На следующий день Зеленых Змиев штурмовали вчетвером. А еще точнее — втроем, так как у Мартина появилось индивидуальное, совершенно особое занятие. Как-то вследствие вчерашней эйфории совершенно потерялось ощущение пропускной способности входного очка. И если мне, Володе и Лене оно было вполне по формату, то уж никак не Мартину, превосходившему нас габаритами чуть ли не вдвое.

Так что проблема возникла немедленно. По очку было совершенно однозначно видно, что мы сделали все, что можно было сделать без взрывчатки, но Мартин туда не пролезал ни под каким соусом. Вообще-то мужественный человек. Я бы в такой ситуации сдался, да и практически любой другой тоже. Вариант, предложенный Мартином и заключавшийся в том, чтобы мы его вдвоем с той стороны со всей дурацкой мочи дергали за руки, а третий сзади оправлял на нем зацепляющуюся одежду, был слегка самоубийственным. Равно как из соображений непосредственных травм — сам видел, как такие попытки могут заканчиваться серьезными повреждениями грудной клетки — так и из такой маленькой, но пикантной подробности, что нечто от ниппеля было и в этой дыре. Она устроена чрезвычайно физиологически и восприемлет вставленное в нее человеческое тело ровно в единственной ориентации, в той самой, когда проходить дыру в обратном направлении приходится лежа на спине, ногами вперед и несколько вверх. То есть — чуть ли не в самой неудобной из возможных. У Володи и Лени «запас тонкости» для возвращения был очевидно достаточен, у меня — под вопросом, у Мартина — очевидно отсутствовал.

После получасового дерганья, пожалуй, отличающегося от соответствующей операции над Винни-Пухом только звуковым фоном, включающим в себя сочные выражения на нескольких языках сразу (мы из чувства солидарности тоже подключили свои неприкосновенные запасы), Мартина протащили. Причем в чистом виде предложенная технология не сработала — пришлось в качестве дополнительного стимула [33]выложить на полу перед Мартином пяток набранных поблизости интересностей. И вот только теперь Мартин, наконец, испугался. И заявил, что пока мы будем делать систему дальше, он немного поковыряется с минералогией в ближней части, после чего возьмет кувалду и займется раздолбайством в надежде учинить этому очку (далее совсем непечатно). Потому что еще один такой сеанс извращенного секса он вряд ли выдержит.

И все дальнейшее прохождение сопровождал раздававшийся сзади мерный стук кувалды. К сожалению, прямой ход, как и интуичилось вчера, метров через сорок заткнулся завалом, опять же переходящим в уменьшенное подобие Свинячьего Сыра, однако на этот раз уменьшенным не только в длину, но и по всем направлениям. Так что в дыры лабиринта еле проходила рука.

Зато боковые варианты предоставили большое количество возможностей и устроили изрядно сюрпризов. Были здесь и вертикальные участки со щелями того же типа, что в ОСХИ, и лабиринты совершенно круглых труб по полметра диаметром, равномерно обмазанных глиной, и самые разнообразные хитросплетения всевозможных красивостей. Но — свободно проползаемые места быстро кончались, и дальше нужно было опять рубиться. Лопаты не хватало, а кувалда — у Мартина. Пора было сворачиваться.

Возможно, у болгар слегка другая анатомия. Во всяком случае, никакой йогой Мартин не занимался, равно как и тренировками по методу ниндзя. Тем не менее попробовал вставиться в очко не ногами вперед, а головой, и — пролез. Не без труда, но безо всякой посторонней помощи. Никому из более тощих нас повторить этот трюк не удалось, хотя очко и расширилось местами аж на пару миллиметров. А позже выяснилось, что на минералогию у Мартина тоже хватило времени, и с хорошим запасом — мало того, что он обнаружил на геликтитах пропущенные нами кристаллы барита, так ведь еще и отобрал пробы всех подозрительных глин и высыпок. С того времени прошло пять лет. Мартин примерно через полгода после этой экспедиции ушел из минералогии в политику — ситуация в Болгарии становилась весьма напряженной — но догадался раздать привезенный материал по другим исследователям, и результаты до сих пор продолжают поступать. И это — еще одно из достоинств любительщины в спелеологии — вместо конкуренции имеет место быть сотрудничество.

