— Как, Джереми? — спросила девушка, прижимаясь к нему. — Как же мы это сделаем?

— Мы любим друг друга, — сказал парень бесстрастно. — Мы поженимся. А когда это произойдет, наши семьи соединятся. И старые обиды забудутся. Гуди и Файеры заживут в мире.

— Да! — воскликнула Мэри.

И они принялись целоваться, не замечая выглядывающую из-за угла сарая одетую в черное фигуру.

Все время глядя друг на друга, они не видели, как эта фигура подкралась совсем близко и подслушивала их разговор, испытав страшное потрясение от рассказа Джереми.

Эдвард Файер сделал глубокий вдох, потом другой, стараясь унять прыгающее сердце.

После похорон он пошел следом за сестрой, чтобы попросить ее посидеть с Эзрой. К удивлению брата, девушка уединилась с Джереми. Выглядывая из-за угла сарая, Эдвард с возрастающим ужасом слышал весь разговор.

Теперь же ужас Эдварда смешался со злостью, и парень поскорее направился к дому дяди Мэггью.

— Лжец! — убеждал себя Эдвард. — Этот мальчишка наглый лжец. И он смеет дурить голову бедной Мэри нелепыми выдумками! Мой отец не мог обвинить Сюзанну Гуди несправедливо. Мой отец был честным человеком. Сюзанна поплатилось за то, что она действительно продалась Нечистому.

На полпути Эдвард вдруг остановился.

Пламя, которое они с Мэри видели в лесу, засияло так ярко, словно вспыхнуло вновь. И посреди огня извивалась в агонии и вопила от боли Сюзанна Гуди.

— Нет! — воскликнул Эдвард. Он закрыл глаза и попытался избавиться от наваждения. — Сюзанну сожгли потому, что она этого заслужила. Мой отец и дядя всегда поступали справедливо.

Он вошел в дом с колотящимся сердцем. Эзра и Констанция находились в передней.

— Эдвард, — начала было женщина, — сядь с нами, и…

— Не сейчас, — ответил он резко.

У Констанции отвисла челюсть от удивления.

— Эй, папа! — позвал Эзра.

Эдвард не обратил на него внимания — ему было не до того. Он направился прямо к дяде.

В комнате Мэттью вовсю полыхал очаг, несмотря на послеполуденный зной. Эдвард распахнул дверь, даже не постучавшись.

— Дядя Мэттью! — позвал он, переводя дыхание. Тот сидел, даже не переодевшись после улицы, за своим письменным столом, заваленным бумагами, и молча глядел на огонь.

Услышав голос племянника, он обернулся с удивлением.

— Эдвард… Похороны… Они прошли как надо, полагаю. Я…

— Дядя Мэггью, мне нужно тебя кое о чем расспросить! — воскликнул Эдвард, глядя ему прямо в глаза. — Я только что услышал ужасную историю про тебя с отцом. Про то время, когда мы жили в Уикхеме.

— Что же это за история, племянник? — губы Мэттью дернулись, глаза расширились от удивления.

— О Сюзанне Гуди, — выпалил Эдвард. — О том, что ее обвинили ложно. Что ее приговорили к сожжению, хотя мой отец знал о невиновности девушки. И что вы с отцом ограбили деревню и сбежали.

Мэттью Файер отодвинулся от стола, прикрыл глаза и потер веки большими пальцами.

— Ведь эти россказни не могут быть правдой, — выпалил Эдвард на одном дыхании. — Скажи мне, что это ложь, дядя. Скажи же!

Мэттью медленно открьш глаза и посмотрел на племянника.

— Успокойся, Эдвард, — произнес он мягко. — Не волнуйся, мой мальчик. — Конечно, ложь. Во всей этой истории нет ни слова правды.

— Все это ложь, — повторил Мэттью, глядя на огонь. Поднявшись со стула, он направился к Эдварду. — Позволь узнать, кто же сочиняет подобные истории?

Эдвард объяснил.

И к своему удивлению, увидел, как дядя весь затрясся.

Тут распахнулась дверь, и в комнату вбежала Мэри. Ее лицо, выражавшее явную озабоченность, пылало.

— Папа, мне нужно с тобой поговорить. Я…

При виде дочери Мэттью снова плюхнулся на стул. Испустив громкий, исполненный боли стон, он закрыл лицо руками.

— Мэри, бедная моя Мэри, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — Неужели после всех остальных он убьет и тебя?

— Папа, о чем ты? — спросила девушка, все еще стоя в дверях.

Мэттью сидел, все так же спрятав лицо в ладонях. Когда же он наконец поднял глаза, в них стояли слезы.

— Эдвард, — сказал старик шепотом, — эта история не придумана.

— Нет, дядя Мэттью! — воскликнул тот потрясенно. — Пожалуйста, не говори так!

— Однако я вынужден, — возразил Мэттью. — Больше я не могу вас обманывать. Увидев сейчас Мэри, я. решил наконец поведать вам правду. Мы все в страшной опасности.

Девушка прошла в комнату и спросила у отца:

— О чем ты говоришь? — затем повернулась к Эдварду: — Братец, что вы здесь обсуждали?

Но Эдвард глядел на нее, не в силах и слова молвить от потрясения. Затем выдавил:

— Мой отец… обрек на смерть невинную девушку… девушку, которую я любил, — он всхлипнул от боли. — И я виноват в этом не меньше его.

Склонившийся над столом Мэттью выглядел сейчас очень старым. Кожа на лице обвисла. Перед глазами у него, кажется, проходила вся жизнь.

— Твой отец желал тебе добра, Эдвард.

— Добра? — воскликнул племянник с горечью. — Вы никогда не говорили мне, почему мы покинули Уикхем. Отец не оставил мне никакого выбора!

— Да, — ответил Мэттью, ловя обвиняющий взгляд Эдварда. — Мы оба хотели, чтобы тебе не пришлось терпеть нужду, в которой жили мы. Однако зашли слишком далеко…

— Ты подслушал мой разговор с Джереми, — догадалась вдруг Мэри.

— Да, — кивнул Эдвард. — И пошел прямо сюда, чтобы расспросить твоего отца. Чтобы узнать…

— Так эта история — правда? — резко выкрикнула девушка, закрывая лицо руками.

— Правда, — грустно ответил ей отец.

— Бедная Сюзанна Гуди. Как же я перед нею виноват, — произнес Эдвард, с трудом сглотнув.

— Вы с дядей Бенджамином сожгли безвинных женщин? — Мэри сверлила отца взглядом.

— Это было очень давно. Еще до твоего рождения, — тихо ответил Мэттью и отвернулся.

— И теперь Уильям Гуди начал нам мстить, — сказал Эдвард дрожащим голосом. — Он уже убил моего отца и же ну.

Мэттью поднялся на ноги. Его лицо покраснело, а руки тряслись.

— Мы отплатим ему за это! — воскликнул он со злостью.

— Нет! — хором закричали брат с сестрой.

— Теперь мы с ним в расчете, — заявил Эдвард страстно. — И нам нужно помириться с семьей Гуди.

— Помириться? — горячо возразил Мэттью. — Помириться? Ты в своем уме, Эдвард? Они же убили Ребекку и Бенджамина!

— Мы помиримся! — настаивал Эдвард. Он смотрел на дядю сузившимися глазами, а в его позе чувствовалась крайняя напряженность.

— Мы с Джереми Гуди полюбили друг друга, — выложила Мэри.

— Этот работник? — воскликнул Мэттью. — Он из семьи Гуди?

— Джереми — сын Уильяма, — объяснила Мэри. — И мы хотим пожениться.

— Нет! Никогда! — объявил Мэттью, грохнув кулаком по столу так, что бумаги полетели на пол.

— Не нет, а да! — возразил Эдвард. — Да, они обязательно поженятся. И вражда между нашими семьями иссякнет. А ты, дядя, попросишь прощения у Уильяма Гуди и его сына.

Мэттью оглядел их обоих. Затем его взор смягчился. Он тяжело вздохнул и посмотрел на свою черную траурную куртку.

— Я не стану оправдываться и признаваться в убийстве.

— Но вы с Бенджамином — настоящие убийцы! — воскликнула Мэри.

Эти слова больно ужалили Мэттью. Он прикрыл глаза и долго молчал.

— Так что же, папа? — спросила Мэри.

— Ладно, мы прекратим вражду, — сказал наконец Мэттью. — Я попрошу у них прощения. И ты можешь выйти за сына Уильяма Гуди, если уж так решила.

— Да, я решила, — поспешно ответила Мэри.

— Эти убийства должны прекратиться, — произнес Эдвард твердо. — Наши две семьи не будут больше врагами.

— Да, — согласился Мэттью. — Когда у нас закончится траур, пригласим их обоих, Уильяма и Джереми, на обед. За это время я сделаю все необходимое, и обещаю вам, что вражде придет конец навсегда.

— Спасибо, папа! — воскликнула Мэри счастливо

— Спасибо, дядя! — произнес Эдвард.

— Я так и сделаю, — сказал Мэттью тихо.