Расчувствовавшиеся пираты, эти суровые разбойники и сорвиголовы, тайком утирали повлажневшие глаза, ощущая себя приобщившимися к одной из величайших тайн нашего мира. И я не сомневалась – отныне никто из них уже не совершит неоправданного насилия, не обидит слабого, не лишит жизни невинного. Богиня истинного милосердия осенила их своим мягким крылом, очистив помыслы и спася души. Вчерашние пираты – сегодня они стали настоящими воинами, защитниками света и добра!

– Отбой на борту, – долетело до нас беспрекословное требование Маллера, – приказываю всем спать!

– А сказку на ночь? – вдруг по-детски непосредственно попросил Алимас. – Госпожа принцесса, расскажите нам сказку!

– Что? – едко расхохотался де Вакс. – Да вы никак сдурели, ребята!

– Сказку! – хором поддержали все мореходы.

– Дай мне минутку! – подмигнула я капитану.

Он иронично кивнул.

Пираты собрались вокруг моего кресла и расселись на палубе, взирая на меня с обожанием мальчишек, внимающих мудрой наставнице, намного превосходящей их и возрастом, и жизненным опытом.

– Так какую же сказку вам рассказать? – спросила я, чувствуя себя героиней одной старинной легенды, которая каждую ночь придумывала развлекательные истории некоему старому, но злому и психически неуравновешенному падишаху.

– Поучительную! – выкрикнул офирец.

– Веселую! – потребовал боцман Мамука.

– Про женщин! – застучал ладонью по палубному настилу Алимас.

– Про мужскую глупость! – вызывающе буркнул выздоравливающий душой Максуд.

– Эротическую! – насмешливо подсказал Маллер.

Я проказливо хихикнула:

– Надеюсь, сумею угодить всем. Слушайте!

На корабле воцарилась звенящая тишина, и, кажется, даже море замерло и затаилось, боясь пропустить хотя бы одно мое слово.

– Жил некогда на свете благородный эльфийский принц, красивый и богатый! – неторопливо начала я. – Он пользовался успехом у женщин, но все никак не мог решить – какую же из них ему стоит выбрать в жены. И тогда принц придумал необычное испытание. Он пригласил к себе трех ослепительных красавиц и каждой из них вручил по пятьсот золотых шамулей[20], разрешая дамам истратить деньги согласно их личному разумению. Первая претендентка набрала на эти деньги нарядов, обуви и украшений. «Я хочу быть самой красивой в мире, чтобы все мужчины тебе завидовали!» – так пояснила она свой поступок принцу. Вторая – накупила на эти деньги мужских нарядов и принесла их хитроумному жениху. «Я живу только тобой и сделаю для тебя все, что угодно!» – так мотивировала она свой поступок. А третья красавица купила за золото шелка и нитки, вышила прекрасные шали, продала их на базаре и заработала на этом тысячу шамулей, удвоив выданную принцем сумму. Она отдала деньги жениху и сказала: «Видишь, как я умна и деловита!» А теперь скажите мне, мореходы, на которой из красавиц в итоге женился эльфийский принц?

Пираты думали и скребли в затылках так, что аж кожа трещала.

– На первой! – выдал вымученный ответ Изидор. – Ибо мужчину всегда оценивают по тому, какая женщина находится с ним рядом!

– Мудро сказано, – отметила я. – Но принц рассудил иначе…

– Он выбрал вторую! – выдвинул предположение Максуд. – Ибо из всех трех она любила принца больше всех!

– Очень обоснованно, – похвалила я. – Но принц рассудил иначе…

– На третьей! – претенциозно заявил Алимас. – Она отличная хозяйка и надежная опора дому!

– Степняки отлично разбираются в женщинах! – сделала я комплимент. – Но принц рассудил иначе…

– Но как же так? – возмущенно заорали пираты. – Не отверг же он всех трех?

– Не отверг! – поощрительно хмыкнула я.

У мачты тихо ржал Маллер, зажимая рот сдернутой с головы красной банданой.

– Принц выбрал ту из трех красавиц, – тянула время я, – у которой оказалась самая большая… грудь!

От шквального хохота пиратов с мачт чуть не сорвало паруса.