А Зеленые Змии шли дальше, открывая новые небольшие участки и добавляя все больше вопросов и загадок. На район был потрачен практически весь остаток этой экспедиции и половина следующей, причем в следующей был предпринят беспрецедентный эксперимент с заброской штурмового лагеря из одного человека. Больше было нельзя — и сепулять лагерь на двоих по всяким красивостям не хотелось, и единственное возможное место для штурмового лагеря было не сказать, чтобы с хорошей вентиляцией.

Забавно, но ветер, дувший во входном очке, мы в итоге так и потеряли — он расползся по лабиринту, перестал на этом ощущаться, и больше не появился ни в одном из тупиков. Более того — это произошло не только с ветром из входного очка, но и с еще одним, даже более сильным — дувшим через непроходимое второе соединение Зеленых Змиев со Сказкой-Дальней (в той точке, где «копать было можно»).

Поиски потерянного ветра дошли до логического конца — до попыток копать там, где хода нет и в помине, но есть косвенные указания на его существование в прошлом. Так, в последней камере перед завершающим «микросыром» на полу был большой сугроб гипсовых корок, не примыкающий ни к одной стене. И полусумасшедшая идея, что под этим сугробом может скрываться забитый ими вертикальный колодец, была взята в разработку. Впрочем, колодец там действительно оказался, и за ним было даже продолжение длиной целых пятнадцать метров, но — утыкающееся в очередной завал.

Скорее всего, именно в этой точке и расположен один из основных проходов в сторону Хашм-Ойика — уж больно то, чем заросла последняя галерейка, напоминает Ход Бешеных Собак, через который идет чуть ли не половина протяжек воздуха между Промежуточной и Кап-Кутаном Главным. Тем более — все это существенно ближе к Хашм-Ойику, чем даже ОСХИ, и ровно в такой же близости от несущего разлома, с которым связаны основные надежды на соединение. Прискорбно только, что постановки таких горных работ, как в Б-подвале, Зеленые Змии не выдержат — слишком узко, хрупко и красиво. В общем — не вариант.

Второй вариант — периодически посещать Змиев, укарауливая усиление ветра до такой степени, когда он сам смог бы провести нас по лабиринту к той узкой дырочке, которую мы прошляпили, несмотря на двадцатикратный прочес периметра. Или — к той мощной щели вниз в центре района, которую расчистить без динамита от расклиненных в ней глыб все равно нельзя.

Так или иначе, но до тех пор, пока источник ветра не станет совершенно понятен, никакие активные действия в Зеленых Змиях нежелательны, и район поставлен на самую жесткую консервацию. Модернизированы карты, сложена даже не одна искусственная пробка, а три, и на пыльных полах Сказки-Дальней затерты тропы, сворачивающие в нужную сторону. Примерно раз в год все это вскрывается, когда ветер в Антолитовом зале становится особенно силен, но пока безуспешно.

Экспедиция, в которой были открыты Зеленые Змии, этим открытием отнюдь не исчерпывалась. Мартина, правда, пришлось отправить, уже с риском опоздания на самолет и просрочки визы, но и оставшихся троих хватило еще на многое. Не на вскрытие новых продолжений — дважды за экспедицию такого не бывает — а на локализацию дальнейших перспектив. Так, например, была найдена и слегка подкопана щель, превратившаяся через полгода в район Первоапрельский. А в северной части пещеры были найдены новые залы с гипсовой паутиной, считавшейся утраченной с тех пор, как кто-то из экскурсантов снес ее заросли в Двухэтажном. И немало другого.

Нашлись и некоторые, правда, требующие больших раскопок, варианты прокапывания в системы, параллельные Змиям. Хотя до собственно раскопок в них никто из нас не дозрел и до сих пор. Забавно, но в процессе поисков обхода выяснилось, что с чисто минералогической точки зрения Зеленые Змии не являются уникумом. Глаз, наметанный на найденные там новинки, немедленно обнаруживал практически все то же самое по всей Сказке-Дальней. Просто там и зелень, и барит, и хитрые силикаты не кричали о себе во весь голос, а прятались в уголках. Но — росли.