему.
— Ну что мне, плакать теперь? Мне клиенты любой ценой, в том числе и неуважительного отношения ко мне, не нужны. Я хочу, чтобы ко мне относились, как к профессионалу, кем я и являюсь, чтобы мне доверяли, ценили мое мнение, мое время. Я двенадцать лет в профессии, Соня. Да, у меня дома ванная недоделанная, но это к вам не имеет никакого отношения. Я не буду терпеть вас и слушать все это, чтобы ее отремонтировать. Я лучше буду мыться в неотремонтированной, я ее потом сделаю, я заработаю, но не общаясь с такими, как вы… В общем, страховую тетю я отбрила. Я тут на встрече выпускников была, помнишь? — Алиса закурила. — Увидела всех своих одногруппничков, обомлела. Двадцать два года прошло. Какие все старые и страшные! Ой, слушай, мне же тут ответил в контакте мой одноклассник, представляешь? Первая платоническая и все такое. Я, если честно, думала, он спился. Как говорится, всех денег не заработать, зато быть бухим каждый день — это реально. А он как-то умудрился стать начальником нефтяной вышки. Я подумала — и у меня родилась мысль. А он не подумал — и у него родилось трое детей… Если не врет. Звал в Тюмень… Но где я и где Тюмень! Женился сейчас на какой-то молоденькой девочке тридцати лет. «Ты, — говорит мне, — так классно выглядишь, сколько у тебя пластических операций?» Совсем уже оборзели! А я ему: «А почему ты жену с фотографии отрезал? Там у нее только рука торчит в пуховике. Наверное, неинтересная?» — «Нет, — ржет, — с той я уже развелся. Уже и некрасивым женщинам надоело спать с пьяными мужчинами! Я, — хвастается, — купил себе участок в Подмосковье». — «А мне-то что до твоего участка, — говорю. — Где купил-то? На каком кладбище?» Насчет неженатых, Софи, я могу тебе сказать вот что. Если никак не может встретиться, а только обещает — либо жена не отпускает, либо болен. Даже не важно чем. Буквально вчера медленно прогуливаюсь вдоль полок по гипермаркету, рядом какой-то пупс сладкоголосьем чирикает по мобилке. И тут поворачивается какая-то жутчайшая бабища, со знанием дела выбирающая огурцы, и кричит ему, чтобы он подкатывал телегу, и я сразу вижу, что это наша жена, вуаля! Мужчина с дергающимся глазом тут же под предлогом кашля быстро отключается, перехватывает у своей скво тележку и везет огурцы к кассе…
Знаешь, мне, с одной стороны, очень надоело слушать все их секреты. А с другой — я понимаю после этого, что ни с одним, я подчеркиваю — ни с одним из них, нельзя иметь дело, глядя им в рот. У меня есть приятель женатый. Жену зовут Ульяна. В один период у него была любовница по имени Лена. Так мы, кто знал всю его подноготную, звали его Ульянов-Ленин…
Улыбнись! Я считаю, пора выехать кофе попить куда-то в места скопления. Тебе выбрать натуру для новой скульптуры Дедала, мне — клиента для моих будущих опытов. Из клиентов-мужчин я, между прочим, люблю ментовской топ-менеджмент, вояк. Вот это конкретные робята! Они всегда знают, что надо женщине и что надо им. И не разводят сопливую творческую канитель. — Она изобразила рукой в воздухе беспорядочное движение. — Вот чего, спрашиваю у одного полковника, на ваш взгляд, хотят женщины? Провожу соцопрос среди знакомых мужчин. Женщины хотят, говорит он, чтобы все было так, как они хотят! Прикольно, правда, рассуждает мужчина? Расслабляйся, Соня. — Алиса тряханула ее за плечо. — А после Милана мне еще предстоит скататься в Московию. Обожаю «Николаевский экспресс». Там такие мужчинки ездиют…
— Ага, я так однажды познакомилась в поезде с дворником.
— А я с адвокатом по особо важным финансовым махинациям. Стек с верхней полки ночью: «Девушка, можно мне у вас немножко посидеть?» Немножко не получится, говорю, у меня седеют сразу на всю голову.
Софья прыснула.
— Ну, наконец-то!
— А я реально с дворником. Он ехал в Москву по своим дворницким делам.
— Ты всегда выбираешь интеллектуалов! Я тебе рассказывала, как я в прошлый раз мылась с проститутками на вокзале? Приехала на вокзал, духотень, жара весь день в городе — мозги плавятся, взмокла, вся в тополином пухе, нос забит, чихаю. Времени до поезда еще целый час. Пойду, думаю, хоть в раковине обмоюсь в туалете, переодену свежее белье. Прихожу, а там надпись: «Душ — сто пятьдесят рублей». Я попросила мне этот душ презентовать. Убожество, конечно, но без гигиены еще хуже. Все бы ничего, но тапок нет. Дали мне целлофановых мешков на ноги, полотенце-мыло купила, вымылась кое-как. Выхожу, а в предбаннике штук десять вокзальных девиц, грязные, в стразах, на кэблах, кто ногти красит, кто волосы чешет, кто ноги в умывальнике моет… И тут я к ним с феном пристроилась…
— Налево пойдешь — ничего не найдешь, назад воротишься — погибнешь, прямо пойдешь — хрен с маслом найдешь.
— Если бы, Софа! Если бы. Только масло!
Алиса позвонила девочкам: «Ну где вы там?»
— Они уже едут. Присмотрись к Гавриле, — сквозь зубы процедила Алиса. — Очень стоящий, очень! Хотя бы из спортивного интереса.
— Да иди ты. Надоел уже этот твой спортивный интерес. Чувств хочу. Чувств, понимаешь?
— Чувства в данном случае тоже могут быть… спортом. Особенно если кто-то один не хочет. — Алиса улыбнулась. — Ты же сама мне декларировала: я считаю, надо бесстрашно двигаться вперед, — Алиса передразнила Соню, — и брать то, что предлагает сегодняшний день. Вскакивать во все проходящие мимо нас поезда. Это единственно разумное решение… Не упускать уроки и возможности сегодняшнего дня. И внимательно рассматривать этих сегодняшних мужчин. Где-то среди них тот, кто тебе нужен именно в этот момент. И что?
— Да ну, я уже сегодня все переосмыслила. Если посмотреть на вопрос отсутствия кого-то рядом с другой стороны — мы свободны! Ты же сама и твердила мне это! И в этом есть премного положительного. — Соня передразнила Алису.
