Представьте себе, какой сумбур царил в моей голове. Я даже сейчас не могу толком упорядочить мысли, которые не давали мне спать в последнюю неделю лета 1978 года.

Но вернусь непосредственно к событиям.

Элоун катал Кэтрин на машине. Он возил её в Буффало дважды — в кино и на какое-то представление проезжей театральной труппы (впрочем, и оно проходило на сцене кинотеатра). Он гулял с ней где-то, говорил ей какие-то слова — и за день до появления школьного автобуса занимался с ней любовью.

Вы думаете, такое можно скрыть?

Нет. Тем более от меня, старательно следившего за каждым шагом соперника. Вирджиния прибежала ко мне во второй половине дня. Она была растрёпана, глаза на пол-лица, какая-то солома в волосах.

«Они…» — проговорила она, задыхаясь.

«Отдышись», — ответил я.

Но она рвалась говорить.

«Они… это…»

Надо сказать, что о сексе я тогда имел довольно отдалённое понятие. Не забудьте, в те времена не было Интернета, а порнуху достать в нашем городке было невозможно. Ну, не считая запасов Бреннона. Но их мы с Вирджинией нашли гораздо позже. К тому времени я уже понимал, что мужчина и женщина должны как-то слиться, но как — этого я не знал. Целоваться — да, нужно. И вот эту штуку нужно как-то куда-то засовывать (что такое эрекция я, конечно, уже знал, потому что с поллюциями и эротическими снами у меня всё было в норме). Но более — ничего.

В любом случае я догадался, что Вирджиния имела в виду.

«Откуда знаешь?»

«Они сейчас. Там, в пятом».

Конечно, зачем искать сеновал, если есть пятый номер гостиницы отца.

«А отец?»

«В Буффало».

Вот тогда я и сорвался.

«Бежим», — сказал я.

Одеваться мне было не нужно: Вирджиния застала меня на крыльце — я традиционно бездельничал. Правда, читать у меня не получалось: всё время отвлекался на мысли о Кэти.

Мы побежали к «Бреннон Делюксу» окружными путями, не по главной улице. Через пять минут мы уже тихонечко поднимались по лестнице на второй этаж. Я спросил у Вирджинии, откуда она наблюдала за сестрой. Она молча потянула меня в четвёртый номер.

Балконы четвёртого и пятого выходили в одну сторону. Вирджи провела меня на балкон и аккуратно повернула створку двери. И я всё понял.

Балконная дверь пятого тоже была открыта. Свет затейливо преломлялся через две двери, так что я мог видеть нечёткое отражение той части комнаты, где находилась кровать. На ней лежали двое. Кажется, он ласкал её тело рукой. Видно было очень плохо. Но никаких сомнений не возникало.

Это было подсудным делом, между прочим. Растление несовершеннолетней. Но мог ли я подумать о том, чтобы открыть кому-либо эту тайну? Ведь пострадал бы не только Элоун, но и Кэти. И тогда у меня уж точно не осталось бы надежды.

Я ушёл с балкона, Вирджи последовала за мной. В тот день я больше ничего не хотел делать. Где-то на середине дороги до моего дома я буркнул Вирджи: «Отвяжись». Она исчезла (кажется, обиделась до слёз), а я вернулся в свою комнату, лёг лицом вниз на кровать и молчал до вечера. Слава богу, мама не заметила моего настроения — у неё были свои дела.

Впрочем, случившееся в тот день было мелочью по сравнению с тем, что произошло на следующий.

Первый день школы после каникул обычно бывал развлекательным. Новые учителя и ученики, старые знакомцы, расписание, неожиданности. В общем, сплошные впечатления. Я обратил внимание на Кэти: она сияла. Я никогда не видел её такой красивой, такой лучащейся, изящной, счастливой. Я знал причину — и мне было противно вспоминать о том, что я видел в отражении балконной двери. Любовь схлёстывалась в моём сердце с ненавистью.

Кэти подошла к двери автобуса. Я смотрел на неё изнутри, потому что заскочил первым и держал место рядом с собой — для неё. Если в прошлом году мы частенько ездили вместе, почему бы не поехать рядом и сейчас?

Но вдруг я увидел Бреннона. Он бежал и махал рукой. Мне не было слышно, но, похоже, он звал Кэти. Она обернулась и сделала несколько шагов навстречу отцу. Бреннон схватил её за плечо и поволок прочь от автобуса. Именно так — жестоко, сдавливая её тонкую руку. Я понял, что произошло: Бреннон узнал о том, что Элоун соблазнил девушку. Я хотел было вскочить, выпрыгнуть из автобуса, побежать за ними, но понял, что могу сделать только хуже. Тем более двери уже закрывались.

Дети, провожающие их родители, шофёр с удивлением смотрели на Бреннона и его дочь. Но вмешиваться никто не стал. Мало ли какие причины могут быть у отца.

Автобус тронулся, и я поехал в школу один. Ещё до Кейси автобус забирал ряд детей с отдельных фермерских хозяйств. Ко мне подсела незнакомая конопатая девчонка, я уткнулся носом в холодное стекло и постарался ни о чём не думать.

Тот день прошёл ужасно. Честно говоря, я совершенно не помню, что происходило в школе. Мои мысли вертелись вокруг Кэти. Особенно нетерпеливым я стал вечером, когда автобус уже возвращался из школы. Я не мог сидеть спокойно, «подгоняя» жёлтую машину своими телодвижениями и порядком мешая соседу, мрачному толстощёкому мальчику лет двенадцати.

И только в городе я узнал страшную новость, мама рассказала.

Я старался вести себя как ни в чём не бывало. Пришёл домой, поздоровался, отправился на кухню. Но мама была сама не своя.

«Ты знаешь, что случилось?» — спросила она.

Меня точно током ударило. Я едва сдержался, чтобы не передёрнуло. Мама стояла позади меня и могла начать ненужные расспросы.

«Что?» — Я постарался спросить спокойно.

«Бреннон… — сказала она. — Убил свою дочь и Фрэнка».

Тогда я не заметил этого, но гораздо позже мне пришло в голову: она назвала Элоуна по имени. Даже для моей мамы он стал за эту неделю добрым знакомым.

Но в ту минуту у меня подкосились ноги. Я чуть не упал. А потом прошёл мимо мамы и направился к отелю. Мама меня не остановила.

Оказалось, что Бреннон откуда-то узнал, что Фрэнк переспал с Кэти. И наставил на Элоуна ружьё. Кэти попыталась заслонить Фрэнка собой и получила пулю. Когда Бреннон понял, что попал в дочь, он аккуратно поднял ружьё и всадил вторую пулю точно в голову Фрэнку Элоуну. А потом застрелился.

Тогда мне не пришла в голову мысль о самом несчастном человеке — о Вирджинии. В один день она потеряла и сестру, и отца.

А я бежал к отелю. Что я надеялся там найти?.. Полиция давно уже уехала, тела увезли. Где была Вирджи — я не знал.

Дверь была закрыта, но мне было известно, как попасть внутрь. Окно около заднего входа легко поддевалось снаружи и поднималось. Я пробрался в здание «Отеля Делюкс». Я не знал, где произошло убийство, как и когда это случилось. Я предположил, что Бреннон сбрендил утром, когда приволок брыкающуюся Кэти обратно домой, не пустив её в школу. Как оказалось позже, я не ошибался.

Несмотря на страшное горе, во мне проснулся детектив. Я поднялся в третий номер, который снимал Элоун. Дверь была открыта, но жёлтыми лентами проём не перекрыли: вероятно, убийство произошло не здесь. Я вошёл внутрь. Было темно, и фонарика у меня не водилось. Из окна был виден диск луны, она давала достаточно света, чтобы не натыкаться на предметы.

Тем не менее я включил настольную лампу. Ну, заметят меня — и пусть. Пожурят и отпустят.

Комната выглядела нежилой. Впрочем, немудрено: вещи Элоуна наверняка забрала полиция. Я огляделся и внезапно наткнулся глазами на знакомый предмет. Знаете, так бывает: что-то мелькает перед тобой, а потом ты пытаешься найти это целенаправленно — и ничего не получается. Вроде вот оно, то самое, искомое, но нет, ни черта подобного.

«Это» было около письменного стола. Ручки, несколько фломастеров, чистый лист бумаги, полка с книгами. Заглавия на корешках: дешёвая беллетристика, детективы, фантастика.

И вдруг я увидел: «Хроники капитана Блада». Такое же издание, как и у меня. Старое, сороковых годов, лондонское. Я машинально взял книгу с полки, начал листать её — и нашёл конверт. Да, это был конверт, обычный, белый, почтовый. Внутри — аккуратно сложенные рукописные листки. Я достал их: почерк незнакомый, но уже тогда я понял, что это почерк Элоуна.