Посох Джаана поднимался и опускался в такт его шагам. Пророк уверенно находил чуть заметную тропу. Айвар, хоть и не знакомый с окрестностями, двигался с легкостью охотника. Это делалось автоматически; все его внимание было поглощено медленно произносимыми словами:
— Мы можем поговорить теперь, Наследник. Спрашивай или предлагай все, что захочешь. Никакие твои слова не могут ни испугать ни рассердить меня: ты пришел, как живое олицетворение судьбы.
— Я вовсе не провозвестник спасения, — тихо ответил Айвар. — Я всего лишь очень часто ошибающийся человек. Я даже в Бога не верю.
Джаан улыбнулся:
— Это не имеет значения. Я сам не верю — в общепринятом смысле. Я говорю о «судьбе» просто за неимением лучшего термина. Давай считать, что ты был направлен, приведен сюда определенной силой, потому что ты можешь стать Спасителем.
— Нет… нет, только не я.
Снова Джаан спокойно улыбнулся и хлопнул Айвара по плечу:
— Я не вкладываю в эти слова мистический смысл. Вспомни свой разговор с главнокомандующим Иаковом. Энейцы нуждаются в двух вещах: объединяющей вере и в способном объединить людей вожде-мирянине. Архонт Илиона, каковым ты станешь со временем, лучше всего подходит для этой роли: жители планеты пойдут за тобой. Более того, память о Хью Мак-Кормаке побудит другие миры сектора объединиться вокруг его преемника, как только вновь будет поднято знамя освобождения.
То, чему учит Каруит, увлечет многих, но это откровение слишком потрясающе, слишком ново, чтобы стать частью повседневной жизни. Людям нужна политическая структура, которую они понимали бы и принимали, которая помогла бы им пережить трудные времена. Ты — ядро такой структуры, Айвар Фредериксен.
— Н-ну… не знаю. Я ведь не полководец и не политик, на самом-то деле я самым бездарным образом провалил…
— Тобой будут умело руководить. Только не думай, что ты нужен нам как номинальный глава. Помни, борьба продлится годы. Чем больше будет у тебя опыта и мудрости, тем в большей мере ты будешь становиться настоящим вождем.
Айвар, прищурившись, посмотрел вдаль на танцующий песчаный вихрь и осторожно сказал:
— Я пока мало что знаю, Джаан… только то, что мне говорили Иаков и его офицеры. Они много раз подчеркивали, что объяснить… религиозную? — нет, духовную сторону доктрины можешь только ты.
— Тогда картина, которую ты видишь сейчас, путаная и неполная, — сказал Джаан.
Айвар кивнул:
— Вот что мне известно… Позволь мне обрисовать тебе ситуацию, как я ее себе представляю. И поправляй меня там, где я заблуждаюсь.
Эней похож сейчас на пороховую бочку. Искрой, которая вызовет взрыв, может оказаться надежда — любая надежда. Если восставшим будет сопутствовать успех, все больше и больше планет сектора альфа Креста начнут присоединяться к нам. Но как начать? Мы разбиты, разоружены, наша территория оккупирована.
Ты проповедуешь близость помощи сверхчеловеческого разума. На мою долю выпадет поддержание политической преемственности. Энейцы, особенно северяне, которые едва ли загорятся идеей возвращения Древних, вполне могут поддержать Архонта Илиона, чтобы сбросить ярмо Терры. И даже уверовавшие будут приветствовать такую поддержку, такой вклад человечества: на долю людей придется большая часть работы и самые большие потери.
Джаан кивнул.
— Да, — сказал он, — избавление, не заработанное своими руками, немногого стоит в деле обретения свободы и еще меньше — в восхождении человечества на следующую ступень эволюции. Старейшие нам помогут… Как и мы потом поможем им в их известной борьбе… Я повторяю, нам не следует надеяться на быструю победу революции. Подготовка к ней займет годы, и годы будут продолжаться жесточайшие битвы. Еще долгое время твоя основная задача будет просто оставаться в живых и на свободе, оставаться символом, который поддерживает надежду на то, что освобождение придет.
Айвар набрался смелости спросить:
— А ты… что в это время будешь делать ты?
— Я буду свидетельствовать, — ответил Джаан скорее смиренно, чем гордо. — Буду сеять семена веры. Как воплощение Каруита я могу оказать тебе, Компаньонам, вождям восставших некоторую практическую помощь: например, при благоприятным условиях я могу читать мысли. Но самое главное — я останусь олицетворением прошлого, которое одновременно будущее.
