— Благодарю вас за то, что пришли, — начинает он.

Мистраль тут же про себя восклицает: «Как будто у нас был выбор!» Префект встает со своего места, чтобы поприветствовать вошедших.

— Я только что говорил с министром внутренних дел.

Геран и Мистраль невольно глядят на батарею телефонов, как будто тень министра незримо присутствует где-то там. Мистраль тут же переводит для себя фразу как «Меня только что разнесли в пух и в прах».

— Я прошу вас сообщить мне всю имеющуюся у вас информацию по делу, проходящему у вас под кодовым названием «Фокусник». Слушаю вас.

Он складывает руки на столе и ждет, внимательно глядя на Геран и Мистраля.

Геран предоставляет слово Мистралю, и тот на протяжении пятнадцати минут рассказывает о шести убийствах и двух попытках, совершенных ранее, и о последнем случае, указывающем на то, что история пошла по второму кругу. Он подолгу останавливается на своих умозаключениях и умалчивает о том, что Клара распознала туалетную воду, пропитавшую кусочек ткани. «Еще рано», — думает он. Мистраль также делится с префектом своими опасениями: Фокусник, по его мнению, скоро снова перейдет к активным действиям, дабы избавиться от состояния глубочайшей фрустрации, в каковом он наверняка оказался из-за вмешательства клошара, погибшего в этой переделке.

После этого высказывается префект полиции, он делает это легко и непринужденно, все тем же мягким голосом излагает вывод, сложившийся у него в голове:

— Итак, вы хотите сказать, что, вероятно, в ближайшее время в городе произойдет убийство ребенка и мы не в силах воспрепятствовать этому. Правильно ли я вас понял, господин комиссар?

— Боюсь, что так, господин префект, — отвечает Мистраль глухим голосом.

Франсуаза Геран подтверждает слова Мистраля, немного смягчая их. Она отмечает, что вся полиция столицы в первую очередь занимается именно этим делом и полицейские, работающие на местах, получили указание быть особенно бдительными в отношении детей, в одиночку разгуливающих по улице, и соответствующим образом реагировать на преследование их с чьей-либо стороны.

— Вы солидарны в своей оценке ситуации, это хорошо.

Мистраль переводит: «Если провалитесь — уволю обоих».

— Однако негусто. Не говоря уже о том, что количество детей, в одиночестве бродящих по улицам столицы, огромно. Пока вы излагали мне обстоятельства дела, я размышлял. Весть о возвращении Фокусника слишком рано доносить до сведения парижской публики. Она породит психоз и неконтролируемый накал страстей в средствах массовой информации. Быть может, он больше ничего не совершит. Мы ведь, в сущности, ни в чем не уверены.

Геран и Мистраль не рискуют перебивать префекта, но чувствуют угрозу, притаившуюся за каждой из этих вкрадчивых фраз. И действительно, совсем скоро она проявляется, скрывать ее их собеседник не слишком старался.

— Очевидно, что, если он снова проявит себя, я потребую от вас результатов. И быстро. За тринадцать лет наука значительно продвинулась вперед, особенно в анализе образцов ткани для определения ДНК, и я очень надеюсь, что в этом отношении вы добьетесь успехов.

Прием окончен. Префект звонком вызывает своего секретаря и снова встает, прощаясь с гостями. Геран и Мистраль понимают, что — применительно к их карьере в полиции — пуля просвистела совсем близко и в следующий раз это будет прямое попадание в голову.

— Забавный он, этот префект, со своей ДНК. Конечно, мы можем определить ДНК по волосу, найденному на месте преступления, и, может быть, даже установить, кому принадлежит этот волос. Но ведь это все значит лишь, что тот, кто его потерял, присутствовал в означенном месте, однако вовсе не обязательно он был там с мальчиком. Идентифицировать кого-то по волосу и доказать, что этот кто-то убийца, — это действия, между которыми пропасть.

— Тебе следовало сказать ему, что анализ на ДНК не является решением всех проблем. Он бы, несомненно, принял данное замечание к сведению.

Геран произнесла последнюю фразу с легкой иронией в голосе.