Отличительной чертой Акульего залива является воистину бездонная глубина, поэтому даже при свете дня его воды выглядят непроницаемо черными. Ночь же и вообще превратила гладь моря в однотонную антрацитово-черную поверхность, где-то у линии горизонта незримо сливающуюся с тьмой небес. Густая, почти осязаемо тяжелая и плотная темнота давила на корабль, будя во мне предчувствие неминуемой опасности, неуклонно приближающейся вместе с концом пути. Угрозы, наподобие холодного ветра дующей с берега Диких земель…

Я зябко повела плечами.

– Тебе холодно. – Маллер неслышно подошел сзади и накрыл своей сильной ладонью мои лежащие на ребре планшира пальцы. – Не стоит мерзнуть, иди в каюту и ложись спать. Утром мы достигнем мыса, за которым начинается Холодное море. Нас поджидают шторма и сильная качка, и возможности выспаться тебе больше не представится.

Я хотела высвободить пальцы и последовать благоразумному совету капитана, но Маллер меня не отпустил. Наоборот, нажим его ладони только усилился. Я удивленно обернулась.

– Хм, Ульрика… – смущенно пробубнил де Вакс, отводя взгляд. – Ты не перестаешь меня удивлять. Моя команда… Гм… Ну в общем, понимаешь, они не так легко идут на контакт, как ты могла это подумать…

– Я заметила! – Я улыбалась светло и открыто. – Они замечательные парни, прямолинейные и надежные. Ты должен ими гордиться!

Капитан польщенно зарделся.

– Ну тогда ты меня поймешь. – Он неожиданно распахнул ворот своей рубашки, снял с шеи висящей на ней амулет и подал его мне. Я поднесла затейливую вещицу к огню фонаря и принялась с интересом разглядывать. Это оказался шип неведомого мне морского животного, оправленный в серебро и прикрепленный к серебряной же цепочке.

– Прими от меня этот подарок! – сбивчиво попросил Маллер. – Чую, он тебе еще пригодится, и потом, мне будет спокойнее, если он останется в надежных руках.

– Это какой-то охранный амулет? – предположила я, надевая подарок себе на шею.

Капитан смущенно кашлянул:

– Не только. Шип морского ската-хвостодера уже много десятков лет передается от капитана к капитану, но всегда достается лишь тому, кого предыдущий Король пиратов избирает своим преемником!

– Ничего себе! – шокированно присвистнула я. – И ты отдаешь его мне? Почему?

– Я не знаю никого, более достойного титула нашей Королевы! – торжественно изрек де Вакс. – К тому же инстинкт мне подсказывает – однажды эта вещь поможет тебе совершить великое деяние, направленное во благо всем. И потом… – он задумчиво вглядывался в горизонт, – меня мучают нехорошие предчувствия…

«Это да, – сумрачно подумала я, зажимая в кулаке бесценный подарок пирата. – Я тоже слышу надвигающуюся угрозу. А уж если к моему предвидению добавляется еще и проверенная интуиция опытного морехода… Что же такое страшное и в самом деле ждет нас там, впереди?»

Генрих де Грей ощущал себя самым несчастным человеком в мире – такой несмешной и непарадоксальной на первый взгляд казалась сия нелепая формулировка. Если вдуматься, то повелитель Силя имел все, о чем только может мечтать любой иной, пусть даже самый избалованный жизненными благами человек. Его страна процветала. Он восстановил волшебный город своих предков, сделав его еще богаче и краше. Население столицы успешно приумножалось, а высокомерные Белые эльфы, после войны с кланом Синих рассеянные по всей Антее, постепенно сплачивались под мудрым правлением барона де Грея, признав авторитет того, кого совсем недавно считали слабым и нерешительным мальчиком. Король Нарроны Ульрих де Мор называл Генриха братом и с каждой подвернувшейся оказией слал ему письма и подарки как вещественные подтверждения своего монаршего благоволения. К тому же Генрих недавно женился на самой прекрасной эльфийской княжне, происходящей из правящей семьи Поющего Острова, а сейчас – ждущей от него ребенка. Казалось бы, чего Генриху желать еще? Но вот надо же – при всем своем внешнем благополучии барон считал себя несчастным!