Наверняка мне в конце концов тоже придется скрываться от терран, когда они поймут, какое значение я имею. Может быть, они меня убьют. Это не важно. Им удастся лишь уничтожить тело. К тому же тем самым они сделают из меня мученика. Цикл замкнется, и Каруит возвратится снова.
Айвару показалось, что холодный ветер пробрал его до костей.
— Кто такой Каруит? Что он собой представляет?
— Разум одного из Старейших, — безмятежно ответила Джаан.
— Мне этого никто не мог объяснить…
— Все считают, что объяснить тебе это должен я. Во-первых, ты не полуграмотный ремесленник или пастух. Ты хорошо образован, и ты отвергаешь все сверхъестественное. Говорить с тобой о Каруите я должен не на том языке, который годится для орканцев — моей паствы.
Айвар молча шел рядом с пророком, ожидая продолжения. Песчаная крыса выскочила из выбеленного солнцем черепа стафа.
Джаан смотрел прямо перед собой. Когда он заговорил, в его монотонной речи появилась напевность.
— Я расскажу тебе о своем возвращении сюда, после многих лет изгнания. Я стал сапожником. Учиться ремеслу мне пришлось урывками — нужно было наниматься на поденную работу, чтобы наша семья не умерла с голода. Но все же я имел доступ к общественным банкам данных, мог читать, учиться, наблюдать: таким образом я узнал кое-что о Вселенной. А ночами я часто смотрел на звезды и размышлял. Когда наша семья вновь оказалась в окрестностях Маунт Хронос, я стал мечтать о том, чтобы стать одним из Компаньонов. Но это было невозможно — они начинают подготовку в гораздо более раннем возрасте. Однако сержант Компаньонов, магистрат нашего округа, проявил ко мне интерес. Он помог мне продолжить занятия. И еще он устроил меня за небольшую плату помогать при археологических раскопках. Ты, наверное, уже понял, что это теперь основной интерес Компаньонов. Они начинали свое существование как военная организация, потом стали гражданскими правителями. Но такую службу нам дал бы и Новый Рим, захоти мы этого. К тому же сменяющие друг друга пророки убедили орканцев, что Старейшие не могли вымереть, что они продолжают свое лучезарное существование в космосе. Так может ли быть дело достойнее, чем искать их следы и оставленное нам знание? И кто лучше всех с этим справится, как не Компаньоны?
Айвар кивнул. В этом заключалась одна из основных причин, почему университет прекратил здесь раскопки: чтобы не вызвать недовольства местного населения и местных правителей. Скудные результаты, о которых сообщалось с тех пор, были отнесены за счет отсутствия значительных находок. Но теперь Айвар начал гадать: а не держат ли Компаньоны свои открытия в секрете?
Гипнотический голос пророка продолжал:
— Эта работа позволила мне почувствовать, в глубине моего существа, какая огромная сфера пространства-времени простирается вокруг нас и в то же время как неразрывно мы с ней связаны. Я начал обдумывать предположение — предположение, которое мне приходилось слышать еще в годы изгнания, — что аборигены Дидоны качественно превосходят нас разумом, всем своим объединенным существом так же, как разум человека превосходит слепой инстинкт. Не могли ли Старейшие тоже обладать этим качеством — но не примитивной смутной формой единения, а отточенной до совершенства? И не сможем ли и мы когда-нибудь достичь такого уровня? Так я размышлял, и все чаще и чаще стал в одиночестве углубляться в туннели под горой, где никто еще не бывал. И мое сердце жаждало ответа, который невозможно было найти.
Пока однажды…
Это случилось ночью, в середине зимы. Революция тогда еще не началась, но даже мы в своей глуши знали, что угнетение усиливается, возмущение кипит, наступает хаос. Даже мы ощутили нехватку некоторых вещей, поскольку межзвездная торговля стала нерегулярной — налоги и конфискации заставили купцов держаться подальше от сектора альфы Креста. Персонал космопорта частично лишился работы, и контроль за прибывающими кораблями ослаб. Да, случалось, что пираты из варварских миров прорывались сквозь дырявый заслон, чтобы грабить и убивать. Я глубоко чувствовал горе знейцев.