К Мистралю, вот уже минут десять находящемуся у себя, входит Кальдрон и сообщает, что родители привезли пострадавшего мальчика. Мистраль просит провести их в кабинет. Он сразу же замечает, что родители просто убиты от осознания того, какая трагедия могла бы произойти с их сыном. У матери глаза до сих пор красны от слез, а отец явно думает лишь об одном: «Только оставьте меня с этим гадом наедине на десять минут». По мальчику видно, что он перенес шок и не слишком хорошо понимает, какой опасности избежал. Он играет в какую-то электронную игру.

Мистраль старается успокоить пару, проявляя при этом большой такт и деликатность. Он объясняет им, что вскоре будет сделан фоторобот нападавшего. Родители с беспокойством спрашивают, каким образом это предполагается сделать. Мистраль отвечает, что в службе криминалистического учета есть художник. Настоящий мастер своего дела, помимо своих основных занятий являющийся и автором комиксов. Он будет задавать ребенку вопросы и постепенно рисовать. Отец вспоминает, как смотрел какую-то передачу по телевизору, рассказывавшую о том, что при составлении фоторобота кальки накладываются друг на друга и в результате получается искомое лицо. На одних изображен овал лица, на других — глаза, нос, рот и так далее. Мистраль кивает понимающе и отвечает:

— Да, это у нас тоже имеется, но поскольку есть у нас и настоящий художник, воспользоваться его услугами будет гораздо более целесообразно: формирование портрета пройдет в игровой форме, и ребенок испытает не столь сильный стресс. Нет никаких сомнений, что все пройдет хорошо: кроме того, вы останетесь с ним — при условии, что не будете разговаривать.

Приходит художник. Это мужчина невысокого роста, со светлыми волосами и начальными признаками лысины, он не выпускает изо рта трубку, даже когда она прогорает. Его хорошо знают в уголовной полиции. Свитер с отвернутым воротником и слегка поношенные бархатные брюки уже стали легендарными. У него забавная подпрыгивающая походка, как у месье Юло в исполнении Жака Тати. Сходство усиливает все та же трубка, но на этом оно кончается: художник маленький и кругленький. С собой он носит сумку с блокнотом для рисования и невероятным количеством карандашей — простых и угольных. Он все время рисует. Его рисунки и карикатуры украшают значительную часть кабинетов на набережной Орфевр.

Кальдрон уступает ему свой кабинет, где он до того сидел в обществе мальчика и его родителей. Мистраль и Кальдрон спускаются вниз, к кофейному аппарату.

— Когда я провожал родителей в ваш кабинет, мамаша сказала мне, что ее сын все время спрашивает, почему тот тип его оглушил. Он даже не подозревает, какой опасности подвергался.

— Это даже хорошо. Но если Фокусник снова проявит себя и пресса поучаствует в этом деле, есть риск, что он все поймет. Нужно посоветовать им обратиться к детскому психологу.

Спустя час родители, ребенок и художник входят в кабинет Мистраля. Лица у всех спокойные. Художник передает Мистралю лист бумаги форматом двадцать на тридцать. На нем углем изображено лицо человека анфас. Щеки у него немного впалые, губы очень тонкие, нос прямой, волосы короткие, каштановые, небольшая лысина на макушке. Но Мистраля поражают его глаза. Художник наделил его взгляд такой силой, что Мистраль инстинктивно прикрывает их пальцем и видит: если отвлечься от этого взгляда, внешность у преступника поразительно заурядная.

Мистраль обращается к ребенку. Мальчик ерзает на стуле.

— Ну, что ты об этом думаешь? Знаешь, тебе придется поставить оценку за этот рисунок. Из двадцати баллов сколько бы ты поставил?

Ребенок снова внимательно смотрит на фоторобот, а потом указывает пальцем:

— Трудно сказать. Он выглядел похоже, когда я был с ним в подвале. Но в начале, когда он показывал фокусы, у него было приятное лицо.

Ребенок колеблется. Никто больше не произносит ни слова, позволяя ему высказаться. У него скучающий вид, но он не хочет разочаровывать взрослых и потому бормочет: