— Настя, — снова раздался позади нее голос Колесникова. — Я могу войти?

— Входите, — разрешила она, радуясь, что, уходя, не задернула занавески и сразу увидела, что с Кузей все хорошо. Янис выполнил ее поручение с поразительной точностью — он просто взял кота на руки и теперь стоял, вероятно, ожидая, когда истекут обещанные пятнадцать минут.

Колесников вошел и тоже сразу увидел мужчину с котом на руках. Он удивленно задрал брови.

— Это мой Кузя, — сказала Настя размягченным голосом. Примерно таким тоном молодые мамаши представляют знакомым своих упитанных младенцев.

— Который из них Кузя? — мрачно поинтересовался Колесников. Просто из вредности. Ясно было, что Кузя — тот, который с хвостом.

Мужчину он, разумеется, принял за ее мужа и отчего-то испытал неудовольствие, убедившись, что пресловутый Отто еще не слишком стар и вполне хорош собой.

— Кузя — это мой кот. Сейчас я его с вами познакомлю. Заходите и чувствуйте себя как дома.

Это была не более чем общая фраза. Однако Колесников тщательно вытер ноги о коврик и вошел. Снимать обувь он даже не собирался — в носках он всегда чувствовал себя беззащитным. Нельзя, например, уйти, хлопнув дверью, или побежать вслед за рассердившейся женщиной. Или броситься на выручку, если что-то случится. Пока он озирался по сторонам, размышляя, куда сесть, Настя нырнула на балкон.

— Господи, я вам так благодарна! — прочувствованно сказала она, протянув руки, чтобы принять оживившегося Кузю. — Вы ведь Янис?

— Янис, — согласился тот, поглядев на нее оценивающе. И доложил: — На нас никто не покушался.

— Это очень хорошо, — кивнула Настя и крепко поцеловала кота в темечко.

Янис скривился, как будто у него во рту оказалась какая-то гадость. Настя не обратила на это внимания. Кота она целовала постоянно — чаще всего в нос.

— Можно, я к вам потом зайду и все объясню? И поблагодарю, конечно. Вы варенье любите? У меня есть малиновое. Я бы вас угостила.

— Люблю, — ответил Янис, не сводя с Насти неожиданно потеплевшего взора. Судя по всему, хозяйка спасенного кота ему чрезвычайно понравилась. — Буду рад видеть вас в гости. А вы прямо сегодня придете? Скоро?

— Да, только с начальником поговорю. — Настя мотнула подбородком на свою балконную дверь. — Через полчасика.

— Я могу выйти цивилизованно? — не без ехидства поинтересовался Янис, которому, ясное дело, не хотелось снова лезть через перегородку.

— Конечно, конечно, — заторопилась она. — Пойдемте, я вас провожу.

Янис покорно пошел за ней. Войдя в комнату и увидев на диване изнывающего от нетерпения Колесникова, он на секунду приостановился, чинно кивнул головой и с легким акцентом сказал:

— Здравствуйте. Очень приятно.

— Добрый день, — ответил тот, приподнимаясь. Он был уверен, что видит перед собой Настиного мужа. — Очень рад познако…

Фраза повисла в воздухе, потому что предполагаемый муж, не задерживаясь, проследовал в коридор, открыл дверь и исчез на лестничной площадке. Сияющая Настя с котом на руках через минуту возвратилась в комнату.

— А где же ваш супруг? — тупо спросил Колесников, которому подобное проявление гостеприимства показалось довольно странным.

— Супруг? — удивилась та.

— Разве это был не Отто?

Тут Настя, наконец, сообразила, что босс принимает Яниса за знаменитого композитора, знакомство с которым ему так не терпелось свести.

— Отто, — сказала она не слишком уверенно. И тут же вдохновилась открывшейся возможностью удовлетворить, наконец, его любопытство. — Он ушел на репетицию. Не обращайте внимания, творческие люди иногда ведут себя странно. Уверена, у вас еще будет возможность пообщаться накоротке. А сейчас я бы хотела узнать, зачем вы за мной гнались?

— Разве я гнался? Впрочем, да… Гнался. Мы с вами сегодня как-то не очень хорошо поговорили…

— Ваша Ева звонила мне полчаса назад и угрожала моему коту.

— Кузе? — удивился тот. — В каком смысле?

