Но понятие «бог» не очень-то вписывается в рамки современного научного описания мира (в том числе и истории), а хотелось бы остаться именно в этих рамках. Как же быть?…

Однако если более внимательно посмотреть на тексты древних мифов — не только египетских, но и у других народов, — то можно увидеть, что наши далекие предки вкладывали в этот термин совершенно другой смысл, нежели мы сейчас.

Древнеегипетские «боги» весьма далеки от современного представления о Боге, и больше похожи не на неких сверхъестественных существ, а на обычных людей. Но в то же время обладают такими способностями и возможностями, которые сильно превосходят не только древних египтян, но и нас. И это позволяет говорить о них как о представителях некоей весьма и весьма высокоразвитой цивилизации.

Конечно, на основании всего нескольких пирамид, не вписывающихся в общий ряд, нельзя сделать какого-то окончательного вывода о существовании в Египте в далеком прошлом такой цивилизации. Однако стоит только предположить реальность подобной цивилизации и взглянуть уже с этих позиций на даже широко известные объекты, как окажется, что свидетельств ее существования в Египте огромная масса. Их столько, что об этой цивилизации, уровне ее развития и технологиях можно выяснить очень и очень немало.

Но тогда получится уже совсем другая история. В прямом и переносном смысле этого слова.

История в которой цивилизация периода фараонов возникает на руинах цивилизации древних богов. В которой фараоны оказываются вовсе не создателями, а в лучшем случае лишь жалкими подражателями и археологами. В худшем же — разрушителями и осквернителями древних памятников…

Но писать такую историю предстоит фактически с самого начала, отбросив все, что пишут школьные учебники и академические издания о Древнем Египте как кошмарный сон или по крайней мере как несостоявшуюся и полностью обанкротившуюся гипотезу.

Может показаться, что автор слишком уж категоричен. Но когда пытаешься разобраться в фактах, которые видишь в Египте, официальная версия только мешает. Постоянно возникает вопрос-возмущение: ну как же так, ведь это противоречит тому, что видишь… И через какое-то время понимаешь, что опять начинается бег по замкнутому кругу — кругу дискуссии с официальной версией.

Для того же, чтобы вырваться из этого круга, чтобы факты начали укладываться хоть в сколь-нибудь стройную логическую картину, чтобы как-то разумно объяснить видимое, нужно начинать все «с белого листа».

Итак, мы видим полное банкротство официальной версии в объяснении пусть пока и небольшого, но все-таки целого ряда пирамид Египта. А обанкротившуюся версию надо отбрасывать. Причем в данном случае это необходимо делать целиком и безоговорочно.

Обычная и очень часто встречающаяся ошибка — попытка, с одной стороны, рассуждать о высокоразвитой древней цивилизации, а с другой — постоянно опираться на те или иные положения египтологии.

Как например, это делает Грэм Хэнкок, который вроде бы говорит о создании Сфинкса и всего комплекса Гизы в период порядка 12,5 тысяч лет назад, и в то же время рассуждает о некоей «ориентации» шахт Великой пирамиды, опираясь на дату создания Великой пирамиды, принятую в египтологии. Попытка совместить 12,5 тысяч и 4,5 тысячи лет назад в едином — еще менее эффективна, чем пытаться совместить несовместимое…

Или, скажем, у тех членов нашей экспедиции, кто до поездки практически не сталкивался с иной версией истории, кроме официальной, постоянно вырывались вопросы типа: а как это могли сделать египтяне с их медными и каменными инструментами?… Да никак!.. Не делали они этого. А для того, чтобы объяснить, как тот или иной объект мог быть сделан, нужно заранее отвергнуть ограниченность лишь медными и каменными инструментами. То есть отбросить версию египтологии напрочь…

Поэтому мы больше не будем оглядываться (за редким исключением) на официальную версию и пытаться примерять на нее наблюдаемые факты. Вместо этого будем выстраивать объяснение этих фактов на основе обычной логики и здравого смысла.

