Один из однокашников Пола работал редактором в издательстве. Пол долго не решался, но потом все-таки позвонил ему. Минут десять они поболтали о студенческих годах, а потом Пол высказал свою просьбу. Его однокашник, только что принятый на работу в издательство, искал новый материал и боялся спугнуть потенциального автора, поэтому посчитал, что, может быть, из этого что-нибудь и получится, хотя издательство больше не делало ставку на элитарных авторов. Но было бы хорошо, если бы Пол сначала провел небольшое маркетинговое исследование. «Маркетинговое исследование», — повторил Пол: новоиспеченный доктор филологических наук живо представил себе, что потребуется, чтобы сделать такое исследование достоверным. «Да нет же, — объяснил редактор, — просто поспрашивай в разных вузах и университетах, не захотят ли они включить твою книгу в список обязательной литературы». Пол должен был представить приблизительные расчеты продаж, прежде чем редактор примет его рукопись к рассмотрению.
Через пару дней Пол встретил, причем совершенно случайно, одну из своих бывших коллег-стипендиаток, которая так и не написала диссертацию и теперь работала преподавателем в одном вузе. Они разговорились, Пол сделал комплимент ее платью (которое ему на самом деле нравилось — ткань спадала складками, зрительно увеличивая слишком худые бедра). Выяснилось, что, к сожалению, преподавательница обучает более молодых студентов, чем надеялся Пол.
Но когда через четверть часа Пол прощался с вузовской работницей, он улыбнулся, несмотря на то, что ладони его покрылись потом. Она улыбнулась ему в ответ, и Пол понял, что именноему следует сказать, и когда надо непременновзять ее за локоть, и как долго не отпускать ее руку.
Издательство получило требуемое письмо через два дня. Из него следовало, что преподавательница вуза прочитала диссертацию Пола (да, она ей, так сказать, полюбилась) и что в книжном варианте она могла бы войти в список обязательной литературы по курсу «Введение в языкознание» (в вузах страны давно ждали подобную книгу). Этот курс каждый семестр слушает как минимум пятьдесят студентов (и вполне вероятно, в ближайшем будущем он станет еще более популярным). Редактор посчитал, что этот «крик о помощи», как он выразился, может сработать. Таким образом, мечта Пола воплотилась в жизнь. Следующей весной его диссертация была издана отдельной книгой.
Пол рассматривал свою книгу каждый день, первое время он испытывал при этом пьянящее чувство гордости, но на удивление скоро стал относиться к ней с равнодушием, а иногда даже с легкими угрызениями совести. Потому что книга «Между Сциллой и Харибдой: морфосинтаксическое погружение в латинском и древненорвежском языках» продавалась гораздо хуже, чем предусматривали и без того скромные расчеты старательного редактора.
Пол оторвал взгляд от книг и стал осматривать помещение. Несмотря на то что читальный зал кафедры лингвистики располагается не в том здании, где он был во время учебы Пола, он словно вернулся домой. Здесь все безопасно и знакомо, но точно так же, как при возвращении в дом детства после длительного отсутствия, все казалось Полу немного меньше размером, немного иным, не таким сверкающим, как раньше. У него не было никакой очевидной причины явиться сюда, в этом старомодном читальном зале не было ничего такого, чего он не мог бы найти на футлинге. И все-таки читать рукопись Нанны он пришел именно сюда (и к счастью, его старый электронный ключ не дезактивировали).
Пол все еще оттягивал этот момент, его рука покоилась на папке. Вид из окна был тот же, что он помнил со студенческих лет, только перспектива немного иная, поскольку сейчас он находился пятью этажами ниже. Он видел кафедру метеорологии и район Холменколлен, где прекрасные ели окружают трамплин, возвышающийся слева белой буквой J, он отыскал взглядом телебашню Триваннсторне, сделал глубокий вдох и приступил к чтению.
Пол читал не останавливаясь, перелистывая правой рукой страницы рукописи. Через сорок пять минут он перевернул последний лист, выпрямился и сложил руки за головой. «Да!» — произнес он не очень громко, но все же разбудил девушку, сидящую у входных дверей. Она подняла голову и стала виновато потирать глаза.