— Она намекнула, что с ним легко расправится. И если я не буду держаться от вас подальше… Господи, а что, если она видела, как вы сюда вошли?!

В глазах Насти появился ужас. Колесников смотрел на нее с недоверием:

— Это вы из-за Евы в такой панике?

— Конечно, из-за Евы! Если бы у вас хватило здравого смысла меня выслушать…

Кот Кузя соскочил с ее рук и отправился обнюхивать Колесникова. Тот рассеянно погладил его по спине — Кузя сладострастно выгнулся.

— Я гнался за вами как раз для того, чтобы, наконец, выслушать. Простите, что я так взвился на работе. Мне казалось, вы преувеличиваете… Вы все преувеличиваете… Но потом я кое-что вспомнил и сопоставил некоторые факты… Настя, вы должны понять: мне очень трудно принять происходящее как данность. Все же речь идет о моей законной жене.

— Я вот чего не понимаю, Валентин Валерьевич! — воскликнула Настя. — Мне кажется, когда люди живут вместе, им трудно друг от друга что-то скрыть.

— Это не наш с Евой случай, — грустно покачал головой Колесников. — Мы слишком редко бываем вместе. И вообще… Я давно хотел вам сказать…

Он неожиданно вскочил на ноги, глядя на Настю горящими глазами. Кузя оскорбленно задрал хвост и отправился в кресло. Не сводя с Насти пристального взгляда, Колесников сделал в ее направлении несколько неуверенных шагов. Она тоже встала и, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза.

— Я давно хотел вам сказать, что влюблен в другую женщину… А не в свою жену.

Настя задрожала. Она точно знала, что, если прямо сейчас босс признается ей в любви, она не испытает никакого восторга. Возможно, такое признание потешит ее самолюбие, но и только.

Ей сразу же вспомнилось, как они с Шелестовым стояли в сантиметре друг от друга, а потом он ее поцеловал. Вот это был полет на Марс! Если же ее поцелует Колесников, она, пожалуй, даже не выйдет из нижних слоев атмосферы.

— Я тоже хотела вам сказать…

— Эта женщина — самая лучшая женщина во всем мире.

— Нет, погодите! Дело в том, что я тоже сильно влюблена. Я только что это поняла, Валентин Валерьевич!

— Не знаю, что у нас теперь с ней получится… После всего, что с ней произошло по вине моей жены…

— Этот человек, про которого я говорю, замечательный. Он очень добрый и внимательный, — продолжала Настя жалобным голосом. — Только он почему-то в последнее время не звонит.

— После того как я не захотел ее слушать, когда она пыталась рассказать мне про то, что натворила Ева…

— Вы его хорошо знаете, Валентин Валерьевич.

— Вы тоже ее отлично знаете, Настя.

— Это ваш друг Игорь Шелестов, — выпалила та.

— Это Лера Солодкина.

Они замолчали и некоторое время молча таращились друг на друга.

— Приехали, — наконец, сказал Колесников. — Просто замечательно. Знаете, Настя, вы действуете на меня, как Кашпировский. Почему-то вам я могу сказать абсолютно все.

— Серьезно?

— Уж поверьте мне. Если честно, я даже самой Лере никогда ничего подобного не говорил.

— У вас же был роман, — не поверила Настя.

— Ну, это не значит, что мы обязательно признавались друг другу в любви, — махнул рукой Колесников. — Знаете, как это бывает? Начинаете встречаться, то да се, между вами возникают чувства, но вы о них не говорите, потому что все и так понятно…

— Это мужчинам все бывает понятно и так, — сердито заметила Настя. — С женщинами все как раз наоборот. Женщина хочет точно знать, что ее любят, а не… используют.

— Если встречаются два взрослых зрелых человека, необязательно все разжевывать.

— Валентин Валерьевич! — воскликнула Настя, глядя на босса расширенными глазами. — Вы правда так считаете?

— А что? — спросил тот с опаской. — Хотите сказать, я дурак? Я что, все испортил?

— Ну, может, и не все, — пробормотала Настя, вспомнив о том, с какой тоской Лера говорила о Колесникове. — Но напортачили здорово.

— Кстати, я за этим и пришел. Чтобы поточнее узнать, насколько сильно я напортачил. Вы можете мне рассказать все, что знаете? Когда вы пытались объясниться со мной на работе, я почти не слушал.