Если факт есть, то его надо объяснять, а не отбрасывать лишь потому, что его нельзя объяснить в рамках той или иной концепции. И вот здесь часто встречается еще одна довольно традиционная ошибка — ограниченность «фантазии» исследователя сугубо лишь теми возможностями и достижениями, которые имеет наше современное общество. Как будто мы — это предел, который вообще может быть достигнут в ходе эволюции общества…

Ни к чему конструктивному и результативному это как правило не приводит. Дело-то в том (и мы это уже вскользь затрагивали), что в Египте мы сталкиваемся с объектами и артефактами, которые находятся как минимум на нашем уровне, а то и превосходят его. А ограничивая себя рамками и мерками нашего современного общества такие исследователи лишь попадают в капкан своих собственных самоограничений. В результате возникает зачастую довольно абсурдная картина.

Например, в подобные сети попал американский исследователь Кристофер Данн, который выдвинул версию, что Великая пирамида являлась электростанцией, вырабатывавшей электроэнергию для станков и механизмов древних египтян (здесь, пожалуй, имеется даже сочетание двух ошибок сразу). Абсолютно не хочу умалять достоинств и заслуг Данна, — тем более, что по результатам переписки с ним могу констатировать его полную вменяемость и разумность как исследователя (увы, далеко не всегда об авторах некоторых книг и теорий это можно сказать). Его исследования характеристик обработанных поверхностей древних артефактов абсолютно объективны, беспристрастны и глубоко профессиональны (он сам — специалист в области механической обработки, работавший в сети предприятий НАСА и знакомый с новейшими технологиями). Но вот на гипотезе электростанции его почему-то «замкнуло» и он продолжает ее отстаивать что называется «до последнего», хотя и явно проигрывает дискуссии по данному вопросу…

Мы — ведь не пуп Вселенной, чтобы ориентироваться сугубо на наши достижения и возможности. Мы сами всего 100 лет назад понятия не имели о, скажем, энергии ядерной. А 200 лет назад даже не знали, что такое «электростанция»…

Цивилизация, которая создала выдающиеся объекты в глубокой древности, могла быть (даже уже в те далекие времена) более развитой чем наша, то есть обладать более совершенными технологиями, использовать незнакомые нам источники и виды энергии и т. д. и т. п. Более того, она могла опираться на абсолютно иные подходы к окружающему миру (скажем, опираться не на победу над природой, а на сотрудничество с ней, или наоборот — на полное игнорирование той самой природы)…

Разве может неандерталец, стоя перед гудящим трансформатором, догадаться, что трансформатор создавался вовсе не для того, чтобы гудеть?… А мы ведь запросто можем оказаться в роли того же неандертальца, смотря на Великую пирамиду.

Поэтому нельзя ограничиваться и сугубо теми возможностями, которые имеем мы; теми знаниями, которыми владеем мы; теми технологиями, которыми располагаем мы. И в своем анализе мы по сути не ограничены ничем, кроме фактов, логики и здравого смысла.

Третья часто встречающаяся ошибка — самоограничение исследователей каким-нибудь «альтернативным шаблоном». Кто-то с гневом отвергает «инопланетян» и готов вести речь только об Атлантиде; ну, в крайнем случае — о потомках славных атлантов. Другой наоборот — считает версии Атлантиды, Лемурии или материка Му полной ерундой и рассуждает только о жителях Сириуса. А третий смотрит на них обоих со скептической ухмылкой и абсолютно уверен в том, что видит следы воздействия жителей из параллельных миров…

Если бы дело ограничивалось только точкой зрения и убеждением самого исследователя, проблем бы не было. Но редко кто в таких случаях удерживается от рассуждений, что именно делали бы атланты (инопланетяне, жители параллельных миров) в той или иной ситуации, какого «высокого и гуманного» уровня они достигли и т. д. и т. п. Мало того, — эти исследователи начинают примерять результаты таких своих сугубо умозрительных рассуждений (не имеющих под собой в подавляющем большинстве случаев никакой реальной основы) на действительные артефакты. В результате абсурдная картина возникает еще чаще. А сторонний наблюдатель — т. е. тот же читатель — начинает испытывать лишь раздражение не только от конкретных рассуждений конкретного исследователя, но и по отношению ко всему альтернативному подходу в принципе.