Пол всем сердцем хотел верить Нанне, когда сегодня днем та рассказывала ему, насколько важен ее проект и какое значение он будет иметь. Но он почему-то сомневался. Прочитанное очень ему понравилось, и поэтому Пол был немного удивлен, что даже сейчас испытывает некое недоверие. Он снова придвинул к себе рукопись, пролистал ее, перечитал предложение здесь, абзац там. Проект полностью соответствовал его собственным представлениям относительно того, какой должна быть лингвистика: это описание гармонии языка. Выявление связей, изначально скрытых в видимом хаосе сведений, но постепенно проступающих наружу. Это грандиозно. Это формулы природы, узоры языка, всегда присутствовавшие в нем, но скрытые от людей до тех пор, пока наука не обнаружила их. Истинная сущность языка, его выявленная квинтэссенция, переведенная в математические формулы и синтаксические схемы.
Хороший лингвист всегда хороший математик. И именно математические закономерности в проекте Нанны нравились Полу больше всего, он был в восторге от них, его бросало то в жар, то в холод, он почти стонал от удовольствия, сидя в читальном зале кафедры лингвистики на шестом этаже корпуса Хенрика Вергеланна.
Именно об этом он думал в первые пьянящие минуты. Очевидные коммерческие возможности проекта еще не дошли до его рассудка, несмотря на то что Нанна о них говорила. (Это происходило не потому, что Пол — добросердечный идеалист или далекий от реальности эстет, это происходило прежде всего потому, что Пол совершенно не привык думать о языковых исследованиях как о средстве заработка.)
Он вновь перечитал резюме на первой странице, и вновь его переполнил восторг от красоты прочитанного. Кажется, только что он постиг глубинные истины, саму сущность языка. Он пребывал в восхищении, чего с ним давно не было, но он узнал это чувство, он испытывал его в студенческие годы и в то время, когда был стипендиатом. Это восхищение тем, как красиво соткан мир, это одержимость сродни той, какая охватила его позже, когда он обнаружил связи, которые раньше никто не видел и о которых он с восхищением написал сначала в дипломной работе, а потом и в диссертации. Радость открытия.
Он тотчас вспомнил, почему именно языкознанию, и ничему другому, решил посвятить свою жизнь и почему больше всего на свете он хотел стать научным сотрудником в исследовательском учреждении.
Пол всецело отдавал себе отчет в том, что проект Нанны очень близок к завершению, как сошедшийся пасьянс, ей не хватало последних двух-трех карт. И он найдет эти карты и поможет Нанне поместить их на правильное место. Они вдвоем завоюют мир. «РЕВ 21» — на самом деле революционный проект. Пол Бентсен был рад, что Нанна доверилась ему. Он будет в этом участвовать.
— Можешь даже ничего не говорить, — произнес Мортен, когда Пол позвонил ему, чтобы отменить вечернюю встречу, — я уже по твоему голосу понял, что речь идет о неотразимой Нанне.
— Ты прав и не прав, — начал Пол, но, услышав раскатистый смех Мортена на другом конце провода, решил не вдаваться в объяснения. Это не имело никакого значения. Пол был счастлив, он пребывал в профессиональном опьянении, и этого Мортен не способен понять, а у Пола в данную секунду не было сил все это ему объяснить.
Мортен значит очень много для Пола, Пол по-настоящему его любит. Они вместе выросли, учились в одном классе с первого по последний год в школе. Они играли в футбол на поле Фриггфельте и воровали яблоки в саду Уллевол-Хавебю. Мальчишками они сидели на диванах в своих комнатах и детально планировали будущие сексуальные похождения. Они с Мортеном вместе выкурили первую пачку «Принс, Майлд», вместе ездили на языковые курсы, а потом путешествовали по Европе. Пол и Мортен вместе окончили школу, затем один семестр вместе изучали математику, после чего их пути разошлись и Мортен решил получить инженерно-техническое образование, а Пол стал изучать языкознание. Они вместе играют в сквош, говорят обо всем на свете и регулярно встречаются. Иногда они дрались и ссорились, но во всем важном всегда поддерживали друг друга. Мортен был рядом с ним до, во время и после Того происшествия. Он был рядом с Полом, когда тот предал свою возлюбленную Туне. Он был рядом, когда все обнаружилось и роль Пола в случившемся стала очевидна, когда Пол справедливо предстал в образе труса, совершенно несамостоятельной личности, озабоченной признанием со стороны других больше, чем чувствами к той, которую любил. Но Мортен был рядом. Он был рядом с Полом и тогда, когда тот не мог ничего сказать ни в свою защиту, ни в свое оправдание.
